Все цитаты из книги «Аромагия»
Мальчишка мотнул головой, как лошадь, отгоняющая овода.
Я обернулась, поплотнее стягивая шаль на плечах. В тонкой сорочке я чувствовала себя почти голой.
Боги, милосердные мои боги, этого не может быть!..
Как оказалось, гипотетическая «помощь» оказалась всего лишь поводом продемонстрировать меня подругам. Я мученически улыбалась и терпела. А что поделаешь? Героям дня всегда приходится непросто...
- Надеюсь, вы уже полностью освоились в Ингойе? – не найдя другой темы, спросила я, изображая заинтересованность.
Меня колотило, но, кажется, вовсе не от холода. Сколько осталось времени? Минута, час, сутки?
Травы и прочие ингредиенты мне привозили с континента, как дипломатическую почту.
Я напряглась, уперлась обеими ладонями в грудь Исмира, тщетно пытаясь его оттолкнуть. Прижимаясь щекой к мягкому шелку рубашки, я едва не плакала от беспомощности...
- Вероятно, это несчастный случай, - начала я нести успокоительную чушь. – Возможно, горничная ошиблась с дозировкой лекарства или ребенок перепутал местами пузырьки...
- Он непременно оказался бы под подозрением, - кивнув, согласился инспектор. – С другой стороны, яд уж очень необычный. Думается мне, присяжные наши в такое не поверили бы, голубушка. Слишком мудрено.
- Потом он растает, а мне придется убирать! – пояснила я. Странное спокойствие, холодом сдавившее сердце, развязало мне язык.
- Отдыхаете, - он укрыл меня одеялом. – Я сам все расскажу.
- Она его приворожила! Точно вам говорю! – повариха потрясла в воздухе лопаточкой для оладий.
От неожиданности и страха я вскрикнула. Боги, милосердные мои боги, что происходит?!
Захотелось с силой хлопнуть по мягким подушкам сиденья. Надо признать, Исмир виртуозно умеет найти уязвимое место в чужой душе – и ударить, не колеблясь.
Он окутывал все пушистым покрывалом, создавая иллюзию, что мы одни в этом мире.
Вспомнилось, как мы с братьями убегали в сосновый бор за ягодами.
Как тут не порадоваться тому, что я всегда вожу с собой целые батареи пузырьков с маслами. Лимон, розмарин, тимьян и мята – именно то, что нужно! Каждый из этих эфиров в подобных случаях полезен даже…
- Хочешь, я тебе дам масло кедра? – не удержавшись, предложила я обманчиво миролюбиво. На вопросительный взгляд дорогого супруга безмятежно объяснила: - Чтобы даже запах алкоголя вызывал отвращение.
Воспоминания мягкой пуховой шалью укутали душу.
Несмотря на проливной дождь, добралась я до места назначения со всем комфортом. Полагаю, новый ординарец окажется весьма полезным...
Здесь говорят: «Много сосулек поломали», подразумевая долгие препирательства и соперничество.
Я отвинтила крышку, вдохнула аромат арники, календулы и мирры – густой, смолисто-травяной, с отчетливой лекарственной горечью...
Заодно я проверила бабушкино утверждение о селедке и лимоне, кстати, оказавшееся вполне правдивым. А кофе с ломтиком лимона и коньяком оказался очень неплох, особенно под ореховое печенье.
По правде говоря, теперь на месте принцессы я сбежала бы подальше и от дракона, и от самозваных спасителей...
Я спускалась по лестнице, чувствуя себя Фрейей, сходящей к смертным. Похоже, Ингольв и Петтер тоже сочли меня земным воплощением богини любви, по крайней мере, разом замолчали и воззрились на этакое …
- Давай не будем это обсуждать, - произнесла тихо. – Ты ведь знаешь, я не откажусь от аромагии. После Фиалки...
Юноша замер сусликом (хотя в своем зеленом одеянии он больше походил на кузнечика), только глаза перебегали с одной рыбины на другую. Надо думать, в случае неправильного ответа помолвка не состоится.
- Значит, вы готовили его впервые? – уточнила я. Подозрение проклюнулось и потянулось к свету, как росток весной.
Сразу вспомнилась строчка из учебника: «При ревности используются иланг-иланг, ромашка, жасмин, валерьяна, герань».
Госпожа Инга, покачивая перьями на шляпке, прошествовала за мной.
Он обернулся, солнечным лучом блеснула улыбка.
Закончив осмотр, я тщательно вытерла пальцы и пригорюнилась. Дело в том, что симптомы болезни шаманки коренным образом отличались от тех, что демонстрировали новобрачные.
Сердце мое забилось в горле, а мысли вспорхнули мотыльками.
Я чувствовала себя так мерзко, что хотелось говорить гадости и бить посуду, но воспитание не позволяло выказывать чувства столь откровенно. Пришлось улыбнуться и склонить голову в молчаливом приветст…
Неужели все это из-за того, что мне некуда деваться? И Ингольв это отлично понимает. Может быть, следовало изображать идеальную жену, печь ему пироги, заглядывать в рот... Я старалась, особенно понач…
- А случилось вот что, голубушка. Некий господин Холлдор отравлен, по счастью, не насмерть, но состояние его внушает опасения. Кухарка и служанка в один голос твердят, что видели, как женушка подсыпа…
От Петтера потянуло древесно-цветочным, словно замшевым, ароматом розового дерева. Как будто мальчишку что-то утешило.
- Потому что с его помощью я выяснила, что змею мне подкинула Ингрид! – отчеканила я, глядя прямо в глаза мужа.
- Интересно, почему их называют ноготками? – спросила она, как ни в чем не бывало.- Они укрепляют ногти?
- Петтер, - ровным тоном попросила я, подавив желание расколотить чашку о голову одного твердолобого дракона. – Будьте добры, покажите свое правое запястье господину Исмиру!
И столько довольства было в его обрюзгшем лице в тот момент, что мне захотелось наброситься на свекра с кулаками.
Вспомнив о тлеющей трубке, инспектор затянулся и выпустил дым прямо мне в лицо.
- Она не помогает брату, - презрительно фыркнула госпожа Мундиса, сморщив чуть вздернутый носик, - только за женихами гоняется. И до сих пор безуспешно, бедняжка!
- Не нужно, - вмешался Исмир. Он присел на корточки возле Ингольва и провел ладонью над его лицом. Кожа Ингольва побледнела на глазах, а дыхание замедлилось настолько, что в первый момент мне показал…
Он выразительно чиркнул себя по горлу пальцем.
- Ой, а правда, что он гарантирует вечную любовь?
Порыв прохладного свежего воздуха, пахнущего морской солью, разметал по комнате клубы тяжелого аромата. Словно служанка смахнула пыль с мебели, и дышать сразу стало легче.
Исмир усмехнулся устало. Кремовый аромат сандала словно выцвел до грязно-желтого оттенка, каким бывает застиранное белье.
- Будь добра, подай мне саквояж с маслами.
- Я-то и прислуживала, а Аснё помогала, - призналась она, ловко мешая тесто. Я с одобрением отметила, что она добавила настоящий ванильный сахар, а для цвета - щепотку куркумы. – Только вы не подумай…
Теперь все, что у меня есть, - сын. Главный мужчина в моей жизни...
В старину лекари защищали себя повязками, на которые капали эфиры, и летописи уверяли, что это средство превосходно защищало от большинства инфекций.
- Вы хотите сказать, что она раскаялась и решила идти в полицию? – скептицизм Исмира ощущался сладко-горько-кислым аккордом грейпфрута и свеже-едкой цитронеллой.
Я бросила взгляд на свекра, который явно одобрял нахальное поведение прислуги, и только впилась…
- Господин Исмир! – не выдержала я. – Будьте добры, оставьте в покое мебель!
Ингольв весьма болезненно относился ко всему, что могло бросить тень на его положение. Надо признать, для этого у него имелись причины. Когда мы поженились, Ингольв был в звании лейтенанта, и без мен…
И отвернулась, капая прямо в ложку меда масло мяты. Откровенно говоря, внутреннее употребление масел чаще всего представляется нецелесообразным – летучие вещества лучше вдыхать – но в подобных случая…
- А, - отмахнулся инспектор, - оглашенные... ээээ... дамочки! Эти, хелистки.
Чувствуя странную опустошенность и боль, я вышла из дома. Остановилась на крыльце, подставила лицо мелкому дождю.
Столь явное беспокойство за меня одновременно радовало и удручало.
- Итак, - начала я, допив последний глоток ромашкового настоя. – Господин Исмир, вы что-то говорили о «клыке огня», верно? Не хотите рассказать поподробнее?
- Возможно, лучше прописать вам, скажем так, стимулирующее средство? – осторожно предложила я, отчаянно пытаясь удержаться в рамках приличий.
Утер выбрал момент, когда Ингольва не было дома, и постучал в «Уртехюс». При виде меня он вытянулся по струнке, изображая недалекого вояку.
Неловкость словно припорошила пеплом все, что между нами было.
