Все цитаты из книги «Танец волка»
Взгромоздить Медвежонка на спину лошади не удалось. Силенок не хватило. И это к лучшему, потому что я понял – нелучший вариант. Из куска парусины и трех метров веревки я соорудил нечто вроде гамака, …
Но драккар плыл и плыл, разбивая носом волну, полосатый парус то вздувался, то опадал, когда очередная скала забирала ветер.
– Ты не умрешь… Вы не умрете, – я дотрагиваюсь до ее живота.
– Ты – мой жеребец! Неси меня, куда пожелаешь!
Это хорошо, что я развел молодого ярла на поединок. Теперь нас не станут брать на абордаж, что при таком численном превосходстве ворогов – полный трындец. Но и на берегу соотношение один к десяти. На…
Пока мы разговаривали, отец Бернар снимал бинты с моей руки.
«Силен, умен, безжалостен и удачлив, – подумала Гудрун. – У него есть все, что нужно вождю. Все, что нужно!»
– Ты один остался в живых? – спросил он. – Кто может подтвердить твою историю?
– Успокой ее, – попросил я Гудрун. – И побрякушку отдай. Я слово назад не беру.
Гудрун, девочка моя, женский стол покинула и перебралась к нам, на «королевскую» лавку. Ручку на меня возложила. Со значением. «Мое». Так, на всякий случай, чтобы никто не покусился.
Черный задумался… Поглядел на меня… Я добродушно улыбнулся. Мол, всегда к вашим услугам. Но только уж если Красный Лис признан неподходящим, то я – однозначно мимо. Родственник.
Обидно, однако. Это даже не воины. Задрипанные норегские бонды. Причем только трое – в хорошем мужском возрасте. Остальные либо старые, либо юнцы. Будь я на ногах и с мечом… Но я лежу, завернувшись в…
Но не посмел. Тем более что женщина знала о моем присутствии. Может, чуяла мой запах, а может, уловила тем чутьем, каким мы, волки, угадываем чужие мысли и желания.
Плоская неширокая отмель, усеянная камнями. Полдюжины лодок. Сети на распялках. Чуть дальше – длинный дом с крышей, заросшей жухлой растительностью. На крыше кормится пара тощих коз с грязно-белой ше…
Словом, в чистом поле «воинство» Гудрун не выстояло бы и против пятерки настоящих бойцов. Но здесь, в усадьбе, достаточно луков и стрел, а ограда высока, так что Гудрун посчитала, что они способны об…
Будто в небо вознесся Сигурдов драккар. Или в пучину канул.
Гудрун опустилась на лавку. Расставила ноги. Но рука – на мече.
Но и хирдманов – не рискнул. У каждого на роже написано: дай мне повод, и я тебя порешу. Что-то подобное, надо полагать, ощущал бы веке в двадцатом авторитетный вор, у которого в метро стырили бумажн…
Бегом туда. Как раз и новый кипяточек подоспел. Прольется ведь по навесу, блин! Бесполезно. А сконцы долбят самозабвенно. Только треск идет.
Ивар приехал с дюжиной головорезов, но вошел в дом один.
«Ты – сволочь! – говорил я себе. – Ты что, хотел бы, чтоб она мучилась? Чтоб ей было плохо? Чтоб новый муж избивал ее и насиловал? Ты этого хочешь?»
Но, возвращаясь к Хареку Волку. Он был ярлом. Ярлом без территории, то бишь доверенным вождем конунга. Как позже пояснил мне Харальд Щит, Волк был кем-то вроде офицера по особым поручениям. Ну там, е…
Но меня глодало беспокойство. Было такое чувство, что счет идет даже не на дни – на часы…
И снова мне снился обрыв. Плоский кусок камня, поросший мхом и лишайниками.
Скоген Лифер, Плотный Туман. Так скандинавы называли Ирландию.
Фрейдис содрогалась всем телом. Каждый влажный шлепок сопровождался сдавленным воплем… Наконец и сам Свартхёвди зарычал хрипло, навалился всем весом, расплющивая женщину по деревянной полке, вбрызгив…
А одежки Фрейдис-то сзади – все в налипшей сухой травке. Тоже вроде ничего особенного. Сено здесь – везде. Но чтобы так – это надо серьезно в нем побарахтаться…
Мою нежную совесть пощадили. Детей и женщин в хижине не было. Там обитали четверо мужчин (это, после беглого осмотра, сообщил Свартхёвди), которые в настоящий момент отсутствовали. Так что пока обошл…
И вдруг, считай в одночасье, в прошлом году все трое померли. Сначала, зимой, Харальд Золотобородый, потом жена Хальфдана, а весной умер его десятилетний сын, который официально считался хозяином Сог…
Удар копьем в спину швырнул меня на палубу. В спине что-то хрустнуло. Хочется надеяться, что не ребро. Поднялся не без труда. Болит, собака! Нет, дышать вроде нормально.
– Я сказал свое слово, – заявил он. – Ты глупей козы, если думаешь, что одолеешь Игге. Но будь по-твоему. До первой крови.
– Как что? Ульфхам меня побил, конечно. Но я тоже достал его пару раз, так что Треска решил, что я – подходящий. Но ты не обижайся, брат, что тебе достался Стюрмир. Я был при оружии и намного моложе,…
– Молодец, отдыхай! – крикнул я и покосился на незваных гостей. Те – заценили. Даже Харек, который точно должен был видеть, что я поддался.
– Ульф Хвити, – радостно поведал нам Хавгрим. – Белый. Ульф Хвити. Белый Волк.
– Я – конунг! И сын конунга! Если боги будут благосклонны, я стану конунгом всего Северного Пути! А кто он такой, этот Свартхёвди Сваресон?
Поскольку версия о скальде подтвердилась, пленнику развязали руки. Сон был забыт. И труп скальдова сподвижника – тоже. Все расселись вокруг Тьёдара в жадном нетерпении. Шоу!
– Урм Вяленый Бок собирался идти в Роскилле, – припомнил Тьёдар. – На следующей седмице вроде.
Кроме Эйнара. Сын ярла чувствовал глубокую обиду. Он – хёвдинг. Он рисковал ничуть не меньше Лейфа, когда они втроем взошли на свейский кнорр. Почему никто не воздал ему должное?
На этот раз Лейф уже не поинтересовался ничьим мнением. Он – хёвдинг, и этим все сказано.
– Как раз – обо мне. Ты, случайно, не забыл, что она – моя жена? И если я решил, что она будет учиться оружейному бою, то она будет учиться. Я ясно выразился?
Впрочем, и Сигурд, и Хаки мертвы, а мы пока живы. И кровь Сигурда – тоже. Я поглядел на его сына, Гудхорма. С виду – обычный мальчишка. Вроде моего ученика Скиди…
Тьёдар ухмыльнулся. Рыба проглотила наживку. Кому не хочется, чтоб о нем пели скальды? Причем хорошее…
То, что кто-то (в том числе и я) сумел вмешаться в ход поединка, это был косяк Хальфдановых хирдманов. Но их никто не упрекнул. Берсерка попробуй перехвати! Да и кто знал, что у него планка упадет.
А через несколько минут мы увидели всадников. Воинов, к нашему большому сожалению. Много воинов.
– Я сказал: ты отправишься спать, но спать ты не будешь. Сделаем вид, что ничего не заметили. Я сменил тебя на страже, вот и все.
– Убей, – прохрипел Медвежонок. – Догони и убей. Тот, кто поднял на меня нож… Убить.
– А так. Мы же братья. У нас общее имущество, общий одаль… Почему бы нам не иметь и общую жену? Разве земля не важней женщины?
– Но я бы всё же закрыл ворота, – задумчиво проговорил отец Бернар.
– Ну, может, и так… – Фастайр все еще колебался. – Только мы сначала с тобой клятву принесем. Что будет Гудрун нам общей женой.
Я кинулся ко входу в длинный дом и увидел, что из него выскочили двое, без броней, но с копьями. Выскочили, завертели головами, выискивая опасность…
– Что ж ты, Красный, сам не сменишь драккар на кнорр? – вмешался Медвежонок. – Если так думаешь?
– А какая у меня жена! – Лейф притянул Гудрун к себе. – Красавица! Скоро мы сыграем настоящую свадьбу, а к концу весны она непременно родит тебе внука!
– Я займусь, – произнес монах, но не сдвинулся с места.
Все верно. Значит, нападет уже на море. Вывод?
– Да от нее убудет, что ли? – пробормотал налетчик, пытаясь обойти Лейфа. Не получилось.
– Когда человек лежит, а в спине у него торчит стрела… – Свартхёвди хмыкнул. – Всякое можно подумать.
