Все цитаты из книги «Слепцы»
– Я одного, – откуда-то издалека долетел голос Рыка. – И Рыбья Морда одного.
– Ну, милая, не серчай. Ты уж покатай нас, будь добра!
Следующую ночь станом не располагались: потеплело сильно, снег таял на глазах, и хотя укатанная дорога все еще держалась, было понятно, что она вот-вот потечет. Лошадям дали немного передохнуть и дви…
– Извиняю, – ответил Рык. – Тут поговорим или как? Стенка хлипкая, дверь тонкая – вдруг услышит кто.
– Спасибо, конечно, но мясо у меня в дорогу есть, – ответил Рык, рассматривая покойников.
– Получил! – выкрикнул Хорек, сунув руку под полу, за кинжалом. – Сейчас!
– Вот где у меня ваш Базар! – черкнув себя ребром ладони по горлу, сказал Дылда. – Как вы в такой вони живете только?
Одноглазый любил «Поляночку», здоровила предпочитал «За околицей в сумерках», оба петь не умели, посему требовали от самого молодого, чтобы тот пел. Тот и пел.
– Так, значит… – сказал Рык. – Если они эти места тоже знают плохо, то могут не сообразить, что бежать нам некуда и мы будем драться. Пойдут вперед. С факелами.
Хорек сжал зубы, чтобы не закричать… От страха? От злости? От безысходности?
– Ты видишь меня? – срывающимся голосом спросил горбун. – Видишь?
Рык ударил его ладонью по лицу. Еще раз. Голова мотнулась.
– За то, что он поступил правильно, – подумав, ответил Рык. – Сегодня Полоз говорил…
– Давайте быстрее, – кивнул Рык, но сам кольчугу надевать не стал, ждал молча, пока остальные приготовятся.
Кривой снова сплюнул, оглянулся на Хорька. Тот стоял неподвижно и смотрел как зачарованный на князя и на Рыка, который, намочив край полотенца в вине, приложил его к княжескому лицу.
Его везут первым, понял Хорек. Чтобы видели ватажники, чтобы не вздумали стрелять.
– Как стреляет, – пробормотал Дед. – Глазастый. А ты вот подойди поближе… Подойди.
Я до самого утра не смогу заснуть, подумал Хорек. До самого утра.
– Верно. А если в поле засаду ставить, то где?
Такой обычай был у наемников с Севера – про то Сапог объяснил Битому, потом рассказал Молчуну – и решено было с выпивками не мудрить.
– Если кто из них в нашей комнате – порежу, – пообещал Кривой. – Вначале тех, что в комнате, потом тех, что в коридоре, а потом уж и Карася.
– Перевяжи… – Дылда зажимал рану рукой, лицо было белым как снег, – еще немного, и он упадет.
– Они как вода. Стену перетекут поверху. Только на ровном месте еще на что-то можно надеяться…
– На Волю тут одна дорога от Камня – через Перевоз. Объезжать вправо – чаща, влево – берега такие, что не съедешь на лед. Перевоз он потому и Перевоз, что мимо него не проскочишь, – рассудительно про…
Хорек поднял голову, протянул было руку к деревянной миске, но тут завеса на входе снова зашуршала, потянуло холодом.
Хорек опустил голову лицом вниз, чтобы дыханием не вспугнуть птицу. Сколько еще снегирь собирался сидеть на ветке, непонятно, но рядом вдруг застучал дятел – снегирь пискнул и улетел.
– Я сам отрезал себе пальцы, – сказал Старый Крыс, усмехаясь. – Когда-то в молодости меня схватили и пытали. Рвали ногти на левой руке. К правой перейти не успели: я перегрыз горло любопытному и сбеж…
– Передам, – не чувствуя под собой ног и не оглядываясь, Хорек припустил навстречу ватаге.
Волк завыл, когти шаркнули по тулупу на спине.
Смотритель говорил резко, словно рубил мечом. Себя рубил – столько боли было в его словах.
Вначале из комнаты выскользнул Рык, опустился на колено, целясь в сторону перекрестка и красноватого света факелов. Возле него стал Полоз, подняв самострел к плечу. Дед отошел к противоположной стене.
– Спину держи, – крикнул Рык. – И не выпускай повода.
Дед стал медленно отступать, касаясь левым плечом стены. Двинулся Полоз, держа самострел у плеча. Рык встал.
– Ну да, не сказка. Как и легенда, что Серый Всадник откупается детьми. Да и певец, выходит, не врал, что Серый Всадник детьми щели затыкает, чтобы не пропустить… – Кривой пнул ногой отрубленную лапу…
Сани тряхнуло, когда они съехали с дороги к роще. Хорек от этого толчка проснулся, открыл глаза, с удивлением увидев над собой голубое небо, зеленые ветки, проплывающие в вышине.
Хорек шел рядом с санями, вытащив из-под шкур свой меч – тот самый, что добыл в засаде.
– Мы приходили на новое место, уничтожали все, что находили на поверхности, но ничего не могли сделать в глубине. И понимали, что не сможем ничего остановить. Мы отправили всех, кого могли, на поиски…
– Всех положили? – недоверчиво, но с весельем в голосе, спросил Враль.
Спал Хорек долго. Ему что-то снилось – веселое, яркое, радостное, словно праздник Веснянки. Он видел лица, разговаривал, даже пел и плясал, но, когда проснулся, в памяти не осталось почти ничего.
– Зачем тебе лошадь? – спросил Серый Всадник, не отрывая взгляда от боя. – Лошади не переносят их запаха, начинают рваться, не разбирая дороги…
Ласка была к тому моменту снова в тяжести – ожидали к весне разрешения от бремени, – но не в радости. Трудно ей было ходить, переваливаясь по-утиному, придерживая руками огромный свой живот, часто то…
Но дальше бежать не получилось – три или четыре тени выскользнули из-за деревьев наперерез Полозу и Хорьку. Полоз рванул из ножен меч, рубанул воздух перед собой, Хорек выставил перед собой рогатину …
Хорек перевернулся на живот и всхлипнул, зажимая ладонью рот. Он знал, что нельзя плакать, что ватажники так не поступают, что настоящие мужики не плачут, но ничего не мог с собой поделать, кроме как…
Княгиня, успокоившись, присела на край лавки.
Приморозило, наст с сухим треском ломался под ногами, ветки раза три сбили с Дылды шапку.
– После. Никуда они не денутся, – зевнув, ответил Враль. – Не хочется никуда выходить. Вчера и набегался, и намахался.
Рык и Полоз не торопились. Пока ватага готовила ужин, они медленно тянули из купца правду, с кровью тянули, с криками да стонами купеческими. Только у купца терпения много было: даже потеряв окончате…
– Спать, – повторил Враль. – Ты до ветра ходил, я видел. Не можешь заснуть – глаза закрой и лежи. Нельзя в первую ночь гулять.
– А огнем если тебя припалить? – ласково спросила княгиня. – Я сама лучину возьму, кабанчиков смалила – знаю, как держать, чтобы щетина горела, а шкура не портилась.
– Верните княжну! – попросил Хорек. – Что вам стоит? Верните! И князь с княгиней ничего делать не будут. И даже воевода наш… Воевода зла держать не станет! Верните!
Дверь. Крыс несколько раз ударил рукоятью ножа по дереву. Три раза размеренно, потом четыре – быстро. И еще два раза совсем медленно. Тук. Тук.
– Может, и Полоз, – снова согласился Кривой. – Заику похоронить нужно.
– Ну да, серый, вроде как волком подбитый, богатый такой плащ – я почему и подумал, что старший он у них. Не было у него ни булавы, ни значка или знака на груди. – Купец любовно погладил свою золотую…
Но Кривой, обойдя стол, решительно отодвинул его в сторону, взял со столешницы светильник и глянул в глубину комнаты.
Хорек набросил на плечи тулуп, подошел к выходу из пещеры, завешенному сшитыми оленьими шкурами. Приоткрыл завесу и быстро выскользнул на мороз.
Рык двинулся вперед, раздвигая толпу, Полоз и Враль шли чуть с боков, прикрывая его спину и заодно Хорька. Ну, и замыкал отряд Кривой.
– Извините… – хозяин харчевни подошел к столу. – Купец приезжий, из Каменной долины, хотел перекусить, пока семья его не проснулась. Вы позволите?..
Сбежать Кривой не сбежал, но свой кинжал по дороге в сугроб сунуть успел, после чего приосанился и успокоился. За кинжал и удавить могли, а так, за драку на площади… Штраф. Или кнутами выдерут. Мальц…
– Ворота закрывай, – Молчун вошел на кухню через заднюю дверь, выглянул в обеденную и сплюнул в угол. – Никто уже не приедет.
Хорек молча развязал ему руки, бросил веревку в сторону.
Хорек почувствовал, что ему не хватает воздуха, нечем дышать, комнату затянуло дрожащее марево, стены потекли волнами, а лучина почти погасла.