- Мы не трогали ту пакость, даже пальчиком не притрагивались, все как было оставили! – гордо сообщила она, расправляя крахмальный передник и объемистый чепец, венчавший ее голову, как паруса – корабл…
У меня перехватило дыхание, и захотелось отвесить пощечину наглому мальчишке.
Рука Исмира будто ненароком скользнула по непослушной массе волос, нежно поправила локон на шее...
Исмир ощерился, потом мир словно крутанулся вокруг меня... Ледяной ветер хлестал плетью, метель зло хохотала в лицо, когда дракон тащил меня, как куль с мукой.
- Сколько? – требовательно произнесла я, украдкой сжав кулаки на удачу.
Каюсь, на мгновение мне захотелось сбежать, но я быстро пересилила это малодушное желание. Не я ли решила больше не оглядываться на чужое мнение?
- Хорошо, - согласилась я и медленно пошла прочь, внимательно глядя себе под ноги. Почва здесь темно-серая, похожая на пепел. Оранжевая искорка янтаря должна хорошо на ней выделяться – если, разумеет…
Дотянувшись до колокольчика, я вызвала Уннер. Она примчалась спустя пять минут, хотя за окном еще едва светало, и звонок ее явно поднял с постели. Впрочем, недовольство с прелестного девичьего лица м…
И пахло от него так, что я поморщилась, досадуя. Духами он полился щедро – наверняка полфлакона извел. Душистый табак и пряный кардамон, смолисто-сладкий ладан и будто чуть плесневелое землистое пачу…
Жестом фокусника распахнул обе створки, гордо демонстрируя обещанный «сюрприз».
Напряженная фигура Бьорн-иссы, похожая на жирный восклицательный знак, при этом явном признании заслуг сразу расслабилась. От похвалы даже самые холодные сердца тают, словно масло на печи.
Вот уж кто решительно не понимал высказывания о том, что стареть надо красиво! Впрочем, никакие притирания не вернут девичьей персиковой кожи и наивности глаз.
- Ответьте мне на два вопроса. Первый - кто мог знать о том, что масло полыни ядовито, и второй – кто мог получить ключ от «Уртехюс».
Встряхнув головой в тщетной надежде избавиться от дурных мыслей, я принялась разыскивать мазь от ушибов, что из-за беспорядка оказалось задачей непростой.
- Пообедаете с нами? – самым дружеским тоном предложил он, когда закончились взаимные приветствия.
Что ни говори, прогулка удалась на славу...
- Я сказала мужу, куда иду! – отчаянно храбрясь, заявила я громко. – И меня провожал его ординарец, он скоро вернется!
Едва дракон меня отпустил, я рванулась туда, торопясь проверить, как дела у моих пациентов.
- Куда? – коротко спросил Исмир, опускаясь на колени передо мной.
Стянув перчатки, я взглянула на покрасневшие от холода пальцы. Действительно, надолго меня не хватит, нужно искать пристанище, где можно развести огонь и согреться. Хель терпеть не могут пламени, даж…
Впрочем, далеко уйти мы не успели. Разухабистый свист, крик: «А ну стоять, твари позорные!», веселый перезвон Колокольцев на сбруе медведя – все это было так знакомо, что я едва не расплакалась от об…
Давняя традиция: желая опровержения недостоверных сведений, можно вызвать на дуэль распространяющее их лицо. И это неоднократно применялось к газетчикам. А если журналист, написавший статью, стоит не…
Вымывшись и наплававшись, я совсем осоловела. В уютном тепле так легко расслабиться, уплыть по течению мыслей, пересечь грань между явью и сном...
Ткань сновидения будто разорвали рывком, обнажая неприглядную реальность.
Я скорее угадала, чем увидела, как вздрогнул Петтер. Он сомнамбулически шагнул вперед... и неожиданно ударил Ингольва по шее сцепленными в замок руками.
Господин Бранд, дочитав, с усмешкой взглянул на меня поверх газеты, и сохранение внешнего спокойствия потребовало от меня немалых усилий.
Исмир вернулся в Ингойю сразу после того, как доставил меня сюда. Надо думать, спешил ловить оставшихся заговорщиков.
И все это на фоне «верхних» запахов – влаги, паленой кожи и какофонии разлитых масел.
Слава Одину, я быстро сообразила плеснуть ладана в аромалампу. Ладан успокаивает, проточной водой смывая все наносное, а заодно защищает от недобрых действий.
- Совпадение, – пожала плечами я, стараясь держаться спокойно.
Бледные лица, частое поверхностное дыхание, сухая кожа... И странный запах – сквозь душные миазмы болезни и противную тяжесть дегтя пробивались нежные-нежные нотки весенних цветов.
А я изображала из себя воплощенную невинность. Эдакую девочку в платьице с бантами.
Теперь Уннер сияла, источая медово-розовое благоухание, и говорила об ординарце с восторженным придыханием. Хм, об этом стоило подумать. Может получиться неплохая пара...
Само собой, оставалось только согласиться. Довольный Ингольв вновь вернулся к беседе с Ингрид, которая, надо отдать ей должное, пыталась вовлечь в разговор и меня. Но муж совершенно игнорировал эти п…
Она тяжело дышала, с ненавистью глядя господина Колльва, который стиснул зубы и медленно поднялся.
Надо думать, он проник в «Уртехюс», когда я была увлечена беседой с господином Льётольвом.
- Входите, не заперто! – крикнула я, гадая, кому могла понадобиться в такую рань. При серьезных болезнях и острых состояниях лучше посетить врача. Травы действуют медленнее уколов.
- Конечно, - ответила я и принялась распоряжаться насчет продуктов.
Мгновение он выглядел ошеломленным, потом расхохотался, запрокинув голову.
- Значит, вы заметили, но ничего мне не сказали?! – возмутилась я, но он только пожал плечами.
Признаюсь, хмурый вид юноши пробил в моих планах солидную брешь. Кажется, он вообще не собирался со мной заговаривать!
И я, каюсь, не удержалась: уткнулась лицом ему в грудь и глубоко вздохнула. Тяжелый терпкий аромат ветивера – как надежный якорь в этом бушующем мире.
- Постойте, - сообразила я. – А при чем здесь Фаст-исса? Если не ошибаюсь, на хуторе живет ее бывший жених с женой.
- С госпожи Мундисы сняты подозрения? – уточнила я для порядка.
Ингрид лукаво посматривала на Исмира. Надо думать, она преподнесет Ингольву эту сцену под таким соусом, что меня сегодня же ждет очередной скандал. Впрочем, сейчас это волновало меня меньше всего.
- Почему? – спросила я, чувствуя, как немеют от мороза щеки и губы. – Ингольв же ваш командир!
«А Петтер, оказывается, сердцеед!» - подумала я с неожиданным весельем.
Войдя внутрь, я остановилась, с интересом оглядываясь. Здесь были одинаковые грузовые ворота с обеих сторон, множество всевозможного хлама, сваленного грудами по углам или заботливо рассортированного…
К счастью, ехать оставалось совсем недалеко. Наконец автомобиль плавно затормозил у парадного входа и Петтер помог мне выбраться из машины. К улицам, словно вата, прилип туман, накрапывал мелкий дожд…
Зачем все это, если мой собственный муж предпочитает бывать не со мной, а с этой белой кошкой? Если он готов пусть не убить нашего сына, но отвернуться, когда тот умирает? Только бы получить вожделен…
- Конечно, доктор! – она почтительно поклонилась и почти бегом кинулась к неприметной дверце, источая пушистый аромат бергамота.
Что, впрочем, нисколько не помешало мне осадить наглеца.
- Вы об этом? – он мотнул головой в сторону тела. Я молча кивнула. Следующий вопрос Исмира заставил меня... кристаллизироваться и выпасть в осадок, как говаривал мой дедушка. – Это вы его убили?
- Наш, - согласилась я, рассматривая его. Совсем мальчишка, лет восемнадцати-двадцати на вид, высокий, темноволосый и какой-то немного нескладный. – Однако у нас сейчас нет водителя.
- Отвезите меня домой, - попросила я Петтера негромко.
Рука об руку мы с Ингольвом (женщины с завистью посматривали на меня, что тешило мое самолюбие) проследовали на почетные места и занялись ответственным делом – приветствием знакомых.
А у меня даже горло перехватило, до того неожиданно и приятно от него дохнуло летним лугом - цветущим разнотравьем и недавно скошенной отавой.
Не слушая недовольства Уннер, я задумалась. Странно, что мог искать свекор в моей спальне? Ведь не лекарства, в самом деле! Их я держу в «Уртехюс», а в доме лишь немного косметики и эфирные масла.
Он гладил лед, как бесконечно любимую женщину. То нежно, едва-едва касаясь кончиками пальцев, то приникнув всем телом, то очерчивая руками контуры желанной фигуры.
- Ни проговоритесь о серьге, - шепнул Исмир, склонившись ко мне. – Вы поняли?
- Ах, вы так?! Тогда... эээ... я обеспечу вам такую репутацию, любезная, что... – он замолчал, словно споткнувшись о мою улыбку.