– Полторы марки?! – Работорговец аж взвился… И тут же сник: – Ладно, бери за полторы. Я сам его за три взял. Сказали: он лекарь. А он и не может ничего. Или не хочет. Я его побил немного, так он есть…
Сразу заявил, что он – не кто-нибудь, а известный во всей Дании скальд.
Судьба выбрала наихудший. Они заметили следы лошадей, ведущие вверх по склону. А затем и самих лошадей, пощипывающих хилую травку. Увидели – и радостно загомонили. Не осталось никакого сомнения в том…
Гудрун вздохнула. Денег там не было. Они были спрятаны в потайном чуланчике длинного дома, который налетчики не нашли. Но в новом доме, построенном Ульфом, было так много добра… Хотя о чем теперь гор…
Однако Черный из сетей выскользнул, добрался до своих и, ясное дело, сильно на братьев обиделся.
Этак с четверть часа мой побратим набивал желудок, потом решил перейти к активным действиям.
Если противника нельзя убить и невозможно запугать, почему бы его не купить?
– Что ж, – сказал я тогда Гедде. – Если не получится перехватить мой корабль, доставь меня в Упплёнд. Там я найду, у кого занять деньги.
– Верно, он и впрямь хорош, – согласился жрец. – Раз боги молчат, значит, кто-то из Асов решил воспользоваться твоим драккаром. Смирись с потерей и радуйся, что угодил богам!
– И что же? – не сдавалась Фрейдис. – Ты сам сказал: любой, кто не приплыл со Свартхёвди! Да и марка серебром мне не помешает, – добавила она рассудительно.
– Да какая разница, – проворчал Свартхёвди. – Главное, что теперь Харек-конунг уже не предоставит Прыщику защиту. Будь Лейф один, я бы поставил марку против эйлиля, что он пошел на север, к себе домо…
Это большая удача, что у Стюрмира – избирательный слух. Я бы в таком бедламе, что царил на подворье, не услышал ничего. А он услыхал мужской голос. Причем опознал его, как чужой мужской голос, бросил…
Тут Медвежонок от избытка чувств запрыгнул на поленницу, которая тут же развалилась под его тяжестью прямо на меня.
А я направился к Лису. Мой ирландский кореш должен знать, какую подляну готовит ему влюбленный Медведь.
– Может, не тронут нас? – не очень уверенно интересуется один из родичей Гедды Соленого.
– Это я тебя убью! – повелся здоровяк, выпятил волосатую челюсть. – Нашинкую, как лосося в уху!
– Он – в беспамятстве. Не стоит его трогать.
Во дворе уже десятка полтора сконцев. Четверо оттаскивают повозки от ворот. Двое их прикрывают. От меня. «Держат» меня под контролем. Спрыгну – сразу примут. И остальные – присоединятся. Одному проти…
«Прыжок лосося» по-ирландски – это такая фигня, которую, если не увидишь – не представишь. Разбегаешься, упираешь пятку копья в землю и толчком выбрасываешь себя вверх, как прыгун с шестом… Только те…
Надо же. Как быстро распространяются новости!
Рунгерд вряд ли было легче, чем мне, но она – сильная женщина и понимала, что скорбеть некогда. Надо спасать тех, кого можно спасти.
Красный Лис назвал с полдюжины мест, о большей части которых я даже не слышал. Я куда лучше разбирался в географии средневековой Франции, чем в населенных пунктах средневековой же Дании.
Разграбление усадьбы длилось долго. Богатый дом у Ульфа-хёвдинга. Много всего.
Тот молчит. Морщится от боли или просто кривит рожу… Особых повреждений я на нем не вижу.
Наступила относительная тишина. Наблюдаю сквозь щелку. Отодвинулись сконцы. Не отошли, а именно отодвинулись. У многих – швырковые копья наготове. Высунешься – схлопочешь.
Кетильгрим ломанулся следом, не замечая ран…
Хавгрим метнул в мою сторону быстрый неодобрительный взгляд. Вслух – ничего, но и так понятно. Мог бы и сказать. Хавгрим с Мьёром знаком не шапочно. Они с Торкелем, которому служил Палица, были вроде…
– Если мое женское естество выпало вместе с ребенком, то детей у меня больше не будет. И Бетти родит у меня на коленях, и будут они – как мои.
– Я – морской ярл и хёвдинг Ивара Рагнарсона, прозванного Бескостным. И всякий, кто усомнится в моем слове, оскорбит не только меня, но и моего конунга. Это понятно?
Младший брат Гедды решил податься в викинги. Больше о нем ничего не слыхали.
Я поймал умоляющий взгляд… Нет, не оставлю.
И я нахожу. Кувшин парного козьего молока. И еще кое-что. Вернее, кое-кого.
Что-то мне подсказывало: это будет покруче Лейфа. Он-то был один-одинешенек. А у меня, блин, рука болит так, что аж сводит, когда за рукоять берусь. И спина… И… Да всё болит, чего уж там. А тут четве…
– Ну пошли, брат, – сказал он, поднимаясь. – Станцуем для Одина.
– Как ты думаешь, что скажет Хальфдан, когда узнает, что какой-то там безродный сёлундский берсерк, которому он дал приют на зиму, задирал подол его дочери?
Старуха… Ну да, вблизи она выглядела старше, чем издали… Старуха впилась взглядом в Гудрун. Недобрым взглядом.
Старший команды сконских гребцов. Его зовут Барни. Барни Средний. Для него я всё еще хёвдинг.
– На, сестричка, владей! А ты, муж, не забудь мне сообщить, когда ее можно будет сажать на рум.
Я не даюсь. Хорошо, что предыдущий поединок был простым и все силы при мне. А быстрый он какой, этот Шлем-с-Намордником! Для своих габаритов – очень быстрый. А вот если ногой по щиту, снизу?
Что ж, во всяком случае, мы теперь не будем шариться в темноте, как слепые щенки.
Кормчий свеев, остававшийся на корме, крикнул, чтобы рубили канаты, но было поздно.
– Люди зовут меня Мухра Красный Лис, я – хёвдинг конунга Ивара Рагнарсона, преследую врагов Ивара-конунга! За моей спиной шесть десятков мужчин, соскучившихся по танцу огня и железа! – Сделал паузу, …
Это был храбрый поступок, ведь у себя дома он и думать не стал бы о сопротивлении, а только о том, чтобы спрятаться. А спрятаться было где. Вон хоть в соседней роще.
Тем не менее – им удалось. Скорее всего, случайно. И еще потому, что двигались они быстрее, чем мы.
Не по чину. Дочери конунгов – не сыновья. Дипломатический товар. Им статус ронять нельзя.
И после этого еще раз убедился, что силенок у него побольше, чем у соперника. И можно двигаться дальше. Физическая сила много значит в Скандинавии. Кто сильней, тот и прав. А кто прав, тому самое луч…
– Ты боишься, мой берсерк? – Пальцы Фрейдис теребили «копье» Свартхёвди. Сильные пальцы. Даже сквозь меховые штаны он чувствовал их движение. Очень хорошо чувствовал.
– У Лиса хватает хирдманов, чтобы вращать весла и железо, – заявил Ивар. – Ему понадобятся твои глаза, твой ум и твой язык, а их, как я вижу, сконцы не тронули. Тот, кто напал на твой гренд, захватил…
Но я могу другое. И я сделаю всё, что могу.
– Всё, брат! – оборвал я дальнейшие прения. – Ты ее хочешь, ты ее получишь! Давай думать, как это осуществить.
– Здешний ярл, – шепнула Гудрун. – Его зовут Вагбранд. Он приезжал говорить с Лейфом. Хотел забрать драккар, но тогда с ним было мало людей.
Зато их задал мне сам Сигурд. Пригласил на личную беседу и устроил форменный допрос. К счастью, не о моих взаимоотношениях с Хрёреком Соколом, а о нашем со Свартхёвди вояже в Норвегию. Очень интересо…
Любовников захватили врасплох. Выследили сначала (своя ж земля, не чужая), выбрали подходящий момент и правильное место. Заняли удобную позицию – сверху. Да так, что сразу не подступиться. Будь ты хо…
Судя по тому, что его стокгольмская школа процветала уже не первый год, нареканий от будущих мамаш не поступало.
Медвежонок просто цвел и пах. Лыбился и ножищами притоптывал в нетерпении.