Одна, прилетевшая слева, ударила в горло переднюю лошадь – животное заржало, поднялось на дыбы, упало, попыталось снова встать, забившись в упряжи и заливая все вокруг кровью, хлынувшей изо рта.
– А мы тебя пытать не будем, – сказал Рык.
– Не знаю. Колдун придумал, витязь содеял, как мечом разрубил, да не поперек, а вдоль. Свет наверху, значит, тьма внизу, а между всем этим, чтобы не перемешивалось, твердь земная. Вроде как стена… И …
– Отвечай! – Рыжий толкнул Хорька, но на ногах удержал.
Но, на счастье Молчуна, дед нынешнего князя самосуды пресек, подстрекателей повывел, и все шло по закону или по приговору личного княжеского суда. Ну, и поскольку сам князь в оборотней и прочую нечис…
Удар отшвырнул князя на стол – полетела посуда, опрокинулся кувшин, заливая скатерть пурпурным вином.
Рык молча встал, оделся, обулся во влажные сапоги, надел куртку, плащ и вышел из комнаты, переступив через Враля.
– Так ты хотел в рожу князю съездить, да еще и радость от этого получить? – уточнил Кривой. – Вот так, значит, в рожу шмяк – и радость с блаженством, как в храме… Спокойствие тоже хотел обрести? Мне …
– Ты не забыл, что той ночью погибло трое наших? И еще на тракте из-за тебя…
Рык и Враль вышли из строя назад, с ними вместе стоял Смотритель и трое светлых.
– Я слышу тебя, – не оборачиваясь, сказал Серый Всадник.
– Ты!.. – выкрикнул Хорек. – Ты специально. Ты уже все за всех решил… Ты струсил… Ты нарочно пошел в Совет, рассказал, чтобы мы не могли здесь остаться дольше, чтобы бежали отсюда, поджав хвосты…
– А горелые покойники живым выжить помогают. Черные не только хорошо слышат – еще и нюх у них тонкий, куда там собачьему! А когда горелым несет, им живого унюхать труднее… Понятно?
– Десятину? – торопливо переспросил Дед. – Какую такую десятину? Это с каких таких сапог я только десятину получу? Значит, Враля вообще нет, с вдовицей он в тепле забавляется, а его в долю? Хорек по …
– Не томи, – Враль плюнул под ноги серого коня. – Место хорошее, не хуже любого другого. И погодка…
– Мы не можем мешкать. И так из-за погоды потеряли два дня.
Кривой что-то пробормотал неодобрительно, но спорить не стал. А Хорек все еще молчал. Они молча перекусили, оделись и вышли на мороз.
– Мы заплатили, – поддержал приятеля Рыбья Морда. – Чего добру пропадать? А то завтра они нам это снова продадут. Если спорить начнут, скажи, мы спустимся…
Хорек все порывался остановиться, спросить, но Кривой цепко держал его за локоть и толкал впереди себя. Вытолкнул со двора, да так, что Хорек пробежал шагов десять и влетел в сугроб. Пока вылез, пока…
Соболь посмотрел на мертвые тела в белых полушубках и покачал головой.
– Крысу стал платить? – насмешливо спросил Враль.
– Сам Волка кликнуть не смог? – осведомилась княгиня. – Хочешь, чтобы я велела позвать.
– Так – не у всех. У Заики вот не получилось… Спи давай! – прикрикнул шепотом Кривой. – И мне не мешай.
Перед глазами Хорька мелькнула тень, Хорек дернулся, скосил взгляд на Кривого и замер. На ветке, близко – рукой подать – сидел снегирь.
Хорек искоса глянул на ватажников и по лицам их понял – тоже задумались. Ну, найдут они место, где держат детей. Что дальше? Штурмовать? Выкрасть? Надеяться, что нет дома Серого, что всех увел с собо…
– Его отпустили, – сказал меняла. – Он снял с шеи веревку, швырнул ее под ноги толпе и ушел.
Хорек глянул на Полоза, но тот молчал, смотрел себе под ноги и, казалось, не слышал ничего вокруг.
– А чего? – Дылда тоже вскочил. – Обычаи про то говорят, сам знаешь. Все поровну, по-братски. И добычу, и бабу, и смерть – поровну. А Хорек – мужиком стал. Сам знаешь, первого убил – полные права име…
– Вас было трое, – Рык говорил спокойно и вроде даже сам с собой. – Осталось двое.
Полоз взял из саней рогатину, протянул ее Хорьку. Взял себе другую.
– Давай к сотнику его! – скомандовал рябой стражник. – Там разберемся.
Хорек открыл дверь, ватажники в нее выскочили, и дверь захлопнулась. Драка осталась в зале. Моряки сцепились с грузчиками, тех поддержали приказчики из лавок на торговой площади, а приезжие дрались н…
Дылда врезал самому шумному из противников, тот упал, свалив с ног еще пару-тройку приятелей, но, падая, повалил следующий стол, сидевшие за которым немедленно присоединились к драке.
– Ты пришел за девочкой? – спросил Рыжий.
– А кто он такой? – не выдержал Хорек. – Князь? Царь?
– Взять, – негромко сказал воевода, ни к кому конкретно не обращаясь, но два дружинника, бывшие ближе всех к сотнику, вдруг рухнули с коней на него, сшибли с ног, завернули руки за спину так, что все…
– Я вчера и третьего дня расспрашивала бывалых людей про то, какие обычаи у соседей по женитьбам или наложницам… До десяти лет – только в Крепости. Правда, сказку мне рассказали про Серого…
– Чего? – пытаясь вырваться, закричал паренек. – Чего лезешь?
– Предупреди Соболя, что мы попробуем одну штуку. Если не повезет – все эти кузнечики прыгать станут через его голову, тогда будет плохо, – сказал Рык. – Если получится…
Все это видели, понимали, но ни у кого даже в мыслях не было насмехаться над замыслами воеводы или попрекать, в корысти уличая.
– И то верно, – кивнул Кривой. – Я не возражаю…
– Так ворота закрыты, до рассвета не пустят… – Сапогу показалось, что если он сейчас уговорит этих разбойников, которые так легко убили его приятеля и так просто готовятся убить его, если он уговорит…
– И старостью! – выкрикнул Дылда довольным голосом, будто радостное известие Деду сообщал. – А еще болезнь есть, говорят, когда человек до ветру бегает и бегает раз по двадцать на дню. От этого, гово…
– Какая уж тут радость, – согласился Кривой. – А там одного живого взяли. Рык взял. Или Полоз. А может, Враль.
– Тогда завтра утром и решим, – проговорил наконец Рык, не поднимая головы. – И еще… Там для вас подарок, девка та, из обоза…
Второй дружинник тоже ринулся на Рыка, но, как и первый, внезапно остановился и упал на колени. Это уже Хорек рассмотрел.
И снова тихий-тихий всплеск донесся до Хорька из темноты.
Теперь уже кровь бросилась Оплоту в лицо. Можно хоть что-то сделать. Можно вскочить на коня, кликнуть дружинников или кого из Ближней стражи, ураганом пронестись по улицам Камня, ворваться на постоял…
– Да-да… Я тут… – послышалось из угла. – Я живой.
И вот чего этот Серый так запомнился: всякий раз, как он мимо шайки проезжал, так обязательно слуга с постоялого двора появлялся, вроде как припасы привозил. А как проедут хитрые сани и Серый этот, т…
– Вот так зарезал бы тебя Кривой, никто бы и не хватился, – Рык встал, прошел через трапезную, открыл дверь и крикнул дружинникам, чтоб позвали княгиню.
– Хозяин просили передать, что кругляши приготовил, просил зайти к нему до заката, чтобы не пришлось вашей милости по темноте с такими деньгами возвращаться.
– Нас там должны посланцы князя дожидаться, – напомнил Полоз. – Чего переполошились? А конные… Конные пошли к заставе, мало ли что? Или на Перевоз.
– Что ж ты, красавчик, за стражников прячешься? – поинтересовался Рык. – Правильно, какие нынче дружинники? Название одно. По бабам шастать, на кухне каши варить… Вы ж себе горшочки выбирали, кухари?…
А потом мечты стали проще, вещественнее: утолить голод, выжить вот в этой схватке, ускользнуть от стражников, обмануть купца, снова выжить и снова обмануть…
– Не зажжете костров, – сказал Кривой. – Промерзло все. Будете зажигать, только вода потечет.
– Да я здесь при чем? – спросил Волк. – Счеты старые сводишь? Вот приедем в Камень…
Это выходило, что они, замерзая в снегу, рискуя ежедневно, добывали по чешуйке и ноготку, а кто-то за один раз, не рискуя почти и не страдая, не ночуя на морозе и не нарываясь на сталь, зарабатывал т…
– Я о твоих тоже, – сказал Рык. – И об отца твоего делах. Помер он?