Серые замызганные коридоры суда были пусты. Лишь из-за одной двери грохотал голос (судя по модуляциям, хель), и у входа томился десяток леденцов.
За следующую четверть часа я успела хорошенько проштудировать статью. Оставалось прояснить один немаловажный момент, для чего пришлось дожидаться доктора Торольва.
Я вскинула взгляд на мужа, сомневаясь то ли в своем слухе, то ли в рассудке. Он извинился?!
«Людям – тепло, а хель – лед!» - примерно соответствует нашему «Богу – богово, а кесарю – кесарево».
Войдя в дом, я замерла, наслаждаясь теплом и уютными ароматами шоколада, коньяка и апельсина.
- Хм, - нахмурившись, инспектор напряженно размышлял. – Хотелось бы знать, нам умышленно наврали? Или, как говорится, болтун всегда обманщик?
В целом его сбивчивое повествование повторяло слова возлюбленной. Только в последнюю ночь – ту самую, когда свидание не состоялось – он видел нечто интересное...
- ... Самайн! – вывел меня из размышлений голос Ингольва.
- Простите, - придушенно попросила она, и я опомнилась. Совсем застыдила девчонку!
- Запасной? – изумился он. – Ну, роба есть. Я в ней с механизмами вожусь. А что?
Пикники в Ингойе – весьма специфическое развлечение. Их проводят в любое время года (впрочем, зима и лето здесь мало чем отличаются). Благо, найти подходящее место несложно - здесь множество гейзеров…
И так же молча возвращались в Ингойю. Петтер мчал вперед, почти до хруста сжимая руль. Я же делала вид, что пристально смотрю в окно.
- Простите, - низкий голос, раздавшийся за спиной, заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
«Айсберг, - всплыло в голове. – Снаружи видна лишь верхушка, а остальное спрятано в темной воде».
Напрашивался вопрос: «Какими судьбами в наших краях?», но, надо думать, она сама обо всем расскажет.
Его губы походили на вмерзшую в лед розу, а лицо казалось изваянным из снежной глыбы, как бы смешно и мелодраматично это ни звучало. Зато ладонь стремительно теплела, будто отогреваясь в моих руках.
Слишком много совпадений. Интерес господина Гюннара к бальзамированию. Необъяснимые исчезновения девушек. Служанка, которая щеголяла в пахнущем редкими духами дорогом шарфе и называла своего господин…
- Клык огня, - поправил Исмир. – Видите ли, огненные великаны нас ненавидят...
- Как скажете, - согласился он, кажется, нисколько не испуганный. – Да вы не волнуйтесь, я давно этот столб видел.
- Он бы вас убил, - поправила я жестко. – Поэтому прекращайте терзаться. Вы же солдат, а не чувствительная барышня!
- Госпожа, возвращайтесь на свое место! – пробубнил он, видимо, уже изрядно устав успокаивать встревоженных пассажиров.
- Я... по личному вопросу... – пробормотала она, потупившись.
- Кто – все? – спросила я, перестав изображать пустоголовую кокетку.
- Слушаюсь! – сделала шутливый книксен горничная и зашептала мне на ухо...
- Понятно, - кивнула я. Мои догадки на этот счет подтвердились, но в целом ситуация яснее не стала.
Исмир разом посерьезнел, выпрямился и как-то подобрался.
Стремительно уменьшающаяся темноволосая фигура среди холодного блеска льдов.
Дракон зло прищурился – и вдруг хлопнуло, открываясь, окно. Ветер засвистел в комнате, горстями разбрасывая снег. Вокруг Исмира закружилась настоящая вьюга, пол стремительно покрывался наледью. Сольв…
- Что вам рассказал доктор Ильин? – поинтересовалась я, наслаждаясь греющим пальцы теплом.
- Пожалуйста, передайте достопочтенной шаманке, что я буду очень благодарна, если она уделит мне немного времени. И спасибо вам за ценнейшую информацию!
Чем пахнет дом? Копчеными ребрышками? Корицей и ванилью? Свежим кофе? Яблочной шарлоткой? Запахи, как уютный плед в кресле у камина. Стоит почувствовать знакомый аромат, и перед глазами встают милые …
- Как прикажете, госпожа Мирра! – и не понять, чего больше в его голосе – горечи, гнева или смирения.
Распахнув массивные створки двери, девушка поманила меня за собой, поблескивая глазками, словно любопытная мышка.
Снег взметывался из-под полозьев, а мчащийся медведь казался хищным вьюжным духом. Хохот Альг-иссы, мятный привкус снежинок, бьющий в лицо ветер...
Инспектор был осведомлен решительно обо всех и вся, а также обладал редкой наблюдательностью. Пожалуй, среди леденцов, как иронически называли сыщиков, он пользовался наибольшим уважением, хотя и не …
- Вы с ума сошли... – начала я, но договорить он мне не дал.
- Благодарю вас, господин Колльв! Это именно то, что нужно!
Спустя полчаса я поцеловала на прощание мужа, почтительно поклонилась свекру и отмахнулась от причитаний Уннер, почему-то твердо уверенной, что кровожадные хель и их ужасные медведи сожрут меня, как …
Признаюсь, я уступила недостойному любопытству и, выдвинув ящики, бегло просмотрела их содержимое. В первом ничего интересного не нашлось – какие-то безделушки: бусы, зеркальце, многочисленные заколк…
- А я не хочу! – заявила Хельга, беря за руку гувернантку. И велела, видимо, пытаясь подражать матери: – Эрна, пойдем! Пойдем же!
Добрались мы рекордно быстро и безо всяких приключений. Кажется, медведь опасался пьяной хозяйки, поэтому временами сам выбирал безопасный путь вопреки понуканиям Альг-иссы (она все равно ничего не з…
- Здравствуйте, - она не сделала книксен, только слегка склонила голову, сохраняя невозмутимое выражение лица. А вот запах выбивался из образа: страх, отчаяние и тревога перемешаны, как ингредиенты в…
Я машинально переступила через порог и застыла. Поверхность стеклянного столика превратилась в блестящую глыбу льда, словно искрящуюся изнутри собственным светом. Словно завороженная, я шагнула впере…
Знакомая обстановка «Уртехюс» подействовала на меня, как горячая ванна на перетруждённые мышцы. Надо бы заварить чай с ромашкой и липой, но на это просто не осталось сил. Я кое-как добралась до кресл…
Ингольв тяжело дышал и смотрел на меня с такой яростью, с таким запахом горелой резины, что я вдруг поняла – он подспудно чувствует себя виноватым, только никогда в этом не признается. А я никогда ег…
- Спасибо, не нужно! – неожиданно резко отказался он.
- Я закончила, госпожа! – прервал мои нерадостные размышления звонкий голосок Уннер.
Впрочем, какая принцесса, такой и принц...
Никогда в жизни мне не доводилось бегать так быстро и отчаянно. Сердце, казалось, колотилось в горле, я то и дело спотыкалась, но мчалась дальше, наплевав на опасность переломать ноги. Бежать в комби…
- Ох, простите! – спохватилась я и посторонилась. – Пожалуйста, проходите.
- Ингольв уже дома? – поинтересовалась я, с помощью Петтера освобождаясь от верхней одежды. Горничная промолчала, глядя в пол. - Уннер! – повысила голос я.
Петтер, пользуясь случаем, обнял меня, и я склонила голову ему на плечо. Момент располагал...
От ужаса и воспоминаний меня затрясло. Но нельзя, нельзя поддаваться панике!
В его голосе звучало затаенное напряжение, а пахло от него лимоном и горькой полынью – тревожно и сосредоточенно.
- Все?! – переспросила она, округлив глаза.
На плечи будто навалился привычный груз забот и тревог, обязательств и долга. Немножко легкомысленная я, которую Альг-исса именовала «солнышком», осталась там, позади, в вечных снегах. Вперед вновь в…
- Тогда что с вами такое? – не выдержал Петтер. В неярком свете лицо его казалось вырезанным из дерева. – Вы сами на себя не похожи!
- Но ведь он вам помогал! – запальчиво воскликнула я, сама не заметив, как вскочила на ноги. – Разве это ничего не значит?!
- Конечно, голубушка, - кивнул инспектор, потом вдруг взял меня за руку и заглянул мне в глаза. – Голубушка, я на вашей стороне! Но что я могу сделать?
- Да! – он согласно кивнул и осторожно извлек из кармана заботливо вырезанную статью, которую тут же передал мне.
- Разумеется, - прервал эту милую беседу язвительный голос Исмира, который уселся на валун всего в двух шагах от нас. – Отлично сыграно, госпожа Мирра!
Далее он кратко сообщил, что Фаст-исса сбежала. Однако в ее доме обнаружена одежда соперницы и неверного жениха. Судя по всему, ношеные вещи явно использовались для неких обрядов. Правда, определить,…
- Эй, тогда будет пир! – провозгласила она, потом залихватски подмигнула собратьям: – Покажем, как может гулять Лед!