Хотя по факту всё кончалось достаточно быстро. При равных противниках проигрывал тот, у кого первым заканчивались щиты, количество которых перед началом строго оговаривалось. Равно как и условия по з…
Я молчал. Не мешал ему болтать. Я жутко устал. Мне нужна передышка. Но еще больше мне нужен мой Белый Волк. Победить подлого норега я мог только с ним…
Пепелище. Если копнуть поглубже – угли еще теплые. В углях – обгоревшие кости. Животных и людей. Тела, живые или мертвые, сгорели вместе с усадьбой. С длинным домом, сараями, хлевом… Поле смерти. Зде…
Под это дело я попытался выяснить еще какие-нибудь подробности о бое Сигурда и Хрёрека, но ярл ничего нового не знал. Но, желая быть полезным нашей компании, предложил себя в качестве судьи на завтра…
– Ее никто не тронет, даже если она проглотит язык, – сказал Лейф. – А если ты немного подумаешь, Торкельсон, то вспомнишь, что здесь есть еще один дом, вон там, у холма. Это новый дом, построенный с…
– А ты лагман, что ли? – тут же закричал Виги Грибок. – Тут постарше тебя есть и получше!
Лейфа слушали. Не то чтобы соглашались, но и не спорили. Запоминали. Прикидывали выгоду. Люди Севера быстры, когда надо убить врага, но, если предстоит принять важное решение – не торопятся. Советуют…
Всё так. Но отец… Не отнимут ли боги удачу Вагбранда, если тот не исполнит сыновний долг? И как отнесутся к такому хирдманы? Они присягнули сыну, думая, что Зубовный Скрежет мертв…
Мог я этим воспользоваться, чтобы напасть? Вряд ли. Отследили бы боковым зрением… Я не напал. Я бросился бежать к воде. На меня внимания не обратили. На лодке мне не удрать. Пока стащу ее с берега, п…
А вот разум беспокоился. Вдруг после Крещения мой Белый Волк от меня отступится? А я ведь очень хорошо отдавал себе отчет, чего я стою как воин. Хороший уровень. Качественный. Но не более. Тот же Мур…
– А что ты еще умеешь делать так же хорошо, как убивать, хёвдинг из Страны Туманов? Ну если не считать погадить с борта в волну? – поинтересовался Свартхёвди.
– Сконцы не поплывут в Согн! – решительно возразил Медвежонок. – Зачем им? Есть кое-кто поближе из тех, кто не боится Рагнара.
А если придет, то Лейф убьет меня наверняка. Он – лучше. Намного лучше. Он был бы так же хорош, как Ивар Рагнарсон, если бы в свое время получил качественное обучение. Однако я сам частично восполнил…
Когда осипший и выдохшийся Певец уронил инструмент, Свартхёвди торжественно поднес ему пива, а потом обнял и поцеловал.
Пища оставляла желать лучшего: полусырая крупа с жесткими кусками жирной баранины. Мне этакое варево без пива даже в рот не лезло, а пива мне было нельзя. До следующего новолуния. Так сказала Рунгерд…
Валят почти без строя, гурьбой. Сразу к дому… Не меньше трех десятков! Мьёр, собака бешеная! Ты где? Не вижу!
Я хохочу. Мне весело. Парус перекрыл просвет между скалами. Представляю, как ругаются теперь стрелки… А что Медвежонок? Минус три. И – задумчиво-ищущий взгляд: кого бы еще порешить?
На песок упали сходни. Хускарлы посторонились, пропуская Гудрун вперед, чтобы она сошла на берег первой.
И еще один талант у нее открылся. Фехтование. В искусстве владения оружием Гудрун делала явные успехи. «Дорожку» освоила настолько, что в поединке делала Дриву Ходока вчистую. И очень гордилась этим.
Гудрун проснулась, когда почувствовала, что Лейф встал. Встал очень тихо, хотя в броне это непросто. А доспехи Лейф так и не снял. На пиру в них просидел и спать лег в них же. След от железа до сих п…
Так что дальше мы отправились вдвоем: я и Свартхёвди. Брат присоединился ко мне то ли потому, что доверял моему чутью, то ли попросту не хотел оставлять меня одного. Земля ведь чужая.
– Я видел его смерть, – чуть слышно, почти не шевеля губами, произнес Ивар. – Змей плюнул в него ядом, а он не успел подставить щит. Я видел его тело, распухшее от змеиного яда. Позорная смерть. Виде…
Драккар, рыскнув, встретил волну скулой, потому что Лейф, бросив рулевое весло, в три прыжка подскочил к обидчику и ударил его ладонью по голове с такой силой, что Грибок свалился со скамьи да так и …
Я в этом не участвовал. Вертел головой, пытаясь разглядеть свой собственный драккар, но Северного Змея не было…
– Ты мне по нраву, Ульф-хёвдинг, – сказал на следующий день после торжественной пьянки Ивар Бескостный. – Мой брат сказал: ты – хорошее приобретение для Рагнарсонов. Так оно и есть.
– А как тогда? – Фастайр уставился на брата с надеждой. – Ты что придумал?
– Не лезь, Ульф, – подхватил Красный Лис. – Это хольмганг. Здесь боги решают, а не люди.
А там творилось радующее глаз. И творил это Медвежонок. Причем не один. С ним – еще пятеро.
– У нас будут еще дети, – пообещал я. – Сыновья. Трое.
Только однажды я видел, как королева Рунгерд теряет самообладание. В тот день, когда стало ясно, что Медвежонок стал берсерком.
Деньги пригодятся. К весне я, скорее всего, уже поправлюсь и смогу действовать. Это значит – купить драккар, нанять или собрать команду и плыть… Мстить. Вот только куда? Со временем станет ясно. С на…
Слава Богу, после второго исполнения драпы кровь в жилах храбрых викингов вскипела, и началась… Назовем это пляской, хотя, по-моему, это было больше похоже на соревнование, кто выше подпрыгнет или гр…
Трое разделяются. Двое мчат к воротам, огибая меня. Третий – по мою душу. Что ж вы, парни, так меня слабо оценили? Хотя, глядя как я бегаю на лыжах… Хуже собственной женушки… Думаете: воин из меня та…
Вот так, господа нореги! Знайте наших! У нас на Сёлунде даже девушки – воины.
Почему бы и нет? Разве она не свершит месть храбростью и железом, как это подобает женам-воительницам? Разве это не лучше, чем взойти на погребальный костер мужа?
Ну да, идущий встречным курсом драккар кого угодно насторожит.
Впрочем, обижался конунг недолго. До тех пор, пока не услышал драпу в честь блестящей своей победы над страшным берсерком. И похороны в эту драпу вписались весьма достойно.
– А вот его! – Палец Лейфа указал на понурого Торкельсона.
– Как раз оттуда! – крикнул в ответ здоровенный толстый свей. – И у нас есть кожа от Харека-конунга, а идем мы в Роскилле. К Рагнару-конунгу.
Если обмороженный дан полезет в самое пекло да там и падет смертью храбрых, это будет идеально. А уж потом можно спокойно прийти и добить тех, кого не добил Медвежонок. Вот черт! Никуда не хочу ехать…
Налюбовался. Перевел взгляд на нас с Лисом. На всю «бригаду поддержки». Да, немного нас по сравнению с воинством конунга. Но я заметил, как Красный Лис, поймав взгляд Хальфдана, ненароком поправил св…
– Ого! – развеселился Лейф. – Кудлатая шавка вообразила себя волком! Это славно! – Он отпустил сконца. – Я выбираю меч и щит!
И Медвежонок и не медлил. Но и не слишком торопился. Только когда Фрейдис сдавленно вскрикнула, уткнувшись лицом в мех шубки, Свартхёвди задвигался быстрее, вонзаясь в нее, в самую глубину, насаживая…
– Это смотря на что, – уточнил Лейф. – Если на рабов, то упали, а если…
Они пришли ночью. Трое, судя по звукам. Все – родичи Хеги Косолапого, как выяснилось позже. Пришли с боевым оружием, которое добыли из оружейного ящика. Они думали: Лейф пьян. Думали: он не вооружен.…
Кому это не по нраву, тот может спихнуть заявившего с пригорка. Если рискнет.
– И что? – продемонстрировал удивление Щит.
Хирдманы забеспокоились и потребовали у вождя объяснений: куда он их привел? Что это за место, где морская нежить таскает людей прямо с корабля?
Что, впрочем, не сделало Эйнара ярлом, потому что земли его отца были поделены, причем большая часть их досталась союзнику Торкеля Мьёру-ярлу. Вряд ли тот, кто заграбастал одаль Торкеля-ярла, обрадуе…
– Обыщите тут всё! – скомандовал предводитель отряда. Им оказался не Лейф, а молодой прыщавый парень с подбитым глазом.
Засим норег с удовольствием воспользовался телом Гудрун, покушал, выпил пива и, гордо воссев на плаще, брошенном на палубную решетку, решил поучить жену правильной семейной жизни. Солнце, бившее скво…
– Мое имя Мурха, – сообщил ирландец, откровенно наслаждавшийся произведенным эффектом.