– Когда ж ты языком своим подавишься? – грустно спросил Медведь. – Он же у тебя без смысла болтается. Давно уже отрезать пора. Или тебе же на шее вместо удавки завязать, балаболка…
– С этим нужно переспать, – пробормотал Дед, и все облегченно закивали головами.
– Их увезли, – выпалил Молчун. – Приехали и увезли…
– Так ведь и дал, – Кривой вытащил нож из-за пояса, бросил его в угол. – Сказал – сделал.
– Тетиву мне натяни на лук, – приказал Дед Дылде. – Ты скотина здоровая, а у меня уже годы не те, чтобы жилу тянуть.
Снег был холодный, руки застыли мгновенно, розовая талая вода текла между пальцами. Хорек почувствовал, как ледяная струйка проникла в рукав, торопливо встряхнул рукой.
Щелкнули одна за другой тетивы самострелов – еще двое стрелков у Крыс упали в воду, и один факельщик, тонко вскрикнув, опрокинулся навзничь.
А ведь Рык не выходил вместе со всеми, спохватился Хорек. В комнате остался на сене сидеть.
– Я тут тебе принес, – сказал Дед. – Поешь. А доля у тебя будет честная, я всегда поровну делю.
– Для резьбы по живой кости, – сказал Враль.
– Я жулик? – обиделся бугай. – Это я жулик?
– Не знаю, – ответил горбун. – Я не спрашивал. И я не подаю калекам, я плачу Старому Крысу напрямую.
– Дурак! Иначе все будет напрасно – все! И смерти наших, и все, что мы пережили… Все будет напрасно!
– И мне захвати, – подал голос Дылда. – Там еще кувшин вина оставался, за него уплачено – тоже забери. И мясо…
– Ничего я не говорил… – певец повернул лицо к Полозу, словно желая рассмотреть того пустыми глазницами. – Померещилось вам, добрые люди.
– Ты мне такое спой-расскажи, чтобы я не знал. Удиви меня, а я тебя не чешуйкой, а ноготком награжу. Удиви!
Враль увернулся от подзатыльника, отскочил в сторону и засмеялся. Засмеялись и ватажники. Дылда громче всех.
– Это как? – спросил дрожащим голосом Сапог.
Враль замолчал с виноватым видом. Потом стал расспрашивать про вчерашнюю драку, но тут не сдержался Дылда: задетая рана разболелась, голова раскалывалась, и во рту был мерзкий вкус. Он посоветовал Вр…
– Хороший корабль, – кивнул горбун, дрожь в его голосе постепенно исчезала, видно, меняла успокаивался. – И груз хороший. Думаю, кругляшей там тысячи четыре… Но на его борту я видел рисунок крысы… Не…
Хорек присел и ударил рогатиной снизу вверх из-под воды. Лезвие вошло в живот одному из противников Кривого как раз в тот момент, когда он замахивался мечом. Меч выпал, задохнувшийся от боли мечник с…
Вот и трое купцов, решавших, остаться еще на одну ночевку или отправляться в путь сразу, послушав до полудня по десять раз «Поляночку» с «Околицей», расплатились, собрали пожитки и уехали.
Конники связали руки ватажников за спинами, притащили пленных к саням.
Старый Крыс полагал, что осторожность не бывает лишней. Поэтому, даже совершая глупый поступок – а что может быть глупее, чем выходить под открытое небо, – Старый Крыс все обдумывал, гонял кого-нибуд…
Полоз побежал вправо и сразу исчез из виду. Язычок пламени в глиняной плошке в харчевне не мог разогнать темноту за дверью. Хорек пытался слушать, но не услышал ничего, кроме частых ударов капель о р…
Карась не стал отрицать, снова заглянул в зал.
Смерть, только заметившая его у дороги, только припугнувшая его тогда, все-таки достанет его, заберет свою долю от добычи.
– Погуляйте, служивые. Князю поговорить нужно, велел не мешать.
– Не нужна ему княжья дочка. Он бы ее и сам убил, да тянул, ждал, когда княгиня разродится.
Захотелось сесть прямо на мостовую, в грязь, в лужу и заплакать, заскулить, как побитый щенок.
– Вот то-то и оно. Я с княгиней поговорю, объясню.
Можно было попытаться бежать к реке, но слишком легко двигались противники, слишком быстро настигли ватажников.
Кривой сказал тихо, но Смотритель все равно услышал.
– Значит, врет Дед? – без обиды и без злобы спросил старый ватажник и хитро прищурился. – Тогда отвечай, малец. Только думай, что говоришь.
«Они убили Дылду стрелой в кромешной темноте, – вспомнил Хорек. – А тут, на открытом месте… Почему они тянут? Хотят взять живыми? Чтобы потом замучить?
– Хорошо. Мы как туда будем добираться, поверху или понизу?
От неожиданности Враль прыснул, прикрывая рукой рот.
Что-то еще хотел сказать Кривой, но внезапно замолчал, прислушался, даже треух с головы осторожно стащил.
– А как взойдет, все равно теплее не станет. Еще и за санями сам побежишь, когда совсем приморозит.
Солнце быстро клонилось к закату. Хорек подумал, что вот сейчас обоз остановится, станет на привал – запалят костры, поставят котлы; но сани продолжали ехать.
– Моя, – сказал Полоз, сгреб причитающиеся ему чешуйки в кошель, затянул и повесил его на пояс.
– А ничего так, – засмеялся Враль. – Весело. Я, как разбогатею, сюда приеду. Девки, опять же… Вон смотри, глазами так и стреляет!
– Чего же ты убежал? – спросил Рык. – А мы у тебя спросить хотели…
– Не все так плохо! – Серый Всадник вдруг заложил в рот четыре пальца и пронзительно свистнул, испугав лошадей. Пришпорил коня.
Теперь бы понять, человек Рыка уехал со Жлобом или оставался здесь. Ну не мог он видеть Серого Всадника. Не мог. Тот приехал ночью, в дом не заходил…
– А ты против? – осведомился Враль. – Или тебе Крыса жалко?
Все знали, что так должно быть. Что по-другому – нельзя.
Дружинники торопливо вышли, прикрыв за собой дверь.
– Ты знаешь, что я могу тебя повесить? – спросил князь Рыка. – Вместе с сыном твоим названым и добрым прохожим.
– Пойдемте, люди добрые, – закричал мужичонка, нахлобучил на голову мокрую заячью шапку и пошел вперед. Толпа двинулась следом.
– Оставьте меня с ними, – приказал князь.
Хорек оглянулся – темнота. Только несколько звезд вверху видны между краями ложбины.
Хорек молчал, вцепившись в руку вожаку. Тот тяжело вздохнул.
– Все делим на десять частей, – сказал Рык. – Делить будут Дед и Заика. Все им верят?
– Ну, спасибо за гостеприимство, – поклонился купец и ушел.
– Можно и спросить, только он трусоват. Не захочет, – пояснил Враль. – Со Щербатым надежнее.
Кривой хлопнул Рыка по плечу и пошел за ватажниками.
Дед подошел к нему, подставил руки и помог опуститься на мешки.
Открылось черное небо, покрытое яркими громадными звездами.
– Пока – нет. Был гонец; им оставалось всего неделя пути, но проклятый дождь… Все развезло и там тоже…
Серый Всадник поднял руку, к нему подъехали четверо конных из хвоста обоза.
– Сотника. Показалось, что он нас догнал, напасть хотел. Только мертвый…
Хорек подошел к кирпичам, сложенным поодаль горкой, взялся за верхний. Кирпич был большой, Хорек его еле поднял.
– Взяли мы обоз удачно, – сказал он, глядя на Хорька. – Никого не потеряли, даже раненых нет. Спасибо Вралю.
Лошадь тащила груженые сани, ее особо не подгоняли. И в сани не садились. Шли рядом, чтобы не замерзнуть. Или на случай нападения.
– Заткнись… – прошептал Полоз. – Заткнись…
– Он воевода, воевода!.. – продолжал кричать Хорек, вырываясь. – Лучше, чем ты…
Тень от стены, перегораживавшей проход, медленно ползла в глубину долины, цепляясь за черные обгорелые палки, торчавшие из снега. Это вначале Хорьку показалось, что палки, а потом он разглядел – и то…
– Рано мы ушли, – неожиданно объявил Враль.
Один из конников, тот, что был посреди строя, тронул коня и выехал вперед.
– И мне друзья-товарищи нужны, – в тон ему подхватил Рык. – Только тут и старше меня есть…
– Не останемся, – подтвердил Враль. – Ладно, пошли.
Хорек хотел было возразить, что никуда он не потеряется, что вполне может о себе позаботиться, но Кривой молча сграбастал его за воротник и поставил перед собой.
– Заканчивай! – чуть громче повторил Кривой. – Нужно уходить.
– Водичку? – Молчун зло посмотрел на слугу через плечо. – Ты знаешь, сколько она стоит? И где я еще достану? Когда еще приедет тот купец?