- Вы слишком много себе позволяете! – бросила я, решительно взявшись за ручку двери. Теперь господин Гюннар стал мне откровенно неприятен, и подозрения превратились в твердую уверенность.
Только сейчас он, кажется, заметил, что стоит слишком близко. Отпрянув, отпустил мой локоть и отвернулся, пряча лицо. Плеснуло горько-острым коктейлем: обида, злость, непонимание – текила с лимоном и…
- Петтер, успокойтесь! – перебила его я, стараясь незаметно сбросить руку Исмира.
И чуть не упала, встретив насмешливый взгляд серо-голубых глаз, в которых искрились льдинки. Аромат – головокружительный, мягкий, вкрадчивый сандал, едва уловимый, но властный. Безбрежное спокойствие…
Надеюсь, Исмир не сочтет меня, так сказать, аперитивом?
То ли из-за ненастья, то ли из-за пресловутой статьи в газете (не стоило и сомневаться, что эстафету Знатока тут же подхватят остальные, как это бывало раньше), ко мне в этот день никто не торопился.
- Не могу... – ответил он, втягивая голову в плечи. И зачастил: - Не бейте меня! Я правда не могу!
Халлотта молчала, всем своим видом демонстрируя презрение.
Уннер отчего-то была не в настроении. Она не поднимала глаз, и пахло от нее столь противоречиво – злостью, обидой, надеждой – что у меня перехватило дыхание. Надо думать, она поссорилась с Петтером. …
Уннер, милая плутовка Уннер! Румяное личико, сладкий запах розы, заливистый смех...
- Слушаю вас, господин... – я сделала паузу, намекая гостю, что неплохо бы представиться.
Это было так нелепо, так неуместно, что я не сразу осознала. Причиной плачевного состояния статуи были руны, огненные руны!
Я ничего не смогу поделать, если милая Ингрид отправится прямиком к моему мужу и расскажет ему все в подробностях. Потому взять себя в руки и прекратить переживать по пустякам!
«В чем теперь раскаиваюсь» не прозвучало, но казалось, несказанные слова звенели в воздухе. Лицо Ингольва странно передернулось, потом налилось кровью.
Исмир опустил взгляд, словно лишь сейчас обнаружив, что по-прежнему сжимает мое запястье... и медленно поднес его к губам. Деликатный аромат сандала обнял меня пуховой шалью, отгоняя невыносимый смра…
- Доброе утро, Уннер! – слова с трудом вырывались из пересохшего горла.
- И что вы намерены делать? – тон дракона стал серьезным.
Вопреки ожиданиям, «Бруни» горел долго. Возможно, из-за сыплющегося с небес снега, который сдерживал пламя. Или он действительно все понимал, как бы глупо это не звучало применительно к нелепой конст…
Все мысли из моей головы и без того вымыло теплой водой, а тут еще это непереносимое головокружительное благоухание сандала! Нежный, вкрадчивый туманно-мускусный аромат – как нежный шепот, глубокий, …
- Не надо! – запоздало возразила Бьорн-исса. – У Фаст-иссы дрянной мед!
Он судорожно кивнул и, еще раз поклонившись, буквально выбежал прочь.
- Благодарю, - дракон поднял мое лицо за подбородок. И я скорее угадала, чем услышала, как задохнулся Петтер.
Я кивнула, беря за руку сына, который не отрывал глаз от парящих в воздухе самолетов. Видимо, господин Утесов пилотировал один из них...
- Пора ехать дальше! – наконец с видимым сожалением сказал он.
- А какой кофе вы любите больше всего? – принялась допытываться я.
- Ох, прости, - повинилась я, осторожно освобождая ладонь из крепкого пожатия дракона. – Боюсь... у меня не было времени оставить тебе записку...
Предприняв неотложные меры, я попыталась выяснить возможные причины болезни. Откровенно говоря, до сих пор мне не доводилось сталкиваться здесь ни с чем подобным, и это сильно меня беспокоило. Железн…
- Да-да, - часто кивая, пообещала та. – Молчать буду!
- Мало, - признал он, осторожно тронув меня за плечо. И чуть заметно, будто нечаянно, погладил мягкий вельвет рукава. – А вы расскажите!
именем Тюра!» - всплыли в голове выученные в детстве строки.
А Ингольв, будто в насмешку, заставил меня нарушить это обещание, отослав Валериана.
«Быстрым способом», то есть на водной бане, вытяжка будет томиться часа три, а пока надо составить рецепт. Что бы еще добавить?
От Петтера пахло горьковатым табачным дымом – и сладковато-землистым ароматом свежих табачных листьев.
- Я сам! – повторил Петтер упрямо. – Я же не ребенок, справлюсь!
Ординарец принялся колотить в дверь, а Ингольв встал рядом со мною, грубовато обнял. Я прижалась к нему, испытывая смешанные чувства. Сколько бы ни было у него недостатков, сколько бы мы ни обижались…
- Здесь нет того, что вы ищете, - словно через силу проговорил Петтер, и, каюсь, сдержаться я не смогла.
- Почему же вы не обратились к инспектору Бернгарду? – для проформы поинтересовался Исмир. Судя по отсутствующему виду дракона, ответ его интересовал мало.
- Ты будешь говорить правду. Ты поняла меня, Рауд-исса, дочь Рейн-иссы? – произнесла Мать, подходя к той.
Я настолько глубоко погрузилась в омут воспоминаний, что от скрипа двери сильно вздрогнула и заморгала, словно просыпаясь.
Впрочем, сидеть в сумерках, смотреть в окно и предаваться бесплодной тоске еще глупее и совсем не в моем характере! Это просто октябрь, дождь и противный холод.
Я почувствовала озноб. Если до Ингольва дойдет хотя бы отзвук слухов... Он учинит мне грандиозный скандал. Хотя между мной и Исмиром не произошло ничего предосудительного, в глазах знакомых наши отно…
В описании, разумеется, все это выглядит скупо и сухо. Рецепты, пропорции, пробы...
С самого утра примчалась мамочка с малышом, которому она додумалась дать «взрослое» лекарство, а потом спохватилась и перепугалась. Далее прыщавый юноша, которому требовалось не столько лечение, скол…
- Отвлекся, - честно признал он и, улыбнувшись краешком губ, пояснил: - Вспомнил одно прекрасное стихотворение.
После взаимных убеждений в приятности знакомства господин Гюннар наконец приступил к сути своего вопроса.
- Нет! – вскочив, выкрикнула хель. Вот это ее действительно проняло! – Вы не можете!
- Конечно, - согласилась я, злясь на саму себя. Сначала затеяла этот глупый обыск, потом принялась болтать, вместо того, чтобы сбежать поскорее, и к тому же едва не заставила мальчишку нарушить клятв…
- Да, - задыхающимся голосом произнесла я, прижав руку к шее. – Душно. Помогите мне, пожалуйста.
Я стояла посреди «Уртехюс», бездумно разглядывая знакомую обстановку, и размышляла. Могло ли все это оказаться какой-то хитрой ловушкой, чтобы всерьез меня скомпрометировать и дать Ингольву карты в р…
- Альг-исса, ты сможешь перевезти нас с Валерианом на материк? – губы едва шевелились, а в голове царила ледяная пустыня. Я с некоторым трудом села, опираясь на дрожащие руки.
Если отбросить в сторону то, что Ингольв защищал честь моей «подруги», то он и вправду держался великолепно.
Окончательно упавший духом супруг с тихим стоном отодвинул тарелку и бросил угрюмый взгляд за окно.
Петтер мялся в стороне и кусал губы, явно не решаясь заговорить.
Боги, милосердные мои боги, за что вы так со мной?! Два года назад я чуть не утонула в своей боли, и выплыла лишь благодаря любви к сыну, аромагии и мелким радостям жизни. А теперь эти хрупкие соломи…
- Госпожа Мирра, там вас спрашивают! Почта! – произнесла недовольно и тут же вышла. Дескать, нечего занятых людей отвлекать!
Надо думать, Петтеру надоели мои колебания. «Бруни» дернулся, закладывая вираж, и я с воплем полетела вниз...
Я невольно им залюбовалась: дракон казался такой же естественной частью природы, как обрывистые скалы и бушующее море. Надо думать, мы, люди, укутанные в десятки одежек и все равно дрожащие на ветру,…
После чего принялся рассказывать, какой нехороший - во всех смыслах – этот самый партнер...
Странно, я ведь совсем немного выпила, не больше двух бокалов, отчего же так опьянела?
- Полагаю, нужно немедля допросить эту беглую хель, - предложил Исмир. – Пойдемте.
Мать строго вздохнула на свою непутевую «дочь», и та покорно опустилась на грязный пол, как заводная игрушка, в которой закончился заряд.
Надо думать, мы были не так уж далеко от города, однако казалось, будто это совсем другой мир.
Мальчишка вскинулся, прикусил губу... И сдержался с явным усилием. Только к гулкой дроби ветивера добавилась низкая басовитая нота кедра.
Я встряхнула головой, отгоняя нелепые мысли. Пожалуй, разыскать его проще всего с помощью инспектора Сольбранда.