«Если ты сам так мыслишь, – говорил я себе, – какое право ты имеешь упрекать Гудрун в том, что она стала женой другого мужчины, чтобы выжить в мире, где насилие, изощренное насилие, – одобренная обще…
– Еще как стала бы! – перебил Лейф. – Куда бы ты делась! Забудь о нем! Теперь ты – моя жена! А что он жив, так это ненадолго!
Мороз крепчает. Градусов под тридцать, наверное. Но – не холодно. Бег на лыжах по-норвежски отлично согревает.
Нет, я этого не хотел. Но все равно… Как же меня задевало то, что она приняла свою новую роль!
– Мы все уважаем Гудрун за то, что она сохранила себя и твоего ребенка, – подчеркнуто спокойным голосом произнесла Рунгерд. – Но ее надо очистить, ведь порча может коснуться и ребенка тоже. Жрец не н…
Гудрун увидела, что пара ремешков-завязок его доспеха разорвалась. Должно быть, это она – ножом… Но этого Лейф не заметил. Остальные завязки целы, и панцирь сидит крепко.
– Для этого необязательно быть викингом, – возразил ирландец. – Купец…
Это примерно половина. А вторая двинула к драккару. Я даже догадывался, зачем.
Пятьдесят шагов… Я замер с луком в руках… То же – Юсуф, Дрива, Вихорёк и Тори. Остальные пятеро – со швырковыми копьями.
Пока Лейф говорил, сконцы и фризы подошли поближе. Еще бы: такой интересный разговор.
На этот раз без шума не обошлось, но мы убили всех. Вернее, Свартхёвди убил. Он еще не оборотился полностью, но уже был куда быстрее меня.
Не побежит. И это хорошо. Когда Лейф его убьет, одним врагом станет меньше.
Почему? Да это же очевидно! Женщина на корабле, тем более – одна-единственная – это источник раздоров и мордобития.
Когда Вагбранду сообщили, что домой вернулся один из хольдов его отца, да еще – на корабле его отца, ярл, не медля, прискакал сюда. Неудивительно, ведь помимо драккара Лейф наверняка принес и верную …
Вот таков мастер ирландского копейного боя Делбает. Я попробовал работать с ним в своей обычной манере китайского шеста – и понял, что даже в лучшие времена, когда у меня не было тех отметин на тушке…
– Ждем! – рыкнул я, потому что знал, что сейчас будет. Оглянулся… Двор пуст. Вся моя челядь укрылась или держалась поближе к забору. И это правильно.
Спутники ярла стояли с клинками наголо, но, когда поняли, что происходит, один уже получил пару дюймов стали в горло. Второй, наверное, мог бы зарубить Гудрун. Но он то ли пожалел, то ли не понял, чт…
Однако Лейф говорил о вещах, приятных каждому. О славе. О добыче. О победах. И говорил интересно. Так, что ему верили. И слушали охотно.
Захватывающий процесс, одним словом. Даже солист Тьёдар отложил свою музыкальную доску (один фиг, ничего не слышно) и присоединился к плясунам.
Когда мы обменялись любезностями, Шейный Платок сообщил, что намеревается посетить Роскилле, чтобы пообщаться с Рагнаром. Попытался осторожно выведать: как у Рагнара настроение? Нет ли у него планов …
Над противоположным бортом показалась голова в усиленной железом шапке. Я швырнул топор с левой… Попал или нет – непонятно. Но что-то с шумом обрушилось в воду. Выпад в сторону сходен… Не достал. Но …
И вдруг Лейф, когда-то верный отцов хольд, заявляет, что драккар теперь – его? Что за вздор? Вагбранд не мог взять в толк, что тут происходит? Он здесь – ярл. Его слово здесь – главное. Что значит: н…
Он мотнул головой, отбрасывая сальные лохмы, ощерился и поднялся со своего королевского сиденья. Грозное это зрелище – разгневанный конунг Вестфольда и окрестностей. Многие бы оцепенели от его свиреп…
Я держал ее лицо в ладонях. Очень бережно, потому что ладони у меня теперь – хоть гвозди забивай. Я глядел в эти чудные влажные глаза – и вся боль, весь ужас мира, недавнего побоища, безумия, смерти……
А ведь это даже не посторонний корабль, а, можно сказать, собственный. Конунг обещал свеям защиту. Обещал – и не обеспечил. Значит, сейчас, пусть и с опозданием, справедливость должна восторжествоват…
Мы догоняем. Это потому, что преследуемые потеряли день, высадившись на берег и ограбив датскую деревушку. То есть не то чтобы ограбив… Взяв страндхуг и задержавшись на некоторое время, чтобы попольз…
Мой дружбан не сбежал в Швецию. Он появился, когда королевский пир уже миновал стадию «пляски-игры» и плавно переходил к тому, что в более поздние времена можно было назвать «мордой в салат» для мене…
Цена не маленькая. Но и не запредельная. Однако я знаю, что разница между объявленной стоимостью и настоящей существенно отличается. То есть сторговать можно и марки за полторы. А это для взрослого с…
– Что я вижу? – Вагбранд-ярл, старший сын Вигмарра Зубовного Скрежета, уставился на корабль. – Новый драккар моего отца! Очень хорошо, что ты вернул его, Лейф! – Вагбранд любовно огладил потемневшие …
– Скажи мне, сын Рагнара, веришь ли ты в силу Асов?
Большая часть врагов все еще снаружи. Не понимаю. Стены сейчас практически без защиты. И ярла что-то не вижу. Где эта сволочь? Неужели и впрямь подбили во время первой атаки?
Искусству айдзюцу я Гудрун специально не обучал, но, по словам монаха, она будто взорвалась. Никто из сконцев глазом моргнуть не успел, как меч оказался в руке моей жены. Вернее – в брюхе у Мьёра-ярл…
Настоящих воинов в усадьбе сейчас не было. Только бонды и рабы. Ни у кого ни нужных умений, ни боевого опыта. Кроме, разве что, отца Бернара. Но тот сейчас – даже меньше, чем бонд. Много лет назад бы…
Я пытался настроить себя на оптимизм. До Согне-фьорда не так уж далеко, можно было надеяться, что вскоре я увижу свою любимую. А предатель получит по заслугам.
– Не говори никому, – на всякий случай шепнула Гудрун англичанке. Она тихонечко вернулась на корму, юркнула под парусиновый навес, устроилась у норега под боком и мгновенно уснула.
Формально мужское колдовство понятиями не одобрялось. Мол, женское это дело. Но поскольку самый главный для викингов бог пантеона, Один, был также и главным экспертом в области колдовства, то многие …
Пока он ее лапал, Гудрун нащупала рукоять ножа, который висел у Виги на поясе. Сконец спал, не снимая пояса. Впрочем, многие так спали, не только он.
Это Вихорёк. Мой приемный сын. Он – из словен. Был рабом у франков, но я освободил его и усыновил. Ему не больше пятнадцати, но он уже неплохой воин. Единственный из моего хирда, кто остался на ногах.
Но Хальфдан родился в девятом веке от Рождества Христова и точно знал: боги всегда причем. А если они ни при чем, то, значит, ты что-то упустил. Тем более, он же конунг. Он уверен, что там, в Асгарде…
Дома вовсю шли работы по подготовке Северного Змея к походу. Руководил Хавгрим Палица как старший по званию. Впрочем, любой заслуженный викинг в подготовке корабля к вику – эксперт. Кроме меня. Так ч…
– Железом, Ярп, – пояснил я. – Мы за всё платим железную цену. А товар у нас знаешь какой в ходу? У тебя такой тоже есть. Пока что есть. Жизнь. Не хочешь со мной поторговать, Ярп Большой Бобер?
Я ей уже раз сто объяснял: главное, не врага убить, а не дать убить себя. Не берсерки, чай. Нормальные люди. Понимала. Кивала… Но в процессе – увлекалась. Входила в азарт, налетала свирепо, оскалив б…
Однако Рунгерд уже знала, как было дело, потому не удивлялась. Сконцы ведь готовили нас не для полноценной жизни, а для мучительной смерти, так что медицинская помощь была минимальной. Но прогноз по …
– Ты струсил? – прищурился Фари. – Испугался за свою волосатую шкуру? По-твоему, эта женщина не стоит того, чтобы рискнуть жизнью?
Блин, откуда вас столько? Шесть, семь… Девять! И все – на меня, болезного!.. И все – тупые, как бараны. Толпой, по одним сходням!
Я не возражал. Никто не возражал, включая моих ирландских гребцов.
– И что с того? – подал голос Хеги Косолапый. – Кто знает, кого боги любят? Ты, что ли?