– Тебе помочь покойничка убрать? – спросил Рык у менялы.
– Как тебя зовут? – Рыжий тряхнул Хорька за плечо. – Отвечай!
– Ори погромче! – тихим голосом посоветовал Враль. – Про рогатину, про то, как вчера двоих убил… Еще про чего интересное поведай слугам. Может, их просто позвать поближе, чтоб ничего не упустили?
– После совета начнете, – сказал Рык, когда Дед и Заика сели. – А сейчас я говорить буду, а Полоз свидетельствовать.
Ватажники собрались возле передних саней.
– А господина витязя мне отдашь. Поиграть. Он все равно не пьет…
Сапог и Битый были мужиками расторопными, тертыми, спины гнули легко, а сладенькая угодливая улыбка так просто не сходила у них с лиц, даже когда они своего гостя убивали.
Хорек, которому вода была почти по грудь, поскользнулся и ушел под воду с головой. Кривой за шиворот выволок его на поверхность.
Когда ватажники подошли, он заулыбался, шагнул из-под навеса под дождь и спросил, чего они не все. Он ведь приготовил железяки на два десятка, как просили. Или передумали?
– Мне говорили, – вытолкнул из себя Хорек, – что силой или за деньги бабу берут только уроды, те, кто себя ни в грош не ставят, мужиками себя не считают.
– Как же, не выпустили! Весь поселок пришлось чистить… Не слышал разве?
Рык не смолчал. Хорек, понятное дело, не расслышал и не разобрал по губам ничего, но сказанное, видно, обидело или оскорбило дружинника.
– Не каждый день. Не каждый день, заметьте. Не в полнолуние или при новой луне. Просто исчезали. Иногда с матерью или сестрой, братом, нянькой. Тогда тело взрослого находили. Мертвое, изуродованное. …
Всплеск прямо перед Хорьком, совсем рядом. И глухой стук – словно камень бросили во что-то мягкое. Резкий выдох слева, из темноты; прошуршало что-то в воздухе, удар – и стон взлетел к потолку.
– Три с половиной. Значит, тебе полагается…
– Что ты говоришь… А я думал, что тебе о встрече нашей не говорили. И князь, и княгиня мне сказали, что только я…
Князь разлил оставшееся в перевернутом кувшине вино в два серебряных стакана, один подвинул Рыку, второй опорожнил сам.
– Понимаешь… – Дед снова помолчал. – Это… Обычаи… Без них нельзя. Никак нельзя. Если не они, мы зверьми станем.
Было очень холодно. Пальцы потихоньку начало сводить, и Хорек подумал, что еще немного, и он выронит оружие.
– Ага, – кивнул Враль. – Как вместе с Щербатым чуть не похоронили, так никто не переполошился, один я, а как забрать…
Все встали с охапок сена, стали прощаться, не говоря ни слова. Каждый обнял каждого, поцеловал в обе щеки. Даже Хорька обняли и поцеловали, силой подняв на ноги. Потом все вышли из комнаты, молча спу…
Четверо. Это не страшно. Что такое четверо, если они положили шестерых, не получив даже ранения. Хорек глянул на свою рогатину, лежащую на санях с краю.
– Зачем вы шли за Серым Всадником? – спросил Смотритель.
Снова закричал Старый Крыс, и снова замер Рыбья Морда. Крик прервался – он вновь протер обух топора.
Бугай замолчал и полетел навзничь. Если б не Молчун, точно лететь бы здоровяку до самых задних дверей, а так он только обхватил хозяина постоялого двора за плечи.
– Понятно. Ждите завтра с полудня до полуночи. Придет человек… Спросит… Кого ему спросить?
Удар о промерзшую дорогу, клубы снежной пыли, и легкая струйка пара изо рта убитого. Конь, лишившись всадника, бросился в сторону.
– Да, – отозвался Кривой и вышел в обеденную.
Хорек испуганно глянул на Рыка – тот нахмурился и отвернулся. На Деда, но тот махнул рукой и потянулся ложкой к котлу.
Сдержали князь с княгиней свое слово – и ватажников выживших, и Рыка наградили. Кривой вот постоялый двор построил. Хотел возле самого Камня, да, поразмыслив, поставил его на пожарище, на месте посто…
– За кров, который он предоставил, за еду, которую ел ребенок, за одежду, которую носил, услуги лекаря, в конце концов. Услуги лекаря так дороги сейчас… – покачал головой меняла. – Вижу, ты хорошо зн…
– А Жлоб где? – спросил Хорек Рыбью Морду.
Хорек развернул сверток и откусил большой кусок сладкого ароматного кулича. Они насмехаются над ним – ладно. Сейчас придет Дылда, высмеет всех, назовет Хорька малявкой – они засмеются, и все станет н…
Полыхнул костер, черный дым столбом поднялся перед человеческим строем, второй столб, третий… Люди бросились вперед, по нескольку копий вонзилось в черные тела, блеснули лезвия мечей – бесшумно, все …
Дед встал из-за стола, буркнул, что на двор пора, и вышел.
Он уже вернулся от дороги, чтобы глянуть – справился малый или первый бой для него стал и последним.
Он еще хотел сказать, чтобы помирились господа витязи, выпили мировую и помирились.
– Проходи, Дед! – сказал Дылда. – Познакомься с вожаком. Его зовут Хорек.
– Извини, что бросили той ночью, – сказал Рык. – И что сейчас не получилось.
На дороге еще сохранился укатанный снег, деревья и кусты блестели в свете факелов как стеклянные.
– Он ничего плохого не совершил, – сказал Полоз. – Не содеял ничего преступного… Там не было детей из Базара. Там были дети степняков, северян, из княжеств… Не было маленьких детей из славного города…
Хорек не заметил, откуда в руке вожака оказался нож. Лезвие полоснуло по горлу, лошадь вскрикнула, отбросила в стороны Враля и Кривого, поднялась на дыбы. Рык взмахнул ножом, рассекая сухожилия на за…
Четверо воинов Смотрителя, выставив копья и прикрывшись щитами, шагнули к перепрыгнувшему строй черному. Он был похож на крысу и на паука одновременно и вместе с тем не был похож ни на кого. Две пары…
– Значит, так… – сказал, дослушав, Смотритель. – Весной мы детей из Камня не получим…
Если бы Кривой хотел сбежать – сбежал бы уже раз десять. Но бежать он не хотел. Вернее, хотел, но не мог. Кто ж теперь побежит от своего вожака, если все так плохо, если не просто обижен дружинник, а…
– Я не буду дважды повторять, – предупредил Рык. – Это первый и последний раз. Тебя Жлоб предупредил, чья девочка?
Хорек молча потрогал языком губу, теперь она зажила, но память осталась.
Кривой попытался вспомнить, когда сам мечтал о таком подвиге, и нахмурился. Получалось, что никогда он о таком и не думал.
– Сани с дороги слетели, – пояснил тот. – Дядька задремал, проспал поворот. А там – яма возле дороги. Лошадь ногу сломала, добили. Теперь сани нужно ремонтировать. А дорога дальше извилистая. Велено …
– Кого там принесло? – спросил тот же голос из-за ворот.
– Мы можем еще взять выкуп с родственников купца за мертвое тело. И забрать все, что прятал Жмот… – Это было слишком хорошо, настолько хорошо, что все даже кричать перестали. – Но мы можем заработать…
– Завтра-послезавтра все потечет, – пробормотал Дед. – Если сегодня не управимся, – нужно уходить.
– Если бы знали – уже догнали бы… Тут наверняка есть короткие пути. Везде есть короткие пути. А эти идут точно за нами… Как по следам… – слабым голосом, словно во сне, проговорил горбун.
Пел он весь вечер, и кувшин с пивом, стоявший перед ним, был далеко не первым.
– Какая разница? Его не было, был другой Серый Всадник… Так ведь? Без разницы?
– Нельзя любить всех. Нельзя быть хорошим для всех. Я не хочу больше поступать правильно! Я хочу сделать то, что решил – привезти княжну, отдать ее, пусть слепую, искалеченную, за сына воеводы, чтобы…
– Вот. Отец мальчишки не сдержался… а кто бы сдержался? Не сдержался и того, кто сынишку уродовал, – порешил. Его и его семью. Всех. Детей жалко, но… – Кривой поморщился, взял со стола недопитую круж…
Если судить по голосам, то молодые парни, человек десять. И девичий голос послышался. Смех. Потом резкая команда того самого властного голоса, скрип саней, в которые снова залазили люди.
Нечасто – за прошлый год они выходили дважды, оба раза на тракт. Этой зимой – третий раз. Те два раза работать почти не пришлось. Перехватили двух или трех конных, выпотрошили зачем-то телегу с сеном…
Вначале Враль шел быстро, но шагов через двести шаг свой замедлил. Несколько раз останавливался и присматривался к деревьям вдоль дороги.