- Разумеется, Сольвейг! Пойдемте на кухню.
Вскоре появилась искомая «кухонная девушка», которой было велено показать мне ее находку.
Всего две руны: райдо – «путь» и перевернутая уруз – «болезнь», ниже подпись, знакомый хельский росчерк «Альг-исса».
- Полагаю, тут вас сможет просветить наш юный друг, - он кивнул на Петтера. – Не так ли?
Открытый взгляд, упрямо выдвинутый подбородок, горькая усмешка на еще совсем детских припухших губах... И запах – бальзамовый, протяжный аромат ладана. Спокойная вера.
Баночка, до верха заполненная кофе, так же отчетливо пахла соленой сельдью. Я поднесла ее поближе к свету и вслух помянула йотунов: на этикетке красовалась рыбья голова, недвусмысленно указывая, что …
- Понятно, - я не стала расспрашивать дальше. – Вы можете идти.
- Да, - согласился он. Придерживая меня за талию, помог выбраться из «пассажирской» дыры. Петтер отвел глаза и, поколебавшись, предложил тихо: - Может, останетесь? Мало ли что. Давайте, я сам?
- Сердце! – так же кратко и исчерпывающе ответил дед. Руки его сильно дрожали.
Дракон плавным взмахом заставил его отлететь подальше, в незанятый угол, и заговорил, роняя непонятные слова, словно градины. И, повинуясь его воле, вокруг сгущался туман, в котором проступали очерта…
- Хватит болтать, поехали, нам до вечера надо добраться до города, - буркнул Ингольв, отворачиваясь. И как будто не было никакой тревоги, только запах выдавал, что мне не померещилось.
- Хорошо, не буду, - согласилась я, устало вздыхая. Запустила пальцы в волосы, и без того наверняка напоминающие воронье гнездо. Прошептала: - Простите меня.
Хорошенько принюхаться мешали аппетитные ароматы пищи и мощный цитрусово-имбирный дух, исходящий от Ингольва.
- Петтер! – позвала я, едва удержавшись от канонической позы «руки в боки».
Хельги с интересом поводил носом в сторону нашего автомобиля, принюхиваясь, фыркал и морщился от миазмов смазки, железа и резины.
Взять хотя бы аромат, которым сейчас тянуло от свекра – нежнейшее благоухание можжевельника и степных трав. Так пахнет свобода, когда хочется обнять весь мир и взлететь высоко-высоко, туда, где ветер…
- Пойдемте! – заставил меня очнуться настойчивый голос Петтера.
- Невестка? – переспросил гость с таким веселым недоумением, что мне стало не по себе. – Надо же, значит, твой дохляк таки вырос и женился?!
В голосе Валериана звучали волнение, надежда и некоторая опаска. Ему хотелось поскорее получить ответ – и одновременно он опасался, что ответ окажется неутешительным.
- Поначалу я думала, это медвежья болезнь... – начала я рассеянно.
Вот только как я могла не видеть? Госпожа Мундиса, походившая на увядшую розу, - ее муж тоже был там, на скамье подсудимых. Заплаканная Гуда, один из сыновей которой служил под началом Ингольва. Служ…
- Да, - проронил Петтер, глядя куда-то мимо меня. – Бросаю.
- Госпожа Мирра? – неуверенно произнес он, зачем-то оглядываясь через плечо.
- Боюсь, вам придется задержаться, пока история не закончена! – разом посерьезнев, отрезал дракон. Прохладные мятные нотки... Брр! – Как здесь оказались люди и зачем им понадобилось губить хель? Согл…
- Альг-исса? – мгновенно уловил мою мысль он. – Но почему?..
- Определитесь, - пожала плечами я, стаскивая перчатки. – Или мы с Петтером пойдем наверх, или подождем в гостиной. Или вы намерены заставить меня куда-то идти?
Исчезли расстегнутая рубашка, встрепанный хвост, иронично-колкий аромат литцеи кубебы, небрежные манеры. Перед нами стоял ледяной дракон, величественный и чуждый в каждой своей черте. Заострилось лиц…
Дракон был спокоен – истинное воплощение внутреннего равновесия, а вот хель едва не подпрыгивала на месте.
Я люблю мяту. Любопытные листики, выглядывающие поутру в саду. Невзрачные кусочки в чае. Капельки масла в темном стеклянном пузырьке...
- До сих пор – да, - суховато подтвердила я. Иного выхода у меня не оставалось, но как же все это было унизительно! – Для начала возьмите вот это.
- Рейни, - шикнул на нее хозяин, - помолчи и ступай прочь. Я сам управлюсь.
Тинктура - (вытяжка) в медицине настой лекарственного вещества на воде, вине или спирте, эфире.
Что-то резануло меня в этой фразе. Постойте, почему он сказал «они»?!
- Ингредиенты? – подсказала я. Петтер обрадованно кивнул. – Не бойтесь, мази из лягушек я не делаю, даже пиявок не держу.
- Это вы ведете себя так, словно я – ребенок! – возразил Петтер глухо. - Я вам не сын. И сам решу, что делать и куда ехать.
- О, какая интересная статья! – вырвал меня из задумчивости голос господина Бранда, исполненный такого воодушевления и едва скрываемой злобной радости – будто нечистоты, небрежно замаскированные вето…
- Вам не следует бояться, - Исмир, пристально изучающий ранки, даже не поднял головы.
Дракон поймал мой взгляд, как птицу в силки и...
- Я точно помню, что на берегу ее уже не было, - признался Петтер со вздохом. Пахло от него лавандой и липовым цветом – сочувствием – и кислой клюквой смущения.
- Господин Исмир, можно у вас кое о чем спросить? – произнесла я негромко.
Я молча схватила саквояж с маслами и лишь на пороге вспомнила о Сольвейг.
- В ИСА? Полиция никуда не годна! – презрительно провозгласила она, делаясь в гневе еще внушительнее. – Они заявили, дескать, хозяйка отравила хозяина! И рады-радешеньки! Как доктор сказал, что мышья…
Но я видела лишь два лица: потрясенное Петтера и ненавидящее Ингольва.
- Любимый, прости меня! – всхлипнула Сольвейг, бросаясь ему на шею. Их окутал столь насыщенный аромат роз и жасмина, что я поспешила исчезнуть, дабы не мешать.
Засучив рукава, Исмир склонился над ним. Повел рукой, усмехнулся своему отражению – и вода стремительно, с громким треском, покрылась коркой льда.
Заговорила я вновь, лишь поставив перед гостьей чашку кофе, изрядно сдобренного коньяком. Ингрид сидела, сложив руки на коленях, и смотрела на меня как-то непонятно.
Словом, быть бы бедняжке... изрядно помятой, скажем так, если бы не вмешался «рыцарь в сияющих доспехах», то есть в данном случае ординарец Ингольва.
Из-за крайне скупых мимики и жестов лица хель кажутся вырубленными изо льда. Однако, несмотря на невозмутимую внешность, пахнут они совсем как люди, и чувствуют ничуть не меньше. Просто у них не прин…
Я послала ему извиняющуюся улыбку (не люблю ругаться, но со слугами иначе нельзя) и последовала за ней...
Каждый предмет и любое живое существо многогранны, в единый клубок сплетаются слова и запахи, цвета и ощущения. Только мало кто может понять эту сложную вязь, а уж тем более огранить, как драгоценный…
- А как иначе? – приподняла брови я. – Молодой привлекательный мужчина, влюбленный в богатую старуху... Никогда не поверю!
Вполне оправдывая свое имя («защищающий лед»), Альг-исса суетилась вокруг, опекая меня, как курица-наседка единственное оставшееся яйцо. Подложила мягкое сено, укутала шкурами, покрепче привязала вещ…
Ведь если робкий юноша откажется жениться даже после скандала, его ожидает максимум суд и штраф, а вот девушке придется несладко. Роль старой девы вряд ли придется ей по вкусу, а ничего иного не оста…
- Вас же нужно перевязать! – сообразила я, наткнувшись взглядом на бледного Исмира.– Петтер, пожалуйста, принесите из лаборатории саквояж...
Даже думать сил не оставалось, за этот долгий день я просто чудовищно устала. И к тому же ужасно замерзла.
- Выражайтесь яснее, - попросила я, чувствуя, что медленно закипаю, и залпом допила свой отвар.
- Но я... – начал он. Возражения его потонули в раздавшемся с неба реве.
- Что вы хотели? – поинтересовалась я, натягивая перчатки.
- Вы узнаете этот предмет? – он указал на стол.
Пока я размышляла об ароматах и нравственности, из своей комнаты показалась позевывающая Сольвейг – наша кухарка и заодно домоправительница.