– Красный Лис и его люди займутся этим делом. Лиса же не зря называют Лисом. Он умен, хитер и неутомим. Почти как я, – Бескостный вновь улыбнулся. Так улыбается дракон, перед тем как выдохнуть пламя.…
Тем не менее перебраться через прорезанную водой щель было не так уж трудно.
Главным по-прежнему считался Эйнар Торкельсон, но вождь из него сейчас был – не очень. Крепости в нем сейчас было не больше, чем в раздавленном крабе. Первый сын и законный наследник, он не мыслил ин…
– Возьму, – смирился я, и Гудрун просияла.
– А теперь, – заявил ирландец, – я требую выдачи преступника, который надел цепи на этого свободного человека! Ты – этот преступник? – Палец Красного Лиса нацелился на работорговца.
– Слышь, Виги, – сказал он кое-как взобравшемуся на скамью Грибку. – Зачем ты ее схватил?
Я тоже разминаюсь, старательно имитируя ограниченную подвижность. Не так уж сложно, потому что ушибленная спина снова заныла…
– В Согне-фьорде много ярлов. А конунга – нет. Был Харальд Золотобородый. Он умер зимой. Теперь наш конунг, как считается, Хальфдан Черный.
Вот такое мирное завоевание. Хотя далеко не всё в норвежском королевстве Хальфдана происходило так спокойно, как в случае с Согне.
Рядом Стюрмир приподнял край щита… И его тут же расщепило сразу двумя копьями.
Я не стал спорить. Во-первых, потому, что не числил себя имуществом сыновей Лотброка. Во-вторых, мне Сигурд Змей в Глазу как раз не понравился. Он тоже был сущим ящером, но помельче и посвирепее. Был…
Человек, посаженный у кормила, свесил голову на грудь. Его лицо было скрыто капюшоном, так что заметить Гудрун он никак не мог.
Рабы, рабы, рабы… В клетках, в цепях, в колодках, в загонах. С бритыми головами и спутанными вшивыми патлами. Юные девушки и те беззубые старики, которых отовсюду свозят к святилищам Одина, чтобы при…
– Скажи мне, друг мой, тебе знакомо такое имя: Бринхиль-ярл?
– Ты прав, Черноголовый. Она – дочь конунга. Такую не завалишь в уголке. К ней требуется особый подход. И он у меня есть!
– Убили или увезли, неважно. Она скорее убьет себя, чем станет рабыней-наложницей. Я не знаю, жива ли она, но я знаю свою дочь.
Гудрун постаралась изгнать мрачные мысли. Гнуп Три Пальца, верный человек ее матери и отменный охотник, не раз говорил: хочешь добыть зверя – знай о нем всё. Что ест, где ходит, чего хочет… То же сам…
Вот тебе и пирожки. На этот раз – с лососятиной. И что теперь?
А потом, гуртом, и берсерка можно задавить. Тем более что на оставшихся на плаву лодках народ уже изготовился к дистационной работе: и луки наготове, и копья. Три-четыре хороших стрелка – серьезная п…
Кормчего на корабле Красного Лиса зовут Делбает. На русский слух звучит – не очень, правда? Но для ирландцев это имя священно. Примерно как Сигурд – для скандинавов.
Свартхёвди – не конунг. В политическом плане он – ничто. И личных заслуг перед конунгом никаких, это точно. И толку с него в качестве зятя – как от козла в огороде. Один разор то есть.
Согне-фьорд. Его еще зовут конунгом фьордов. Больше сотни километров в длину. Одного из ярлов этого фьорда мы убили летом. Вигмарр Зубовный Скрежет из Согне-фьорда. Так его звали. Именно здесь появил…
– Я должна рассказать вам… – Голос Гуд-рун дрогнул.
Я не хочу даже думать, что и там может быть такое же пепелище. У Рунгерд – большой одаль. Много сильных мужчин, среди которых несколько воинов. Там есть кому защищаться.
К «официальным» судьям присоединились добровольные консультанты. Серьёзное ж дело: понять волеизъявление богов! Мнения кардинально расходились.
На обратном пути мы столкнулись с Давлахом Бычком и подаренной Красному Лису блондинистой девкой. Давлаху было велено вернуть девку прежнему владельцу. За деньги, разумеется.
– Не бойся, девочка моя, мы справимся, – шепчу я Гудрун. – Больше тебя у меня никто не заберет.
– Я уже слыхал такое, – в голосе Ивара прозвучало нетерпение. – Но почему тогда говорят, что в Валхаллу уходят лишь те, что погибли с оружием в руке?
Вихорёк опять пытается протестовать, но я показываю на раненых и говорю: промедлишь, они умрут. И Вихорёк затыкается. Так и есть. Нам остро нужна медицинская помощь. Юсуф – при смерти, Скиди и Хавур …
Проплыли мы и мимо места, где Сигурд Рагнарсон напал на Хрёрека. Ничего интересного. Море и скалы. И подход к берегу скверный. Сплошные отмели и зубья камней. И ни одного селения на несколько миль в …
– Я купил кнорр позавчера! У меня есть свидетели! – настаивал польстившийся на краденое купец.
Она очень жалела о том, что не убила себя. А ведь могла успеть…
Сам музыкальный прибор напоминал длинный и широкий гриф, к которому забыли приделать деку. Изготовлен он был с любовью и старанием, сразу видно, но звучал примерно как детские гусли. Хотя тут все так…
– Хочешь? – Она с готовностью приникает ко мне.
Но надо ли это Лейфу? Гудрун в этом очень сомневалась. Потому что слышала, что говорил Лейф сконцам. О, им норег говорил совсем другое! Мол, сесть на земле ярлом Харека хорошо только для Эйнара, пото…
Ночь была изумительно тихая, потому скрип тетивы я услышал. И мгновенно рухнул мордой вниз, так что стрела вжикнула надо мной. Следующая рванула куртку на спине и в ней застряла. Третья воткнулась в …
– …Они были здесь! – сообщил Грихар Короткий. – Эйнар и его люди. Рыбаки сказали.
– Меж нами долгов нет, – возразил Бескостный. – Я выполнил свой гейс. Ты – свой. Но, раз уж ты сказал, я приму твое слово, Ульф Хвити, Белый Волк.
Кетильгрим изучает Медвежонка. Татуировки берсерка вызывают у него опасение. Именно так. Опасение, а не страх. Как бы ни закончился наш поединок, первый удар обрушится на Свартхёвди. Кетильгрим – гла…
Лейф Весельчак в перепалке не участвовал. Он был вполне доволен и собой, и миром. Отгородил часть пространства Северного Змея и расположился в нем со всеми доступными удобствами.
На носу у ирландского драккара необычная фигура: зверь с квадратной мордой, высунутым языком и красными, будто окровавленными клыками.
Столы заставили снедью. Мы тоже вели себя достойно. Отдарились соответственно оказанной услуге. И получили искомую информацию.
Младший нахмурился, пытаясь понять, в чем подвох.
Тоже понятно. А еще мне понятно, что моя мысль, может, и не такая бредовая…
– Пусть только попробует еще раз тебя тронуть, и я его убью, – пообещал норег, прижимая к себе Гудрун. – Пойдем-ка, жена, я тебя утешу. Нет лучшего средства от женских страхов, чем поиграть в зверя с…
Угу. Осенняя волчья шкура – это особенно ценно. Под ноги плешивый коврик подстелить. Очень тактично, однако. В моем нынешнем состоянии я всё еще могу убить волка, если тот полезет на меня. Но защитит…
Высказывал сожаление: мол, они были отличными воинами, чья беда лишь в том, что они захотели проверить удачу Лейфа.
Короче, легендарное место. Мифологическое. Народу на берегах Согне-фьорда жило не так мало, но в силу его изрядной длины (два-три дня плавания при хорошей погоде), а также далеко не идеального, с точ…
Гудрун очень довольна. Еще пара сконцев готова убивать за нее. Это может пригодиться.
Я думаю, дело обстояло так: они потеряли наш след, но обратно не повернули. Это горы. Здесь путей не так уж много. Судя по всему, они разделились. Нас перехватил отряд человек в тридцать. Впрочем, на…
– Кто ей помешает взойти на твой костер? – удивляется Хакон Волк.
– Я – не безродный! – возразил Свартхёвди. – Да какая тебе разница, что он скажет?
– Ингвар сказал: ты ищешь охотников для Лебединой Дороги? – спросил тот, что постарше. – Мы пришли.
Гудрун видела, как новоиспеченные викинги из Сконе разглядывают встречные корабли. У каждого на уме: нельзя ли поживиться?
Хальфдана Черного в Упплёнде не было. Отправился учить соседей уму-разуму. За старшего оставил ярла, коего звали Игге Хитрый.