Пронзительно скрипнула дверь, перекрыв на мгновение рев ветра. Ватажники вошли внутрь следом за Смотрителем, шедшим последним, Кривой захлопнул дверь, притянул ее и повернул щеколду. Стало темно и по…
Сбежал к тракту, пробежал мимо обоза, вскочил на передние сани.
Горбун встал с табурета, погасил все лампы, кроме одной, взял ее в руки и пошел вперед, не оглядываясь. Шел он быстро, ватажники едва поспевали следом. В лавке меняла прижался к стене, пропуская гост…
Конники, поравнявшиеся с пожарищем, разъехались в стороны, пропуская следующую пару.
– Сами придут… Если сразу не ушли, крутились возле общины, значит, нужен был им кто-то. Понятно – ты. Если они снова сунутся в лес, теперь уже никто не уйдет. Если попытаются нас по дороге перехватит…
Отсветы факелов из-за поворота стали ярче.
– Совсем одурели? – Кривой встал со своего места и, положив ладонь на рукоять кинжала, подошел к Дылде. – Может, еще мне предложишь девкой артельно попользоваться?
– И опять дурак. И снова плюху заработал! Ох, и отведу я душу сегодня! Нищие там были, побирушки. И торговка травами там была. Не увидел? Не слепой, а не увидел. Ты мне спасибо сказать был должен…
– Десять, – неслышно пробормотал Хорек, удивился и только потом сообразил, что считает шаги Крыс. – Одиннадцать. Двенадцать.
Но Рыбья Морда быстро вскочил на ноги и подошел к двери. Осторожно приоткрыл. Поднял палец, требуя тишины.
Воеводу Пересвиста и дружинников он признал сразу, но радости, даже такой показной, как у Волка, не испытал.
И еще подумалось, что княжну он все-таки спасет. Спасет! Потому что выживет. Ему нужно выжить, чтобы отвезти княжну к родителям и чтобы предупредить о Сером Всаднике. Перекрыть ему и его подручным до…
Улегшийся возле дверей на лавку, Заика встал и вышел в сени.
– Зачем приданое? Для этого дела приданое не нужно, – Рык взял факел из кольца на стене пещеры, поднес его к лицу Жлоба, заглянул в глаза. – Чтобы девку сильничать, приданое с нее не требуют. У нее в…
– Хоть в избе поспим, надоело в снегу, – Рыбья Морда посмотрел на приятелей, но никто с ним спорить не стал. Всем хотелось отогреться.
Когда сани выехали за ворота, двое конных догнали их справа и слева; тот, что справа, держал копье склоненным почти к самому лицу привязанного Хорька. Все понятно. И ватажники поймут.
От легкого хлопка Молчуна почему-то качнуло, он застонал. А придя в себя, почувствовал боль в суставах и запястьях. Его подвесили к потолку, подцепив связанные руки за крюк – раньше здесь висело теле…
Хорек попытался понять, насколько далеко от него чужак. На расстоянии вытянутой руки? Ближе? Дальше?
Дед что-то сказал Кривому, тот кивнул и перешел на его сани, а Дед остался с Хорьком. Щелкнул вожжами – лошадь пошла, потом побежала.
– Врет он все, врет! – выкрикнул Волк. – Зачем мне тебя убивать? Зачем?
– И как ты с таким характером вздорным дожил до такого возраста, – покачал головой Враль. – Это ж я один тебя полтора десятка раз придушить собирался. А я тебя знаю всего пять годов. А…
Враль присел у самого края дороги, рассматривая что-то, пригибаясь, вернулся к Хорьку.
– Ты у меня, Мышонок, неделю стрелять с коня будешь, – громко сказал воевода, и один из стрелявших, тот, что попал в ногу, покраснел и отвернулся. – Если бы я сказал поймать – так бей по ногам. Но ве…
Он был уже, наверное, мертв, когда нащупали его стынущие пальцы короткое толстое древко болта, торчащее из шеи, из-под самого затылка.
Хорек ответить не успел: распахнулась дверь, и вошел Кривой, распространяя запах свежей булки и каких-то сладостей.
Это что такое происходит? Это Рык с князем разговаривает? Выговаривает ему так, будто право имеет.
Правосудие в Базаре вершили псы, которые разрывали преступника, как и во времена Старого царства, на городской арене под восторженный рев толпы.
– Я передам, – ответил Смотритель, глядя прямо перед собой, на рудник. – И сам пригляжу…
Они поднялись на второй этаж, подошли к комнате, но никого там не обнаружили, кроме местного слуги, сидящего на табурете в коридоре с дубиной на коленях.
Хорек зачерпнул пригоршню снега, прижал к лицу. Сердце колотилось, словно бешеное.
– Да, – ответил Рык. – Есть приметы. Один рыжий, огненно-рыжий – такие редко встречаются. Усы длинные и бороденка жиденькая. А второй… Лица второго не видели, но одежду его описали. Серый плащ на нем…
– Не вру я, – простонал купец. – Вот Рыбаком клянусь, пусть он меня, если я хоть слово неправды сказал, на крюк посадит да Змея на меня ловит, в Заокраинном море…
– Какой отпустить? Убить просил быстро. Палач в городе был мастер своего дела. Умел с рассвета до темноты человека мучить так, чтобы тот каждый миг страдал, но не умер. Полоз просил, а палач – смеялс…
Меч снова поднялся в воздух, Молчун зажмурился и сцепил зубы, но на этот раз клинок просто опустился острием на пол в лужицу крови.
– Ваша милость, – сказал человечек, – вчера хотели поменять змейки на северные кругляши…
– И деньги у них водятся… – толкнул локтем Карася Дед. – Ты небось по дружбе три шкуры содрал, не поленился?
Хорек всего три или четыре раза ездил в седле, да и то медленно, под присмотром Кривого или Полоза. Сейчас же ему казалось, что лошадь летит быстрее ветра, что не касается копытами дороги, разгоняетс…
– А потому: если ты прав, то все равно неправ. Коль нету правды одной для всех, то нет и для тебя. А если все-таки есть правда, то опять ты врешь, Дед! – теперь уже Хорек смеялся, не таясь, довольный…
Хорек кивнул, вытер оружие и сунул его за пояс.
Они спросили у горбуна, участвует ли тот в дележе, но меняла досадливо отмахнулся, и Враль стал делить не на десять долей, а на девять. Значит, и на Щербатого тоже. И это значило, что Щербатого не уб…
– Ничего, только стол и лавки пусть вытрут, – сказал Дылда. – Да в уголок поставят. Но вытрут – хорошо. Небось и на столах спали?
Но в комнате был только слуга с палкой в руках. Увидев ватажников, он палку опустил и вздохнул с неимоверным облегчением.
– Ты ведь за смертью и пришел, Рык? Думал, я буду вожаком? Легко умереть хотел от моей руки… – Полоз достал свой нож, подбросил на ладони. – А теперь…
За это время никто даже не обмолвился словом.
Собрались и уехали даже те двое северян, которые приехали около полудня и имели намерение переночевать, пока не вошли в обеденную и не увидели своих будущих соседей.
Хорек весь обратился в слух, пытаясь понять, что именно происходит вокруг и что это за люди выбрались из фургона.
Он уже почти схватил слепца за плечо, но тот вдруг ухватил Полоза за руку, ловко повернулся, подставив ногу, – и ватажник полетел вперед, на стол, сметая посуду с объедками и напитками на сидевших та…
И Рык ответил точно так же, как ему ответил купец.
– Это не может быть княжна! Не может! – закричал Сапог. – Не может! Я вчера в Камне был. За едой ездил, по другим делам… Там все спокойно. Никто ничего не ищет. Там должны были все перевернуть. Все-в…
Сколько там нужно того времени, чтобы и за волосы схватить, и лезвие в две ладони длиной в живот принять – всего-то ничего. Не успеешь и моргнуть – все уже свершилось. Только Кривой был быстрее.
– Загостились мы у князя, – сказал ватажник, – солнце вон уже книзу пошло. И поесть пора, и выпить. Наши небось уже по второму разу кушать изволят.
– Мы остаемся, – сказал Полоз, не поворачиваясь. – Мы ищем Серого.
Ему раньше не доводилось видеть знаменитого сотника. Рассказы о нем страшные – слышал. Повешенных на перекрестках – видел. Но даже не представлял, что вся эта недобрая слава принадлежит белозубому ул…
– Купчину жирного… – повторил за мальчишкой Кривой, поморщившись, будто унюхал тухлятину какую. – И часто они ездят по дороге? Один за одним так и шастают, все прикидывают, как бы им Хорьку на глаза …
– Нет, не кончились, конечно, что за ерунда? Есть дети, никуда не делись… – горбун потер руки, снова вцепился в крышку стола. – Но, знаете, была тут история… Вы случайно про детей сразу после Крыса с…
Хорек тяжело вздохнул, еле сдержавшись, чтобы снова не прикрикнуть на надоевшего Деда.
