– Ты у меня, Мышонок, неделю стрелять с коня будешь, – громко сказал воевода, и один из стрелявших, тот, что попал в ногу, покраснел и отвернулся. – Если бы я сказал поймать – так бей по ногам. Но ведь я сразу сказал – насмерть. А ты что?
Хорек взял свои сапоги, стоявшие у костра, намотал онучи, кем-то заботливо развернутые у самого огня, обулся. Ногам стало сухо и тепло.
– У гонца было письмо? – прокричал Смотритель, наклоняясь к ватажникам.
Неподалеку раздался оглушительный треск – Кривой замолчал, прислушался настороженно.
К воротам они успели в самый последний момент. Стражники уже тащили тяжеленные створки, но Враль и Дылда сунулись между ними, уперлись и не отпускали, пока Рык за несколько чешуек не договорился, чтобы те выпустили странников из города.
Потом Хорек увидел клубы пара, поднимающиеся над дорогой, вырывающиеся из тени и ясно видимые на солнце. Прав был Кривой, требовавший прикрывать рот, только лошадь ведь так не заставишь…