Ну это мне и без него известно. Если бы я с полгодика назад ограбил его селение, как советовали мне товарищи по профессии, а не оплатил по-честному все оказанные там услуги, у меня был реальный шанс …
– Уже нет! – нагло заявил работорговец. – Вон твои деньги. Снова у тебя. Новая цена – пять марок!
– Как думаешь, сколько у Хаки детей Одина?
Но – тихо. Грозного берсерочьего рева не слыхать. Значит, до боевого столковения дело пока не дошло. И это радует. Неужели удастся взять оборотней врасплох? Раньше, чем они войдут в боевой транс или …
Гудрун осталась в живых. Но только потому, что Лейф первым бросился к ней, сбил с ног и собственноручно связал.
Кстати, Мурха Красный Лис был грамотным и свободно читал Библию отца Бернара. На латыни, что характерно.
Противники разом взялись за весла и вскоре уже стояли лицом к лицу на полоске песка шириной шага в четыре и длиной примерно в десять. Поединок решили считать «чистым». То есть свободным от кровной ме…
– Я дам тебе ответ завтра, – буркнул Хальфдан. – Ступай.
– Тебя бы кто так пожалел… – сердито заявила Гудрун. – Я не боюсь смерти. Я умею убивать. Или ты забыл?
– Где мой драккар? – задал Сигурд прямой, как древко копья, вопрос и принялся ждать результатов жертвоприношения.
Я смотрел на него, не веря в то, что произошло. Он мертв, а я жив. Как это могло произойти? Неужто это вмешался кто-то с Асгарда?
Мужик хмыкнул. Трудно воспринимать всерьез человека, который валяется у твоих ног, совершенно беспомощный.
Ошибиться невозможно. Мой побратим Свартхёвди. Дрыхнет, завернувшись в черную шкуру. Под шкурой на нем – ничего. Из одежды – ничего. А так – есть. Уютно устроившаяся на татуированной груди светлокудр…
Пользуясь тем, что рядом с ними никого нет, Лейф наклонился к Гудрун.
А потом я увидел, как он обнимает ее. И она его… И жизнь перестала иметь для меня значение. Я представил себя со стороны: мужичка отнюдь не богатырского сложения, заляпанного кровью и грязью, едва оп…
Я проснулся от ощущения холода на горле. Открыл глаза… Ну да, конечно. Надо мной стоял здоровенный мужик с копьем. И копье это, что неприятно, упиралось прямо в меня.
Тут уж никто спорить не стал, а Гудрун даже чуть улыбнулась. И поглядела на меня: не против ли, если она станет валькирией? Я был не против.
– Ты думаешь, если я берсерк, то глупее медведя? Даже медведь не повелся бы на такое. «Развяжи!» Ну-ка пойдем!
– Раздвинь-ка ножки еще разок! – громко потребовал Лейф. – Сегодня я три раза изливал в тебя свое семя, а теперь сделаю это в четвертый!
Чудом оставшийся в живых Хаки Гандальфсон удрал к шведам, и на земле Вингульмёрк воцарился мир. Под мудрым правлением всё того же Хальфдана Черного.
Фрейдис тут же сжала бедрами его руку, охнула… И еще раз, куда громче, по-кошачьи выгнувшись навстречу, когда Медвежонок вошел в нее…
Оп! Я вовремя удержал клинок, потому что из дома повалили отнюдь не бойцы. Женщины, дети…
Если раньше, не стану врать, я ревновал ее к Лейфу, и даже больше, чем ревновал…
– Ярл твой – баба! – ору я. – Все знают, что он – баба! Весь хирд делает с ним то, что делают с женщиной! Ведь он – такой красавчик (тут я приврал, признаю, насчет красавчика), и толку от него больше…
Свартхёвди извлек меч, который до того оставался в ножнах. Раз – и клинок уже смотрит на противника.
Или работорговец среагировал на мощное телосложение?
– Ты бил свободного человека, – заметил Красный Лис. – Это тоже преступление.
Как и раньше, все кончилось внезапно. Мир погас, краски потускнели. Еще падали те, кого я зацепил последними, но вокруг меня уже замыкалась стена щитов, и не было ни сил, ни быстроты, чтобы вырваться…
Кровь пролилась. Вот теперь ни о каком примирении и речи быть не могло.
Такая вот засада. Вроде бы ты – свободный человек, но… не совсем.
Но это было неправильно. Поэтому я перечеркнул ее одним взмахом Вдоводела. Дикий вой донесся до меня, будто сквозь набившие уши вату. Острейший клинок, которым я без проблем, не чувствуя сопротивлени…
– Костер учуяли… – прошептал Свартхёвди. – Ветер переменился.
– Теперь я твой, дружище Ульф! – Красный Лис присел рядом, похлопал меня по здоровой руке. – Я, мой кораблик и мои ребятишки.
Поначалу всё было мирно. Увидев, что Тьёдар прихватил с собой фидлу, свеи и вовсе расслабились. Выкатили пиво, расселись вокруг… Разговаривали о разном. Потом Тьёдар спел. Еще поговорили… Пиво настра…
Выкупил, поглядел… И в очередной раз понял: согласившись стать женой Лейфа, Гудрун приняла единственно правильное решение.
– Ульф, не кричи. Я же не знала, что это так важно. Я бы спросила.
Мы их не догнали. Нас было больше, и нам приходилось чаще останавливаться, чтобы брать воду и припасы. Зато теперь мы точно знали, куда направляются наши враги. К Согне-фьорду. Лейф – оттуда родом. Т…
Во время нашей последней (и единственной) встречи Бринхиль-ярл объявил торжественно, что он мне должен. А за такие слова здесь принято отвечать…
Я задумался. Свартхёвди с надеждой глядел на меня: мою способность выкручиваться из скверных коллизий можно было сравнить лишь с моей же способностью в них попадать…
– Это верно! – поддержали Лейфа другие налетчики. И все дружно устремились к новому дому.
Гудрун следила за тем, чтобы никто, особенно Лейф, не заметил ее стараний. И у нее получилось. Суток не прошло со смерти Грибка, как Хеги Косолапый обрел уверенность в том, что жена Лейфа Весельчака …
– Эй, Кетильгрим, ты обо мне не забыл? Я жив пока что! – Ярл играет клинком, разминая руку. Глядит с вызовом. Не на меня. На своего хольда.
Нет, крови не было. Нореги не сопротивлялись. Понимали: ирландцам нужен лишь повод, чтобы начать убивать.
– Ах ты вождь, значит? – прорычал Хеги Косолапый, который начал понимать, что тройная доля хёвдинга от него уплывает. – Раз так, то по праву, если кто не согласен, он может вызвать тебя на суд стали?
Нет, мужик! Мы еще потрепыхаемся. Мой здешний лозунг: пока ты жив – ты не побежден! Или как у Сун-Цзы. «В местности смерти – сражайся!»
Раскачиваясь, упругой танцующей походкой два воина-«оборотня» двинулись… по кругу.
– Мне жаль огорчать тебя, Вагбранд, – произнес Лейф, – но это больше не твой драккар.
– Как это нет? – удивился монах. – А это что? – Он хлопнул ладонью по отполированному задницами викингов руму. – Так что не предавайся унынию, а делай, что должен. Твоя жена жива! Радуйся!
Лично мне это занятие наскучило бы с первой же минуты. Но со мной была Гудрун, а значит, я был счастлив. И при этом отчетливо понимал, что счастье запросто может кончиться. В связи с кончиной счастли…
Гудрун перелезла через труп второго, выглянула из палатки и увидела, как Лейф хватает последнего врага за край щита, разворачивает рывком и одним ударом сносит ему голову, которая с деревянным стуком…
Я бы и больше проводил, но сама Гудрун любила прокатиться верхом или побегать на лыжах. Кроме того – тренировки. Да и не такая уж холодная здесь зима… Если у тебя есть возможность пару раз в сутки за…
Не отзывается. Может, не слышит. В таком-то шуме. Грохот, вопли, лязг, вой… Но громче всех визжит свинья, которой кто-то перебил спину.
– В этом домике может быть то, что нам необходимо, – говорит Свартхёвди. – И мы должны это взять.
Хотя сама по себе тема о раскрытии межмировых врат не была для меня нова. Еще Стенульф в свое время задвигал, что в ночь «между годами» время останавливается, исчезают грани между мирами и ты вполне …
Было так: пока мои бойцы удерживали главный вход, Мьёр с двумя хирдманами вошел через «черный». Хитрая сволочь. Вот поэтому я его и не видел. Пока главные силы демонстративно ломали ворота, а отдельн…
Впрочем, если Медвежонку удастся увезти Фрейдис на Сёлунд, то выцепить ее оттуда будет весьма затруднительно. Есть два варианта: потребовать отступного или прислать мстителя для божьего суда, потому …
Так, двинулись. Что-то я самого Мьёра не вижу? На драккаре остался или подранили?