Конник не ответил. Острие копья как бы случайно коснулось щеки Хорька, скользнуло в сторону, оставив царапину.
– Где-то две с половиной сотни змеек, – высчитал, наконец, меняла. – Осенью получил бы больше, но сейчас не осень. Это я без своей доли за обмен посчитал. Или отнять?
Старым был Дед. Не меньше шести десятков лет прожил он в этом жестоком мире, и ранен был, и пытан, большой палец отрубили ему добрые северяне на правой руке, – может, поэтому не таким получился бросо…
Старый Крыс медленно открыл глаза, но легче от этого не стало. За веками было так же темно, как и под ними. Мокро: по спине стекали струйки холодной воды. Мокро и неприятно. Старый Крыс попытался отс…
Дед, оборвав крик, тоже потянулся за рогатиной, схватил ее, но повернуть в сторону кустов не успел: снег рядом с санями взметнулся фонтаном, и что-то темное метнулось к Деду. Времени не было ни уверн…
– Ничего, не укусит, – бросил Кривой, – полежите тут, я за мешком схожу.
– В городе остаешься? – спросил Дылда. – Ну-ну… Ищем.
– Но если Серый Всадник где-то рядом и у него есть дети… Сколько раз он проезжал по тракту мимо того… ну, как его звали? – Хорек оглянулся беспомощно на Рыка. – Ну, который возле тракта?
– Посмотреть он велел, посмотреть. И послушать. Мы и так сани хорошо обогнали, а тут в горку они еще медленнее пойдут, да сам Рык придержит, чтобы нам время дать. А если ты прибежишь, запыхавшись, чт…
– Ночью? – странным голосом спросил Рыжий. – Не получится у них ничего. Ночи сейчас глухие. Самое время для темных.
А Хорек все еще спал: снадобье хозяина постоялого двора оградило его от всех шумов, криков, лязга. Хорек спал, пока зашивали и перевязывали раны, пока Полоз и Враль долбили заступами и топором землю …
– До утра не уймутся, – сказал Сапог Битому, заскочив на кухню за едой. – Жрут и жрут, куда в них только лезет?
– А по крови. Мои пьют хорошую кровь, а твои – что попало… – Враль протянул руку к своим вещам, пощупал. – Не высохло толком. Во влажном придется ходить… Простужусь еще…
– Снегом вытри, – Кривой наклонился к своему противнику, лежавшему на спине, широко раскинув руки.
Но черные не ждали. И как только в каком-нибудь месте огонь спадал, они неистово бросались туда. Их встречали копьями, рубили; костры гасли один за другим, и огненная линия распадалась на отдельные к…
– Я тебе верю, – Рык подошел к Хвосту, наклонился к его уху. – Не нужно было тебе из сотни своей бежать.
Ватажники подошли к Серому Всаднику и стали рядом. Его воины остановились полукругом, словно хотели заслонить Смотрителя от ветра и снега. Серый плащ Всадника теперь был белым, а волчий мех, облеплен…
– Пойдем, – Кривой подтолкнул Хорька к двери. – Пока там все не убрали.
У них на пути только Хорек. Только он один рассмотрел мертвецов в метели, только он расслышал их голоса в реве ветра, и только он один может их остановить. Он один.
– А у кого-нибудь лампа есть? – спросил Рык.
Сани и лошадей пришлось оставить перед городом: на мощеных улочках с санями было не развернуться, да и тягловый налог для приезжих был громадный, зато за сущую ерунду можно товар и лошадей вместе с д…
– Всех делов-то, – задумчиво повторил Рык. – А если шум поднимется? Тут ведь стражников с полсотни. Их тоже резать будешь? Да и местные жители по набату поднимаются быстро и не любят тех, кто в Перев…
Сани свернули вправо, вдоль реки, Хорек снова оглянулся на скалу. Посмотрел на деревце. Даже не деревце, а прутик с человеческий рост. Занесло семечко ветром в расщелину. Растет кое-как, пылью да дож…
– Что говорить? Серый Всадник приезжал специально за детьми. Ему приготовили шестерых, а в последний момент прихватили и вашу дочь… – Рык не называл девочку по имени, чтобы не сглазить, не привлечь к…
Рык и Полоз его не перебивали. Купец имел право на проклятие. Имел полное право, даже палачи в Северных землях это право признавали и не затыкали пытаемым рты.
– Я тебе расскажу, – пообещал Враль. – Вы как, господин посол, отпустите? Мне еще за Перевоз должны, опять-таки.
Сейчас над ним начнут смеяться, решил Хорек. Назовут сопляком, мальчишкой, и он, как взрослый, должен будет подойти к обидчику и попытаться его убить. Или вызвать на поединок, а это верная смерть…
Рядом слышалось дыхание ватажников. Спокойное, размеренное. Сзади, постанывая еле слышно, дышал меняла.
Солнце до половины скрылось за гору, черные тени далеко протянулись по красноватому снегу. Бело-розовые столбы дыма из труб стояли неподвижно над всем Камнем, обещая на завтра снова мороз.
– Надеяться нужно, что и вправду он отвару напился и простудился малость… Пройдет.
– А если кто попытается ослушаться решения, тот умрет, – сказал Дед.
Даже когда вышли из дома, пропахшего кровью, во двор и четыре здоровенных пса кинулись на них из снеговой круговерти, Хорек не то что ничего не сказал, не вскрикнул. Лишь выхватил кинжал и встал рядо…
А вот этой зимой не повезло. Нет, поначалу все ладно было: пришли по тракту, в рощице к их приходу землянка уже была выкопана, и припасы имелись, и дрова. Это хозяин постоялого двора позаботился: он …
– Обижаешь… Я тебя когда-нибудь обманывал? – обиделся Медведь.
– На Базар? – удивилась княгиня. – Там людьми не торгуют. Там за это собаками боевыми травят. Не на Черную ярмарку?
Кривой с удивлением глянул на свои руки, а потом перевел взгляд на Хорька. Тот потрясенно смотрел на дрожащие пальцы разбойника.
– Пусть он идет… – пробормотал Хорек. – Пусть идет!
– Давай, выводи на круг! – крикнул ему конный. – Вот сюда, по солнцу.
Когда потрошили сани, нашли под мешками живую девку, связанную, с заткнутым ртом, испуганную, заголосившую пронзительно, как только тряпку у нее изо рта вынули.
– Забираем и уходим, – сказал Рык. – И Щербатого тоже…
Хорек прикусил губу, чтобы не закричать. Только что умер человек. Хорек видел такое не впервой, но сейчас в смерти этого высокого сильного человека была и его вина.
Дружинники спешились, подошли к оставшимся в живых людям Волка, вывели их из-за саней, поставили перед строем.
– И как тут можно жить? – спросил Кривой, оглядываясь по сторонам. – Тут же смердит.
– Мертвый… Раньше так и было. Старики рассказывали – было. Нельзя было просто так убить человека. Да и животину – тоже нельзя. Нужно было прощения просить. Откупаться…
Рык стукнул для порядку в дверь. Горбун изнутри крикнул, чтобы входили.
– А хрен их знает, – Враль хохотнул тихонько. – Может, и сотня. Слышь, Щербатый, налево мы можем уйти?
– Мне не повезло? – усмехнулся слуга. – Мне повезло. Вы вот еще зала не видели. Там две сотни народу ночевало, не меньше. И, сдается мне, скота всякого еще столько же: не могли люди сами так все изга…
– В валенках и тулупах промокнем, – сказал Кривой. – Переодеваться пора.
– И сани с коробом и Серый Всадник, – кивнул Рык. – Только не они это.
Последний охранник успел втиснуться, когда дверь уже закрывалась.
– Пальцы маслом помажь репейным, – самым будничным голосом произнес Дед, протягивая крохотный медный горшочек вожаку. – А то болеть будет.
– Неважно – за девочку, за мальчика. Малый мерный тюк. А на северной границе мне за дурь-траву по весу камни изумрудные бы отвесили.
– Твой сын? – переспросил Смотритель. – Не знаю, может, и не все. Ему плохо стало, потерял сознание.
Мертвые тела вынесли за один раз: Дылда закинул на здоровое плечо тело горбуна, а Кривой и Полоз забрали тело его слуги. Враль задержался, огляделся, не забыли ли чего. Погасил лампы и вышел.
– Могу биться об заклад, – стаскивая с себя промокший тулуп прямо на пороге, заявил Кривой, – что наши больные сейчас пьют и закусывают.
– Где ты там? – на кухню ввалился одноглазый урод со шрамом через все лицо. – Ты куда сбежал?
– Тогда поближе подходи, как дело начнется, чтоб не надорваться, когда стреляешь, – посоветовал Дылда. – Шагов так на десять. Тогда точно дострельнешь…
Тусклый свет медленно пролился на мокрые каменные плиты. В желтом квадрате появился черный силуэт.
– Сам говори, – предложил Дед. – Если ты за то, чтобы искать, – Полоза можно и не спрашивать.