По дороге наверх я потихоньку заглянула в гостиную. Господи Бранд меня не заметил. Он увлеченно вязал носок, напевая себе под нос лиричную песенку. Вкусный запах, пропитавший весь дом, исходил именно…
Вот дракон белозубо улыбнулся, сказал что-то (судя по реакции окружающих, веселую шутку), гибко обернулся... Почти невозможно было поверить, что это – тот самый Исмир, который бросал мне «ненавижу!»,…
Ну а даме я как можно мягче и деликатнее сообщила, что кошечка просто требовала внимания кота. Ее нужно отпустить погулять или успокоить настойкой валерианы, причем первое предпочтительнее. Владелица…
На что он намекал? Что кавалер может набраться и приставать, или что приставания эти из-за выпитого могут обернуться пшиком? Или что дама может обидеться, вспомнив известное изречение насчет некрасив…
- Возможно, в дозор? – предположила я. – Или по приказу Матери?
Как случилось, что я больше не представляла своей жизни без Петтера? Но и с ним не представляла тоже...
- Думаю, ему уже значительно лучше, - я положила ладонь на его локоть и улыбнулась. – Правда, сомневаюсь, что он спустится к обеду.
Я отчетливо ощущала его злость, но попробуй, разберись, из-за чего! Впрочем, лучше оставить мальчишку в покое.
- Он мертв? – продолжила я, сглотнув. – Точно? Вы подходили ближе?
- Абсолютно, - подтвердил Исмир, кивнув. – Я собственными глазами видел, как в то утро она заходила в «Уртехюс» с корзинкой в руках. Час был очень ранний, дожидаться вас она не стала... Тут все ясно.
Она была искренне убеждена (и истово убеждала близких) в хрупкости своего организма, так что посещала меня не реже раза в неделю. Эдакая увядающая роза, хотя здорового румянца на щеках и блеска глаз …
Соль и Тораринн вечно стремятся друг к другу, но им мешает лед, который они год за годом тщетно пытаются растопить. Злится вулкан, пышет жаром, посылает возлюбленной весточки – гейзеры. А солнечная д…
- А что еще я должна думать? – спросила я устало и потерла лоб. – Ингрид мне обо всем рассказала. Наверное, прошлой ночью ты хвастался ей, как ловко все устроишь?
- Мне редко удается выбраться на природу, - извиняясь, сказала я, вернувшись наконец в теплый салон.
- Я была у себя, потом навестила подругу, а затем наведалась к доктору Торольву и инспектору Сольбранду, - объяснила я мужу, - если желаешь, они охотно подтвердят...
- Окончательно успокоил, - кивнул он, усмехнувшись. И запах какао – понимание. – Все равно этим бы кончилось.
- Правду! – заявила Ингрид безмятежно, поправляя ленты на шляпе. – В кадетском корпусе, где учится сын госпожи Мирры, свирепствует эпидемия. Говорят, уже больше десятка покойников.
- Рад приветствовать вас, госпожа Мирра! – церемонно произнес он, не отрывая от меня тревожаще внимательного взгляда.
Сама не знаю, благодарила ли я за мелкую услугу или за тихую нежность...
Мужчина побагровел и натужно закашлялся. Похоже, он наивно надеялся, что она об этом не узнает... Что известно слугам – известно всем.
Надо думать, в любом другом случае я ответила бы, что это не его дело, однако момент он выбрал превосходно. Тогда мне было плевать на все.
- От другой женщины! – воскликнул Исмир, мелодраматично прижав руку к сердцу. Пахло от него мандарином, перцем и сладко-горько-кислым грейпфрутом – насмешливым весельем. – Вы разбили мне сердце!
- Исмир? Что вы здесь делаете? – осведомилась я, признаю, не слишком приветливо. На соблюдение политеса сил не оставалось, к тому же недосып не лучшим образом сказывался на моем характере.
- Грубиян-констебль! – негодующе фыркнула она. И я поневоле улыбнулась, столь знакомым было это уксуснокислое негодование. – И слова мне вставить не дал! Задал-то всего два вопроса: видела ли я, как …
Когда в гостиную заглянул слегка присмиревший констебль Сверре, я с интересом изучала забытый свекром кроссворд. Хм, оказывается, господин Бранд делает грубейшие ошибки в правописании.
Отпирая дверь «Уртехюс», я вспомнила о вчерашних событиях и заполошно огляделась. К счастью, гадины нигде не оказалось: на столике, куда ее вчера столь небрежно бросил Исмир, теперь красовалась тольк…
- Спасибо вам, Петтер, - проговорила я, не торопясь убирать руку. В конце концов, мне это ничего не стоило, а для него значило так много.
Хель послушно оборачивались, бросая свои дела (одной бедолаге прилетело по ноге брошенной скамейкой, однако она даже не пикнула, пожирая Мать преданным взглядом).
Первая песня сменилась печальными: «Морошка спряталась, и мох седой поник...», «Ой, мороз, мороз» и «А я люблю заженного...»
Ингольв дернулся, явно желая превратить целомудренный поцелуй в полноценную ласку, но сдержался.
- Как интересно, - поощрительно кивнул Исмир. Глаза его сверкали ледяным искристым огнем. Хм, надеюсь, он не заметил странную реакцию Сольвейг. – Расскажите поподробнее, прошу вас!
- Разумеется, я поговорю с мужем! - заверила я...
От неожиданности я задохнулась. Вновь обретя способность дышать, внимательно посмотрела на своего давнего друга и убедилась, что он серьезен, как никогда. Гнев его унялся, но раздражение, недоумение,…
Надо думать, я была бы безжалостным критиком, но, на счастье авторов, эта стезя меня не привлекала...
Голос дракона, казалось, доносился издалека, как сквозь снежную толщу.
- Благодарю, - пытаясь сдержать ярость, я принялась поправлять выбившиеся из-под шляпки волосы. – Однако в вопросах лечения я сама достаточно компетентна. В конце концов, я – аромаг!..
В столовой были лишь мы и Валериан. Дедушка и бабушка предпочли завтракать вместе, словно боялись, что это может оказаться последняя их общая трапеза.
«Песня, песня!» - оглушительно раздавалось отовсюду. Похоже, дойдя «до кондиции», хель возжаждали веселья...
- Можно я вас провожу? – тут же подхватился он.
И передернулась, не в силах скрыть омерзение. Вонючий ужас накрывал с головой, и только деликатное дуновение сандала с трудом его разгоняло, как огонек свечи разгоняет ночную тьму.
- Простите, просто вспомнилась забавная история. – Я шагнула к выходу, уходя с линии огня. – Кстати, Сольвейг, я не успела вам сказать. У вас не... хм, дурная болезнь. Просто дерматит.
Уннер, как говорится, цвела и пахла. Ее аромат – яркий цветочный, сладкий до приторности – хотелось поскорее запить. Не горничная, а банка розового варенья!
Дракон отвел меня в торец коридора, спиной заслонив от любопытных глаз.
- О выборе, - ответила я честно. – Вы верите в судьбу?
Пока я размышляла, Мать отдавала приказы подданным, Исмир мерил шагами комнату, а перепуганный Вирн-исс сжался в уголке, казалось, думая только об одном: не больно ли то, что с ним собираются делать?
- Хорошо, но как знать, ответит ли она честно?
«Забавно, - подумала я, борясь с усталостью, - его манера выражаться временами сильно меняется. Порой он говорит, словно в романах прошлого века, а иногда совсем по-современному».
Никакого риска: едва ли на мой крик явится свекор, а уж тем более слуги – Сольвейг слишком меня не любит, Сигурд редко ночует один, а Уннер строго-настрого велено не вмешиваться.
- И я рада тебя видеть, дочь людей Мирра, - ответствовала она степенно. – Как больные?
Поэтому, признаюсь, робкому стуку в дверь я искренне обрадовалась. Пусть глупо сбегать от тяжелых мыслей, в тот момент мне требовалась передышка.
- Именно! – Исмир кивнул, усмехнулся невесело: - Теперь понимаете, о чем говорил ваш муж?
- Вы меня не любите. И стыдитесь. Так о чем говорить?
- Да, - кратко отозвался Петтер, судя по звуку, борясь с оконной задвижкой. – Господин полковник приказал передать, что не успеет вернуться к обеду.
Она проводила меня в кабинет и предложила обождать несколько минут.
Я развеселилась. Такими темпами мне вскоре придется получать лицензию ИСА! Вообразив реакцию благоверного, развеселилась еще больше.
Он хмурился, и резкий пряно-холодный аромат чайного дерева вперемешку с горячей камфарой выдавал затаенный гнев.
Не в силах сидеть без движения, сохраняя подобающе безмятежное выражение лица, я вскочила и принялась мерить шагами гостиную, краем уха прислушиваясь к звукам в коридоре. Впрочем, на слух не стоило о…
Наверное, я просто устала быть сильной... Точнее, казаться таковой.
Клиентка тут же успокоилась. С такими дамами нужно быть строже, иначе слезы и невнятные жалобы займут, по меньшей мере, полдня.
- Откуда мне об этом знать? – пожал плечами Исмир. И мята – колкая, холодная – словно звенела колоколом. – Возможно, он намеренно втерся в доверие.
Я настолько задумалась, что не сразу сообразила: дорога, по которой мы ехали, была мне неизвестна.