– Ты останешься, – Лейф ухмыльнулся еще шире. – А я не собираюсь ждать, когда палач Харека начнет задавать мне вопросы.
Впрочем, велись эти разговоры, когда Лейф не мог их услышать. Да он и не прислушивался особо. У него были свои беседы. И своя цель. Доказать сконцам, что смерть Косолапого – дело рук богов, а не Лейф…
Странный вопрос. Тут все всех знают. Конечно, знакомо.
Рядом, на канатной бухте, сидел Медвежонок и мечтал. Мечты у него были простые. Если сформулировать их суть кратко: Ульф Весельчак как сырье для фондю по-скандинавски. Отличие этого сорта от обычного…
А мой противник остался лежать на дне лицом вниз, в багровом «дыму» собственной крови.
– Она сказала: «У меня от твоей любви одни занозы!»
Вскакивает, натягивает штаны, опоясывается…
У меня в глазах потемнело. От гнева и от слабости одновременно.
И рухнул в кресло, продемонстрировав: аудиенция закончена.
Сейчас бы – в переговоры вступить, потянуть время…
Сконцы возились почти час. Собирали уже знакомую мне конструкцию: крытый сарай для тарана. И сам таран тоже «модернизировали». Боевой конец бревна украсился острой железкой.
Вид у него был виноватый. Как будто мой мелкий раб мог бы что-то изменить.
Собственно, связали только ее и Бернара. Монах не был вооружен и не сопротивлялся, но он не кричал от ужаса и не пытался удрать, так что его сочли потенциально опасным.
Я отказался. Максимально велеречиво. Мол, уже обещал своему старому другу Щиту остановиться под его кровом. Но всегда рад, и, как только, так сразу.
– Ты ударил человека, норег? – закричал Хеги Косолапый, протискиваясь вперед. – Нашего брата ударил, да? Что говорит Закон?
– Шутишь? – прищурился Игге Хитрый. – Все знают, что твой брат сватался к Фрейдис и конунг ему отказал!
Как раз управились, когда вороги закончили приготовления и бодрым шагом двинулись к нам.
– О́дин! – взревел он. – Смотри на меня! Тебе понравится то, что ты увидишь!
Состав не порадовал. Неплохое вооружение, экономные движения, спокойно-сосредоточенные рожи опытных убийц. Одиннадцать человек. Эх, нелегко нам придется. Но выбора нет. Такие вряд ли сдадут назад, ко…
Я отнял у него нож и направляющим пинком отправил к выходу.
Лис заверил мужика, что всё будет ровно. Попросил не лишать удовольствия. Заверил, что с удовольствием прикончит бойца жабы, а потом выдавит дерьмо и из самой жабы.
– А давай так, – предложил младший брат. – Пусть она сама выберет, кто ей люб. Кого выберет, тому и достанется!
– Стенульф сказал, чтобы я шел к тебе, – пророкотал берсерк.
Еще одно копье я пропустил над головой. Мелькнула мысль – перерубить сходни, но я сразу от нее отказался. Тут топор дровосека нужен или алебарда. Дерево хоть и не толстое, но упругое.
– Пусть будет так, – наконец объявил Черный. – Кто встанет за вестфольдинга, получит от меня марку серебром. До поединка. А встать может любой, кроме тех, кто приплыл с тем, кто оскорбил мое гостепри…
– То есть ты хочешь сказать, что у меня теперь нет драккара, но есть долг жизни перед тобой? – нахмурился ярл.
– Останови корабль, – негромко велел он Тьёдару.
Хускарлы бросили концы, которые тут же подхватили местные мальчишки.
Ничего с ней не будет! Я должен что-то придумать. Я должен ее защитить. Любой ценой… О! А ведь это – идея!
Тем более что Хавгрима им так и не удалось завалить. Весло сломалось, но берсерк раздобыл здоровенный хогспьёт и орудовал этой штуковиной, будто это легонькое швырковое копьецо…
Подошел. Лагман. Человек Закона, а если точнее – его Глашатай, а по-простому – Законоговоритель. Пожилой дядька. Важный, как индюк.
Я бросился внутрь. Споткнулся о труп, закашлялся от дыма… Внутри рубились. Лязг, грохот, рычание… Блин! Два на одного, причем безрукого…
Как-то так получилось, что стоявший рядом со мной Далбает отодвинулся ровно настолько, чтобы снежно-белый красавец, не видимый никому, кроме меня, встал у моего бедра. Мир затрепетал, подернулся рябь…
– Ты чувствуешь, что её нет в живых? – спросил я напрямик.
Сконец, который хотел продырявить меня копьем из-за спины своего кореша, обернулся… Метательный нож едва не чиркнул меня по шлему, но бросок у Стюрмира был поставлен. Ножик воткнулся в шею сконца, на…
– На Харека глянь, – посоветовал Красный Лис.
Сейчас в роду Гедды – сорок три. Считая двух младенцев.
Короче, вместо пары дней мы провели в гостях у тещи целую неделю. И уехали только потому, что дома тоже дел было невпроворот. А еще надо было в Роскилле съездить в самое ближайшее время. Отчитаться п…
Когда трэли закончили, Игге не без труда (тесная) влез в яму, и один из хирдманов вручил ему меч. Не его собственный, а короткий и широкий. Даже не меч, а тесак, скорее.
Все же нам повезло. Если бы мы не забрались повыше, а остались на тропе, нас обнаружили бы сразу. Попросту наткнулись бы.
И с яростным воплем устремился на того, кто метнул топор. Храбрый паренек оказался. Но – неумелый. Минус четыре. Взгляд наверх: Вихорёк уже пляшет на крыше… Послал стрелу куда-то в сторону хлева, уве…
– Вот и сказал бы об этом Сигурду. Уверен: Змееглазый дал бы ему что-нибудь, чтобы загладить обиду. Сигурд Рагнарсон – не худший из братьев. И не жаден. Ты ведь знаешь: он заплатил выкуп за убийство …
Свеи посовещались и решили, что лучше – к ним. Проявили здоровую осторожность. Вдруг их старших на чужом драккаре повяжут?
Время от времени он поворачивался к Гудрун, указывал на очередную скалу и называл ее имя. Или даже рассказывал историю вроде тех, которые пели скальды зимними вечерами. Глаза его сияли.
Однако не успокоил. Кто-то вспомнил историю о Пчелином Волке Беовульфе. Кто-то – другие истории, в которых пристрастившиеся к человечине чудовища каждую ночь жрали людей до тех пор, пока те не кончал…
– Это тоже долгая история, – мрачно произнес я. – Оставим ее на завтра. Я должен обдумать то, что рассказал ты.
– Глупо, – повторил Лейф. – Подумай, что с тобой сделают, если не будет меня. И решай сейчас. На палубу ты поднимешься или моей женой, или моей рабыней. Другого не будет.
Лишь один берсерк оказался на свободе. Хаки. Лидер. По моим представлениям, он не должен был оказаться слишком трудным противником. Захваченный врасплох, однорукий (шуйцу ему укоротил Сигурд Олень ещ…
В том времени, откуда я пришел, многие сочли бы такое подлостью. Особенно – мужчины. Но я понимал: это высочайший уровень самопожертвования. И еще я понимал: мне такой уровень недоступен. Я бы не смо…
– А можно его просто убить? – поинтересовался я.
Сам же – не торопился. Надел на поддоспешник блестящую от жира кольчужку, поверх – чехол-балахон, а уж на балахон пеструю, как фазаний хвост, верхнюю рубаху, синий, как горное озеро, плащ с золотым ш…
И удалился на бережок, одинокий и сердитый.
Воины Одина двигались так, будто их соединяли невидимые нити. При этом – асинхронно и абсолютно по-разному. Движения Свартхёвди были короткими, сметающими, а сам он практически не сходил с места, тол…
Кого же принесла нелегкая, думал я. Хотя уже догадывался – кого. Кровная месть – это, блин, посерьезнее, чем жизнью рискнуть. Зря я его дразнил, наверное. Нет, хреновый из меня викинг. Язык – как пом…
– Тяжкая весть, госпожа! – Первый из цепочки остановился, стянул с головы шлем. Света факела было достаточно, чтобы наверху все увидели его лицо.
Медвежонок сидел, привалившись к опорному столбу. Дышал, как загнанная лошадь, с хрипом, но был в сознании и, кажется, понемногу успокаивался. Похоже, сумел выйти из оборотнического транса самостояте…
И едва это случилось, драккар сдвинулся с места. Бесшумный и невидимый, подталкиваемый ветром и легкими толчками – чтобы без случайного всплеска – двух весел, он отделился от берега и канул во тьме.