– Я пообещал его дочерей продать, – добавил Рык.
Кривой побежал вдогонку за Рыком и исчез в кромешной темноте, только шаги еще долго были слышны.
Он задал вопрос, который задали Рык и Полоз Жлобу.
Но Хорек этого не видел, он швырнул рогатину в ближайшее черное пятно, выхватил правой рукой кинжал из-за пояса, а левой из-за голенища нож.
Свет лампы осветил колонны – потрескавшиеся кирпичи, поросшие мхом и покрытые черной слизью.
– Вот, – протянул Полоз, – Дылда обычаи знает. Либо будет поединок, либо вожак прикажет тебя убить, либо сам умрет. Так ведь, Дед? По обычаям?
– А ты не ори! Что ж это такое, последние дни приближаются, каждый норовит на старика голос поднять… – Дед в сердцах бросил лук на шкуры. – Ты к нему по-хорошему, с советом… Вот я помру, кто еще тебя…
– Пасть закрой, – Кривой не поленился приподняться с охапки елового лапника, укрытого шкурой, и легонько, вроде как даже с шуткой, похлопал Дылду по щеке. – А то ведь санки вывалятся, чем жевать буде…
– Отойди, Кривой. Если он скажет, что мне нужно, умрет быстро. Я слово даю! – Рык словно невзначай положил ладонь на рукоять меча – выходило, что он вроде как на мече клянется, а эта клятва даже у ра…
Хорек замолчал, но долго не мог уснуть. И Кривой, если по дыханию судить, тоже долго не спал. Ворочался.
– А выбор есть? – спросил Кривой, внимательно слушавший разговор. – Мы – купцы. Так и пойдем. Не спеша. Это ж мы знаем, что нарочно за ними идем, а они – нет. Мало кто по тракту шляется.
Снова появились деньги. Снова закончились. Снова появились. Потом он заколол того, кого не стоило, и все стало совсем нехорошо.
Крыс ругался вполголоса, сгоряча даже чуть не ударил ближайшего охранника в лицо, но быстро взял себя в руки и побежал вместе со всеми. Он очень хотел повидать свою любовь. В последний раз. Но помочь…
Мимо саней промчалась лошадь. Седло ее было пусто.
Улыбка слетела с лица Волка, он пробежал к своим саням, сбросил прямо в снег полушубок, и взял рогатину.
– Если это поворот наш, то дальше тупик – тут сворачивать нужно. Но если мы до нужного поворота не дошли, то попадем в храмовый зал, а оттуда…
Рык не встал. Он повернул голову и удивленно посмотрел на Хорька.
– У гонца было письмо? – прокричал Смотритель, наклоняясь к ватажникам.
Но был еще один вопрос к Жлобу, о котором остальные ватажники и не знали.
– Я тебя могу предложить, хочешь? – Полоз повернулся к Хорьку и усмехнулся одними губами. – Ты же больше всех хочешь найти княжну. Мне она не нужна. Мне нужен этот Серый Всадник. Ты еще не понял, что…
– Меня зовут Полоз, – сказал Полоз и прошел к своим вещам.
Кривой ударил Молчуна, не сильно, но того развернуло на крюке и стало раскачивать. Все поплыло перед глазами – бревенчатые стены, столы, лавки, кухонная дверь, сапоги Битого…
Что-то закричал Жлоб – Хорек не слышал, он, не отрываясь, смотрел на Кривого, боясь упустить момент, опоздать, не успеть подхватиться вместе с ним, когда тот бросится вперед. Нельзя замешкаться, ника…
Мальчишка дернулся, попытался вскочить, но Кривой силой удержал его на лавке.
– Сиди на месте! – прорычал Дед. – До конца совета никто не может уйти. А после решения…
В избе залегла тишина, слышно было только, как Враль жует да сверчок трещит за печью.
Нянька затрясла головой при этих словах, сделала большие глаза.
– А я молодец, – сказал Враль. – Сразу сообразил, когда Рык про лампу спросил. Этот слепой подбирался потихоньку, и хрен бы мы его учуяли, пока он впритык не подобрался. Рык раскусил, что он света ис…
Оборванная цепочка покачивалась, свесившись с его ладони.
А тут, в подземелье, ему оставалось только подороже продать свою жизнь. Рык этого не сказал, и никто из ватажников этого не сказал, но и так было ясно – они все готовились умирать.
– Чтобы, значит, видел, – Враль толкнул Кривого в бок. – Не верит нам господин Серый Всадник…
– Держать! – крикнул кто-то впереди, наверное, Соболь. – Не отступать.
– Купчину жирного, – взрослым голосом ответил Хорек.
Удар из темноты распорол ему рукав, оцарапал руку. Кто-то в полушубке бросился между ним и когтями, замер, выронив оружие… Черное лезвие появилось из его спины, рванулось вверх, разрезая туловище на …
Слуга заканчивал скоблить край стола, а на другой край, чистый, уже поставили кувшины, миски и доски с нарезанным хлебом.
– Конечно же, нет, не ходил ты никуда. Ты слишком осторожен, ты не станешь рисковать своей ватагой. Ты просто всех решил обмануть, испугать, заставить бежать… Только вот этот мальчишка все испортил. …
– Понял, – кивнул Хорек. – Значит, все хотят княжну выручать?
От красоты, правда, ничего не осталось – кровавая маска, выбитые зубы, сапоги у дружинников непростые, с кованым носком. И бил воевода не жалеючи.
Крысы идут тяжело, высоко подняв над головой самострелы и факелы.
Стоит, но не натягивает снова тетиву, смотрит удивленно на ногу, а снег вокруг него становится алым.
– Да, – участливо кивнул Враль, – не повезло тебе…
Кривой показал Хорьку кулак. Хорек кивнул и снова прислушался. Вроде как что-то звякнуло слева. Еле слышно. Даже эхо не обратило внимания на этот слабый звук.
– Ладно, и так сойдет, – махнул рукой Молчун. – Значит, как снова пить попросят, так этот кувшин им и отнесешь.
Его голос звучал глухо, будто прикрывал вожак рот ладонью.
– Сотня и еще три четверти, – быстро посчитал меняла. – Хороший кусок.
– Серый Всадник сказал бабе… спросил, как дети, здоровы? А она сказала, что до Протоки их довезут. Я и подумал, что к Базару-на-Протоке они поехали.
Пол в коридоре был затоптан, на стенах – потеки грязи и черные брызги. Держа в руках тряпку и ведро, на все это печально глядел слуга. Работа ему предстояла нешуточная.
– Не так! – повысил голос Хорек, но спохватился и шепотом повторил. – Не так.
Кривой вернулся в дом, хотел было пройти к комнатам да стукнуть в дверь, но услышал, что там уже проснулись, закричали, загалдели…
– Деду поможешь! – прервал его Кривой. – Вдвоем управитесь.
Из Базара многие промышляют на стороне. У них в Базаре законы строгие и выполняются неукоснительно, вот и бегут недобрые люди на все стороны. И возвращаются сюда с деньгами и добычей – только это зак…
Дылда оседал медленно: жизнь неохотно покидала его сильное тело. Стрела, ударившая слева, дошла почти до сердца. Наконец Дылда выронил меч и с треском повалился в заледенелые кусты.
Хорьку захотелось что-то сказать, обидное, такое, чтобы проняло до самых печенок этого уверенного мужика. У Враля бы точно получилось. И у Рыка, наверное. А Хорьку что-то ничего не приходило на ум. Т…
Хорек выставил перед собой кинжал и осторожно, чтобы не было всплеска, опустился вниз, потом глубоко вдохнул, ушел с головой под воду и сильно оттолкнулся ногами.
– Что Дылда? Дурак он, твой Дылда. Позлится и остынет, – Дед держал вожжи левой рукой – берег правую, – постанывал, когда сани дергались. – Заживет рана – он и успокоится.
Его тело дернулось и обвисло на веревках. Рык хотел вытереть лезвие ножа об одежду убитого, но передумал, сунул несколько раз в снег и вытер об полу своего полушубка.
– Да-да, конечно! – зачастил горбун. – Проходите. Вот тут столик отодвиньте, дверь, пожалуйста, на засов и вот сюда…
Крыша лавочки протекала – тонкие струйки с потолка текли на пол, но луж не было: вода вытекала в щели между досками. Внутри лавочки было даже холоднее, чем снаружи.
– Сам думай, – отрезал Рык. – Но иметь человека, который знает город – неплохо. Мало ли что там с горбуном получится.
– Тогда мне расскажи про детей малолетних.
– Восемь годков уже как. В одночасье захворал и умер.
– Уходить, – сказал Рык, и внутри Хорька все оборвалось.
Треск-треск-треск, клинок рассекал тело торопливо, не проникая в глубину.