- Мирра, - заговорил дракон негромко и серьезно. – Вы должны понимать, что просто так прервать заседание вам никто не позволит. Я могу потребовать, чтобы выслушали ваши показания, но тогда вам придет…
Наконец мы остановились у темного здания и Петтер, сгрузив на мужчину (так и оставшегося неназванным) свои вещи, принялся возиться с замком.
Девушка опустила глаза. Щеки ее заливал бурачный румянец.
От одной этой мысли стало теплее. Огонь в камине прыгал, как котенок, будто предлагая его погладить, и тогда в ладони вопьются, как коготки, острые оранжевые искорки.
- Принимаю ваши извинения! – с принужденной гримасой, долженствовавшей изображать улыбку, отозвалась я, и снова встала.
- Не женитесь? - не поняла я, туго соображая от недосыпа. - Почему?
- Ну да, - он смотрел на меня, как на ребенка, не понимающего очевидных вещей. – Вы что же, думаете, я сам решился... ну, на это все?
Окружающая обстановка меня нисколько не грела, притом как в переносном, так и в прямом смысле. Утварь в доме изготовлена изо льда или кости, даже постель сложена из ледяных блоков, накрытых мехами.
К моему возвращению у поварихи был готов настоящий пир: холодные сандвичи с сыром, крепкий кофе (ума не приложу, как она догадалась, что я его люблю), пирожные с кремом, вишневые кексы и имбирные ков…
Однако не успела я испугаться, как сердце Ингольва робко дернулось в груди. Раз, другой... Но медленно, милосердные мои боги, так медленно!
- Я никому не скажу! – пообещала Сольвейг вдруг. – Ну, об этом.
- Госпожа Мирра! - позвал знакомый голос. – Вы в порядке?
- Любопытно, - произнес за моей спиной знакомый баритон.
- Гуляла по берегу моря, - не задумываясь, ответила я. И спохватилась: - Мы. В смысле, на берег меня отвез Петтер, ординарец моего мужа.
- Простите меня, голубушка, но то же поговаривают и о вашем...
- Помнится, вы уверяли, что от убитого мэра пахло валерианой, - почему-то издалека начал Исмир. Взгляд его – пристальный, неприятный – заставил меня подобраться. И противный запах рыбьего жира – подо…
- Ничего, - сухо ответил он, не глядя на меня.
Однако его попытка сделать вид, что сегодня самый обычный день, привела меня в бешенство. От мысли надеть нарядное платье и веселиться в кругу чужих и безразличных людей к горлу подкатывал ком.
- Как? – спросила я, разводя руками. – Тут ведь руны!
Так или иначе, но Мать временами торжествующе потрясала ломом, указывая на еще не заметенные снегом следы. Хорошо хоть нас с Петтером вез Вет-исс, так что опасности схлопотать по затылку ломом мы не …
- Именно так! – подтвердила я сухо. – А теперь будьте добры, отпустите меня.
- Дорогой, мне нужны деньги! – старательно улыбаясь, произнесла я голоском милой девочки.
К исходящему от нее аромату уксуса добавился сладко-горько-кислый аккорд грейпфрута и колкая хвоя – опаска.
- Мирра, может, стоит уступить? – вдруг предложил дедушка, который до тех пор молчал, делая вид, что полностью поглощен чтением. – В конце концов, мальчик уже достаточно взрослый, чтобы решать, чего …
- Люди! – словно выплюнула она, воинственно потрясая ломом. – Снова люди! Везде люди!
Одевались мы в молчании – неуклюже, путаясь в рукавах и пропуская пуговицы.
- Чудесным?! – взвизгнула госпожа Мундиса, от которой резко повеяло кислым – не прохладно-кисловатой нотой лимона, а прокисшим супом. Похоже, она на грани истерики. – Вы ничего не поняли! Он чересчур…
Ах, как он взвился! И тут же со стоном рухнул обратно на подушки.
Я усмехнулась про себя, вспоминая, как взрослые мужчины наперегонки мчатся с горки – весьма занимательное зрелище! Они ведь до самой старости остаются сущими детьми.
Я сморщила нос – пахло железом, смазкой, резиной и еще боги весть чем – резко и удушливо.
Теперь я уже сожалела, что вмешалась: лучше бы причина болезни осталась тайной. Разумеется, жаль несчастных супругов, однако теперь последствия могут оказаться намного страшнее...
«Редакция приносит свои глубочайшие и искренние извинения достопочтенной госпоже Мирре за публикацию непроверенных и порочащих аромагию материалов, а также заверяет, что Знаток более не будет печатат…
- Я... я думаю, она его приворожила! – вдруг выпалила она с ненавистью. Ненависть воняет дегтем – густым, темным, липким, - и так же легко пачкает... – Он совсем потерял голову...
Густая кисея снегопада словно пыталась скрыть нас от любопытных взглядов.
Вручив гостье питье, я поставила на спиртовку воду для чая, опустилась в кресло напротив госпожи Эйвы и приготовилась внимать.
Наверное, давно следовало поговорить с ним откровенно. Возможно, тогда нам удалось бы хоть как-то склеить разбитую любовь? А теперь слишком поздно...
- Ты поедешь! – рявкнул он, наливаясь краснотой. – Петтер не барышня, потерпит!
- Здравствуй, - сказала она глухо, не прибавив задорного «солнце».
- Мирра, прекратите! – велел в конце концов Петтер, надо думать, утомившись наблюдать за моими метаниями. – Идите сюда!
Ингольв – мой муж, и я обязана поддерживать его в любой ситуации. В памяти всплывали горькие, как ивовая кора, обиды и разочарования, но ведь у нас было немало и хорошего! Другое дело, что теперь все…
Чтобы немного отвлечь Палла от переживаний, пришлось расспрашивать его о новых сортовых лилиях, привезенных на последнем корабле. Эта тема всегда вызывала у садовника живейший интерес, однако теперь …
Но улыбка моя быстро увяла: мужчина хель захрипел и стал задыхаться, пришлось бросаться на помощь. Когда приступ отступил, я осталась сидеть у постели, неотступно наблюдая за пациентами. От ледяного …
Я возилась с помадой, которая никак не желала принимать задуманный оттенок, когда на пороге появилась расфуфыренная особа, в которой мне почудилось что-то смутно знакомое.
- Вы любопытны, как кошка, - хмыкнул он. Густой мед жасмина не оставлял сомнений, что сейчас произойдет.
Итак, в прихожей сидело трое: холеная дама в возрасте «какие еще внуки?!» - госпожа Инга, некий господин в чрезмерно шикарном наряде и с кислым выражением лица, и наконец лысеющий мужчина лет сорока …
- Как я выгляжу? – задала я извечный женский вопрос.
- Значит, - медленно проговорила я, - вы считаете, что она вас любит?
С трудом переведя дух, я спрятала дрожащие руки в складках платья.
- Да, госпожа! – лакей поклонился и отправился выполнять поручение, а я медленно пошла по дорожке. Сердце мое терзала ностальгия. Она похожа на запах маминых духов и пудры – тот бережно хранимый в са…
Когда-то я поклялась себе, что никогда не оставлю своих детей, что они не узнают, что значит долгие месяцы быть оторванными от самых родных людей...
- Господин полковник приказал мне принести кое-какие письма, - сообщил Петтер извиняющимся тоном.
- Да, я очень его любила, - призналась я легко. – Только теперь это неважно.
Надо думать, Ингольв не придет в восторг от такой перспективы...
Пахло от него так восхитительно, смолисто-ладанно, что у меня вдруг посветлело на душе.
Выходит, Ингольв защищал вовсе не честь Ингрид, в чем она успешно меня убедила, а напротив, меня? Впрочем, насчет его мотивов я иллюзий не питала. Вечная ирония судьбы – Ингольв многим обязан ненавис…
Руки действовали привычно: взвесить масла, воду и щелочь, поставить стакан с водой в емкость со льдом и потихоньку, помешивая, добавлять щелочь. Ни в коем случае не наоборот, иначе смесь слишком нагр…
Город тонул в тумане, пробирающем сыростью до костей. В нем терялись звуки и запахи, и я передернулась, поплотнее закутываясь в шаль – неприятно чувствовать себя мухой, увязшей в варенье.
«После смерти сына» он сумел вовремя проглотить, и я была за это благодарна.
- Да? – подняла брови я, потом предложила миролюбиво: - Давайте я сварю еще кофе, а вы пока успокоитесь и расскажете все по порядку.
Прощайте, Петтер. Пусть у вас все будет хорошо...
- Все в порядке, - прошелестела я, пытаясь стряхнуть ступор. – Только холодно.
- Издеваетесь? – Исмир приподнял брови. – А мне казалось, вы весьма пристально за мной наблюдали.
Хотелось распахнуть окно, чтобы разбавить концентрацию ароматов, но, поразмыслив, я решила не перегибать палку. Проще дышать ртом, все равно мое участие в этом спектакле сводилось к роли простой зрит…
Слушать возражения или иные предложения он явно не собирался: шагнул к выходу, даже не глядя, следую ли я за ним. Конечно, устраивать сцену – глупо, проще изобразить полное подчинение.