Воевода не обиделся. Он молча подождал, когда из-за конного строя появятся пятеро дружинников. У каждого из них за седлом лежали мешки. Так поначалу подумал Рык, но потом сообразил, что у мешков вряд…
– Утром я схожу в Болотный квартал. Нужно проведать умирающую… Подержать за руку…
– Нам нужно… – губы словно замерзли, шевелятся с трудом, язык заплетается, – нужно найти…
– Что значит – теперь? – спросил Кривой. – Кончились?
Лучник выпустил еще стрелу, крик оборвался, ветки затрещали, ломаясь под тяжестью рухнувшего тела.
– Проходите, – громко, не таясь, произнес горбун. – Я сейчас зажгу еще лампы.
Снегирь крутил головой, но не взлетал, словно и не было рядом людей.
– Пейте, – шептал Хорек. – Пейте, это моя плата. Отпустите нас. Примите плату и отпустите.
– Мы за княжной поедем? – спросил Хорек, доев пирог. – Вызволять?
– Из соседей кто решил долину забрать? – предположил Дед.
Дед грустно улыбнулся, посмотрел на ватажников и покачал головой. Сел на свое место, не проронив ни слова.
– Ты молочка принеси, – приказал Дед парню. – Крынку. И чтобы не ледяное. Понял?
– Нет. Пыли в коридорах почти нет, сейчас везде течет вода… Пока хватятся пропавших, пока найдут их в храме…
– Кто такой Серый Всадник? – спросил Рык.
Он даже не хлестнул лошадь вожжами, легонько тронул. Лошадь сдернула сани с места и пошла ровным шагом.
Рык быстро обнаружил то, что искал, – двух дружинников, приценивавшихся к чему-то у торговки: может, к мискам и горшкам, а может, к дочери, бросавшей на видных парней быстрые взгляды.
– Не станут. Я оружие украл в подземелье. Лазил, искал, нет ли прохода к торговым складам, да наткнулся на оружие. Там много было, я совсем чуток перетащил… Думал продать.
– Ну и ладно, – Карась скрылся в харчевне, но дверь оставил открытой.
– Дурь-травой, – не открывая глаз, ответил купец.
Казалось, всего пять шагов отделяли их от спасения. И от Кривого, приподнявшегося с овчины. И от Хорька, сжавшегося в комок, выставившего перед собой рогатину и не видящего сейчас ничего, кроме грома…
– Не очень, шагов тридцать поперек и шагов пятьдесят – вдоль. Еще колонны возле дальней стены…
В спину Хорьку пару раз влепили снежки, но он даже не оглянулся – так и шел с белыми снежными пятнами на тулупе.
– Само собой, – кивнул Рык. – Зачем мне чужие за спиной?
– Не болтай, – посоветовал Рык. – О Сером говори.
– А не вышло у меня по-другому, – развел руками Кривой. – Кто ж знал, что он даже в доме с ножом за голенищем ходит? Я его честно прижал, а он, сука, наклонился – да за нож. И как я только заметил?
Оно и встретило ватажников как раз между холмами.
На поворотах сани дергало, Хорька мотало.
И она его тоже любила. Когда привезли его как-то из похода полуживого, она неделю не смыкала глаз, никого к нему не допускала, меняла повязки, промывала раны и выходила мужа.
– Зачем? – спросил Хорек. – Ты же… Просто мог уйти.
– Не получите! – сказал Хорек, с трудом сдерживая торжество. – И весной не получите, и потом…
– А мне не нужно ничего, – вмешался Хорек. – Я так пойду, я давно уже хотел. И зачем ты, Дед, на меня наговариваешь? Я не слабее тебя… И Полоз говорил, что с кинжалом у меня выходит…
Лица вожака видно не было, только темный силуэт рядом в санях.
С Хорька стащили овчину, вытащили из саней. Большие сани, двойная упряжка. И кони крупные, сытые, ухоженные…
– Лучше подай голос, – посоветовал Враль. – Умрешь быстренько. Как там тебя? Крыса?
А Хорек… Он и сам не знает, чего больше боится. Опозориться боится. Боится сломаться и все рассказать…
– А хутор интересный, – сказал Кривой. – Кто ж это молоко покупает прямо на хуторе? И куда его девает, молочко-то? Карась сказал – большой хутор. Я еще пойму, если купить и перепродать… Но ведь нету …
Сидел Кривой рядом с Рыком, молчал и думал, что вот кричит Рык, надрывает себе сердце, но ведь не отказался от княжеского надела за привезенную дочку. Пусть и слепую.
Хорек был один. По-настоящему один, впервые за три года. Впервые в своей жизни. Он оглянулся на харчевню – из дверей вышел Полоз, скользнул взглядом по Хорьку и свернул в ближайший закоулок.
Битый с Сапогом и к Молчуну попали, уже имея на совести – или что там у них было вместо нее – не одного убиенного, а после пяти лет промысла приобрели сноровку и мастерство.
– А у кого еще? Что под городом, то – Крыса. Ну, может, городская казна и еще что… Хотя и казна, если Крыс захочет, утечет в подземелье без следа. Но Крыс не захочет – ему такого ни в жизнь не простя…
– Не собачьтесь, – сказал высокий худощавый мужик с мечом и факелом в руках. – Если мы убийц Крыса упустим, то на сходе всем нам будет невесело.
Знал он, как относится купец к своим дочкам.
– А мозгов так и не заимел, – вздохнул Рык. – Ты хоть понимаешь, что наделал?
– Ну, тогда я не буду ждать, – Рык оперся ладонями о стол, собираясь встать, но замер. – О княжне ничего не слышал?
Вот появился первый. Вышел и замер. Факела у него в руках не было, и, похоже, что он шел в нескольких шагах впереди остальных. Рык вскинул было самострел, но тут же медленно попятился от поворота, по…
– Ну, так ешь! – Кривой бросил Хорьку кулич, завернутый в тряпицу. – Собираемся, значит?
– Твою мать! – вырвалось у Дылды. О последствиях он, как всегда, не подумал. – Тогда забираем мальчишку да поехали. Там дальше места глухие. Нагоним… Или просто так поедем, сзади. Поехали?
Сани двигались медленно, конники держались группой, заслоняя Хорька и тех, кто собирался его убить. И только Серый Всадник выехал вперед, подставляя себя под стрелы. Хорек, не обращая внимания на бол…
Охранник исчез в темноте. Сначала он замедлил бег, хромая и держась рукой за бок, зажимая пальцами жесткое оперение болта, пробившего куртку и ребра. Потом совсем остановился, тяжело дыша, глотая вла…
– Значит, каждый сам по себе. Второй попытки не будет.
– А голос у тебя противный. Как железякой по камню…
Так что спорить с Кривым Хорек и в обычное время не спорил, а в засаде – первой своей засаде за два года в ватаге – тем более.
– Он тебе что-то говорил? – спросил Смотритель у Рыжего.
Собирались без спешки и суеты. Рык переговорил с Карасем, тот обещал за всем проследить. Щербатый у него отпросился к тетке на другой конец города, и Карась поставил у дверей комнаты ватажников не ме…
– Вот, Хвост. Он же сказал, что три раза мимо него проезжал Серый. Это десятка полтора детей. А теперь вспомните, что говорил меняла… – Хорек глянул на оскаленные зубы горбуна и отвернулся. – Он гово…
– Ну и ладно. Хотя удар, я вам скажу, мастерский. Ты тут, мил человек, не только денежки меняешь, как я погляжу, – Кривой вернулся к столу и сел.
– А что тут непонятно? – зло засмеялся Враль. – Слепых деток не много. Сколько они их насобирали? Два десятка? Три? Пять?
– Ясени, – буркнул Дед. – Только не волки, а медведь-шатун. Это вслух говорили, а тихонько, между собой, шепотом, что оборотень.
– Ты хотел что-то узнать о Сером Всаднике? Ты хотел предложить мне в уплату легкую смерть? Тебе нечего мне предложить. Понял?
– Возничий как возничий… Он же сидел, а я к тракту близко не подходил, чтобы не наследить. Что там рассмотришь? Шапка на глаза напялена, воротник тулупа поднят, только бороденка торчит.
Хорек провел рукой по лицу. Кровь. Ему в лицо ударила кровь убитого им же обозника.
– Ага. И туда тоже, конечно… Но сколько тех рудников? Старые уже вычерпаны, новые ищут, да не очень находят. Железо сейчас стоит втрое по сравнению с прошлым годом. А тогда оно стоило втрое дороже, ч…
– А с кем я пойду в долину? Мне там каждый понадобится. Каждый. И темный, и светлый. Мальчишка где?
– Что, вдова не одна? – радостно спросил Дылда. – Нарвался на соперника?
– Угу, – кивнул Дед, – как раз там, где родился. Там сейчас земли дешевы, людей все равно нет.
– Да ничего. Я тогда обиделся, а сейчас уже столько всего было, – воевода оглянулся на своих дружинников.
– Заберешь, – повторил Дед, пошамкал беззубым ртом и добавил: – А если тебя убьют, то я твою заберу.