Он молча повиновался: стянул сапог и размотал портянку. Ступня изрядно опухла, и уже начал наливаться роскошный кровоподтек.
- Так я что? – почти искренне удивился тот. – Я же правду говорю! Ты сам думал, что он не выживет! Помню, ты каждый вечер за игорным столом только и говорил, что о своем сыночке!
Пахло от него в этот момент эвкалиптом, мятой и черным перцем – полной концентрацией.
Чтобы отвести от него взгляд, пришлось до боли сжать кулаки...
Я будто гуляла в картине: рыже-красная земля, поросшая странным сизым мхом; свинцово-серое небо, низкое, словно отяжелевшее от влаги; прорывающийся сквозь тучи свет, который кое-где подсвечивал море …
Или ты, или тебя – жутковатая, но верная сентенция...
Сосны ревнивы - даже кусты здесь практически не растут, зато чернике раздолье...
Слезы застилали глаза, потому я не сразу рассмотрела то, что издали приняла за тело. Раскинув рукава, на снегу валялась моя шуба.
Толком ничего выяснить не удалось: жар, затрудненное дыхание, слабость бывают при множестве различных хворей.
- Милый, что с тобой? – всполошилась нежная жена. – Ты слышишь меня? Дай, я постучу!
- Хелистки? – удивилась я, подумала, и вынула из сумочки флакончик из темного стекла. – Вот, это поможет!
Остались лишь мы с Уннер, но горничной я быстро нашла работу, велев привести, наконец, в порядок мой многострадальный гардероб. Шитье она недолюбливала, поэтому оторванные пуговицы и разошедшиеся швы…
С шиком и грохотом мы, наконец, прибыли. Переждав уже привычный приступ головокружения от обилия запахов, я с трудом сползла на земную твердь. Нелегко соблюсти подобающее достоинство, разъезжая на ме…
Муж подал руку, я слегка ему улыбнулась и благосклонно кивнула. Видимость превыше всего. Воплощенное семейное благополучие!..
- Да, Петтер? - рассеянно отозвалась я, глядя на хмурое море за окном автомобиля. Оно походило на медведя, который все никак не уснет в своей берлоге, ворочается и недовольно порыкивает.
Резко побелевший господин Бранд пошел пятнами и судорожно кивнул.
- Думайте, - пожал широкими плечами Исмир. Пахло от него терпким, немного горьким и свежим бергамотом – благородный холодный аромат. Сдержанность. – Я вернусь в полдень. Тогда и расскажу подробности.
- Хм, - я огляделась в тщетной надежде найти хоть что-нибудь пригодное. Ничего, кроме парусины и шинели Петтера (бедняжка упарился, пока пытался затолкать меня в «пассажирское место») на глаза мне не…
Успокоившись, я взглянула на замершего у входа Петтера.
- Госпожа, вы опаздываете к ужину, – бесцветно сообщила она.
Уходя от разговора, он раскрыл газету и углубился в чтение, недовольно комментируя: «Опять требуют ограничить китобойный промысел. Совсем сдурели! Кетиль снова выставил своего жеребца на скачки. Како…
Я криво улыбнулась. Надо думать, в любви и безумствах я понимала куда больше этого юного создания. Будучи чуть старше нее, я без памяти влюбилась в случайного знакомого. Тогдашний лейтенант ответил м…
- Думаю, есть, - твердо проговорил он. – Арина, будь добра, присмотри пока за мальчиком.
- Масло лимона, - объяснила я. – Оно перебьет неприятный запах.
- Значит, это правда, - заключила я со вздохом. Смутная надежда, что вся эта история окажется всего лишь жестоким розыгрышем Исмира, растаяла льдинкой на ярком солнце. – И вы тоже в этом замешаны?!
- Каких? – поинтересовалась я обманчиво кротко.
Вздохнув, я отвернулась и принялась разжигать спиртовку. Отчаянно хотелось кофе, чтобы утопить губы в обжигающей горечи, согреться и успокоиться.
- Спасибо за комплимент! – едко ответила я, вздрагивая от случайного касания пальцев к шее (словно улитка проползла по коже!).
- Договорились, госпожа Мирра! – хмыкнул уже совершенно спокойный Исмир.
Альг-исса, эмоционально машущая руками, лишь теперь остановилась, толком вгляделась... и смущенно потупилась.
Теперь же приходилось довольствоваться пищей для ума, зато последней было вдоволь.
- Ладно, - только кивнул свекор и тут же сжал виски, как будто это движение причинило ему боль...
Исмир блистал. Он скользил в толпе, щедро рассыпая улыбки и шутки, говорил комплименты леди и охотно беседовал с джентльменами.
«Вы ему ничего не сказали?!» – взглядом спросила я.
И ринулся к выходу, даже не поинтересовавшись, нужен ли он еще здесь. Констебль вопросительно посмотрел на инспектора Сольбранда и после неохотного кивка последнего молча отступил в сторону. Следом з…
Ингольв метнул на него такой взгляд, будто намеревался тут же разжаловать его в рядовые, а я судорожно сжала нож.
Я с подозрением взглянула на почтенную управительницу поварешек и кастрюль: быть может, ее глаза блестят от лишней «капельки» бренди, влитой в чай для согрева?
- Ну что смотрите?! – не выдержала домоправительница, и голос ее напоминал воронье карканье. – Да, я вылила капли! И что? Это он, он во всем виноват! – она обличающе ткнула дрожащим пальцем в сторону…
На самодовольной физиономии доктора не отразилось даже тени смущения. А вот его спутнице явно стало не по себе.
- Кофе... – прохрипела я мечтательно. Путники в пустыне так же молят о глотке воды...
- Я и не утверждаю, что она отравила госпожу Бергрид, - пожала плечами я, искоса взглянув на Исмира. Кажется, он уже все понял и теперь забавлялся, слушая нашу беседу. По светлому атласу сандала слов…
«С благодарностью за все», - гласила записка. Лаконичная руна иса красовалась вместо подписи...
Капнуть пару капель – главное, не переборщить, иначе душная сладость будет непереносима – в чашку со сливками, перемешать хорошенько... Прежде чем добавить в ванну, эфиры нужно обязательно разводить …
- Вет-исс просто хотел, чтобы вы мне понравились! – шепнула я, взяв его под руку. – А мне вы дороги в любом виде.
- Давайте условимся: вы не станете... играть со мной, – отсмеявшись, попросила я.
Я благодарно кивнула – и шагнула прямо к клетке, в которой бесновался Ингольв. Бросились в глаза его апоплексическая краснота, руки с обкусанными ногтями, форма со споротыми погонами.
Сильно разило селедкой, и этот маслянисто-солоноватый запах с пряностями и уксусом настолько резко диссонировал с ароматом кофейных зерен, что оставалось лишь удивляться, почему я не сразу его уловил…
- Вы убеждены в этом? – уточнил инспектор, вставая рядом со мной. – Вы ведь раньше утверждали, голубчик, что госпожу отравили глазными каплями, а нынче выясняется, что такого никак не могло быть...
На этот раз сдержаться было труднее. Ингольв намеренно отчитывал меня при посторонних - чтобы унизить посильнее.
- В конце концов, ты сама поступила так, как считала нужным, - поддержала его бабушка, тщательно расправляя воротничок платья. Среди старинных кружев виднелась камея, профиль на которой напоминал мою…
Последней оставалось только похитить любимого с молчаливого попустительства всех, кроме его законной супруги...
- Холодно, - пожаловалась тихо, вдруг осознав себя в надежных объятиях Исмира.
- Кажется, все в порядке, - задумчиво признала я, и угли его глаз разом потухли. Но разгадка должна быть в составе какао! – Будьте добры, покажите рецепт!
Я заставила себя глубоко вздохнуть и с силой растерла пальцами виски и затылок.
- Пожалуйста, Мирра! – попросил он тихо, словно через силу. Гладкий и плотный кожаный запах – путы долга и чести.
При виде растерянности Ингольва меня на мгновение даже кольнула жалость. Он все никак не мог поверить в столь некрасивые поступки возлюбленной.
Первое время случались неловкие ситуации, когда я реагировала на невысказанные чувства хель, но потом они попривыкли и уже не вскидывались, случись мне «угадать» их настроение и нездоровье.
Через месяц после смерти Фиалки я попросила знакомую хель передать записку Матери ее поселка. Став для вида смирной и тихой, я напряженно ждала ответа...
– Теперь вас, людей, уже не устраивает владение только частью Хельхейма. Кажется, в землях хель нашли алмазы и нефть, и вы решили истребить нас, чтобы получить все себе. Уже болеют слабейшие - дети, …
Горло саднило, в голове странно звенело, а мысли разбредались, словно мыши, которые обнаружили в кладовой торт «Пьяная вишня» и от души им полакомились.
- Два года, - произнесла я тихо. Тошнота накатывала волнами, то отступая, то подбираясь к самому горлу. – Целых два года я думала только о нем. Когда ты бегал за каждой юбкой, когда позволял своему о…
- Что... что... – шептали непослушные губы. – Почему?