В ответ – злобная брань. Неконструктивная.
Игги без труда уклонился. Но это был «пристрелочный» удар.
«Ты, видать, тоже колдунья, как мать твоя, – не раз говорил ей норег. – Потому я так хочу, чтоб ты всегда была рядом. Моей. Представить не могу тебя с другим. Лучше сам тебя убью. Но еще лучше – его.…
– Я купил этого раба! – заквакала жаба. – Он принадлежит мне! Мне плевать, кем он был до того, как стал трэлем. Может, он не вернул долг или еще что-то! Теперь он мой! Мой по Закону!
Как раз в тот момент, когда Лейф обернулся.
– Ну ты и дурень, – вздохнул Фари. – Вот он тебя убьет, а мне марку серебра подарит? И жену в придачу? Убьет тебя, мне тоже не жить. И Косолапый – что? Косолапый с ним честно бился, а мы его врасплох…
– Ты куда руки тянешь, свиной помет? Хочешь, чтобы я их укоротил?
Я смотрю на Гудрун и думаю: у этой женщины, моей женщины, моей жены, – сердце воина. А значит, мне следует научить ее быть воином. Нравится мне это или нет, уже неважно. Теперь это мой долг.
Норег давит меня, пытаясь загнать в воду. Там я потеряю маневренность. Тогда преимущество силы и массы возьмет свое.
– Надо уходить! – На этот раз в голосе Свартхёвди сквозило беспокойство. – В Оденсе они нас не тронут. Но по пути к Сёлунду…
– Брат, брат, помоги мне! – вопил Фастайр, но Фари и себе-то не мог помочь. Послал еще одну стрелу, опять промахнулся, не выдержал и ломанулся через кусты – наутек. Но не успел сделать и трех шагов, …
– И каков был их ответ? – заинтересовался Ивар. – Ты уверена, что не ошиблась в его толковании?
– Ты не можешь! – сердито отрезал папаша.
Голова Гудрун лежит на моем плече. Моя жена тоже участвовала в бою. Брошенное ею копье пробило шею одного из врагов. Правда, тот не видел броска. Увидел бы, наверняка успел бы перехватить и увернутьс…
Думаю, маленький вьетнамец попросту истосковался по внятному ученику. Огромные шведы к его боевому танцу были приспособлены не больше, чем Медвежонок – к шитью бисером. А у меня – получалось. Позже я…
Лейф небрежно подцепил упавшего ногой, перевернул навзничь и добил.
Поскольку мой хирд ныне пребывал в зародышевом состоянии, на румы Северного Змея, помимо меня, Медвежонка, Тьёдара, Дривы и отца Бернара, сели парни Красного Лиса.
И ты тоже удивишься. И, может быть, закричишь…»
А и ладно! Никто не увидит, никто не услышит. Последнее – уж точно. Рев стоит – как от взлетающего самолета. Гудрун увлекает меня за опорные столбы, в какую-то кладовку и тянет завязки штанов, не дож…
– Где? Они? Сейчас? – чеканя каждое слово, пролаял Игге-ярл.
Волк не отозвался. Шагах в двадцати рвал воздух Хавгримов рык…
Сам я – не приглядываюсь. Я уже давно потерял наших берсерков из виду. В очередной раз позавидовать совершенству скандинавских органов чувств не успеваю. Вся сотня вестфольдингов срывается с места и …
Сигурд Рагнарсон впал в такую ярость, что оставалось лишь удивляться, что никого не убил. Видимо, никак не мог выбрать виноватых. Потому что все виноваты. И никто. Дозоров не выставляли, за кораблями…
Пока мы кушали, наши повара тихонько умирали от страха. Это хорошо. Значит, можно обойтись без пыток.
Мы были так счастливы, что забыли, где мы и что вокруг.
– Хальфдан далеко, – пояснил Лейф. – Его именем судит и собирает дань Атли-ярл. Без Хальфдана он – ничто. А Хальфдан, как я уже сказал, далеко. У Хальфдана Черного много земель и много забот. Но хват…
– У меня – красивая жена, – говорю я. – Она будет скучать без меня.
– Не заберет. – Ласковое прикосновение к моим губам. – Если ты умрешь, я тоже умру.
Так, значит, Ульфхам Треска – жив. Превосходная новость. Обнадеживающая. Ульфхам был чем-то вроде личного телохранителя Хрёрека. И ходил с ним на одном драккаре. Вместе с варягами. Трувор, Ольбард, С…
Он даже не выложился полностью. Так, поплясал немного. По глазам видно: хочет продолжения банкета…
– Как сказать. Скорее, он просто объявит свободных – свободными, как того требует закон, а рабов – своей собственностью по праву добычи.
– Знаю, Косолапый, знаю! – насмешливо отозвался Лейф.
– Видать, не настолько хорошим, чтобы не дать себя убить.
– Чувствуешь моего грибка? Нравится, какой он твердый?
Так. Теперь мужчины. Чадь моя свободная и подневольная. Рожи озабоченные, похватали кто что.
Вот что значит недостаток информации. Выяснилось, что фюльк Согн тоже с недавнего времени принадлежал Хальфдану. Достался как бы в наследство от первой жены, Рагнхильд, дочери Харальда Золотобородого…
На берегу остались следы. Человеческие. И от киля драккара.
Увлекаемая мужем Гудрун в последний момент оглянулась, поймала взгляд Грибка… И улыбнулась.
Нашли. Осадка не позволила драккару подойти близко, так что спустили за борт лодку.
Что характерно: Лису он не предложил. Хотя тоже можно понять: нас – раз, два и обчелся, а у ирландца – полный хирд проглотов. Жратвы не напасешься.
Труднее всего было ночью. Когда бездна, в которую ухнуло всё, что мне дорого, смотрела на меня из тьмы. Бездна и еще – неизвестность. Жива ли моя любимая? Что с ней сейчас? Мне безумно хотелось услыш…
Но на драккаре такого не случится. Здесь все на виду.
На следующее утро у нас состоялся серьезный разговор.
– Вы не будете драться! – Эйнар Торкельсон втиснулся между воинами: – Хеги дотронулся до твоей жены… Что ж, он заплатит виру, и делу конец!
– Ульф… Мой господин… Я заплачу за обиду. Серебром заплачу…
– Да вот в этом! – Медвежонок продемонстрировал татуированный кулак.
Работорговец ухмылялся. Видит, сволочь, что я не в форме. И правая рука забинтована.
– Не стоит этого делать, – возразил Хакон Волк. – Если ты двинешься на Хадаланд с войском, Хаки узнает и уйдет в леса. Там ты можешь их хоть до весны искать – не отыщешь.
Так и вышло. Взгляд его потерял осмысленность, когда по бороде Харека потекла слюна.
– Он действительно здешний ярл? – спросил Тьёдар Певец.
– Кажется мне, Хальфдан-конунг, что мой брат и твоя дочь не просто так встретились… – многозначительно изрек я. – Может, та самая, отдельно лежащая прядь, которую ты видел в вещем сне, и есть потомок…
Выпрямился, срисовал ситуацию, засупонился…
– Я что-то не понял, почему ты тут распоряжаешься! – сердито закричал Эйнар, протолкнувшись вперед. – Я – хёвдинг! – И стоявшему у кормила Тьёдару Певцу: – А ну поворачивай к берегу! Не нужны нам ник…
Я услышал эту историю от самого Сигурда вместе со всеми, кто был на пиру. И понял, что нынче неподходящее время для расспросов о том, что произошло меж ним и Хрёреком.
– Просто? Ха-ха-ха! Убить такого, как Лейф Весельчак, очень даже непросто! – заявил Медвежонок. – Нам с тобой придется как следует потрудиться, пока он сдохнет! Ха-ха-ха!
Когда дружеская пьянка была в самом разгаре, появилась жаба.
Но, когда я наконец закончил туалет и вышел во двор, там меня дожидались не только Харек с братвой, но и Красный Лис с дюжиной ирландцев.
Впрочем, она понимала: в ближайшее время ей больше никого не убить. Теперь все будут начеку.
Медвежонок заржал, пихнул меня в бок, ухватил за куртку и попытался повалить на загаженный снег подворья.
– Надо посмотреть поближе, – говорит Свартхёвди. – Я пойду?
Но я сдержался, и мир потускнел. Белый Волк покинул меня, и я вернулся в обычную реальность.
Сбоку вынырнул Стюрмир и рубанул сконца справа по ребрам. Хороший панцирь мог бы уберечь сконца, но куртка с железными бляшками – нет.
Если никто не подвернется, он выйдет из транса, сохранив некоторое количество сил.
Собаки молчали. Ветер дул с берега. Превосходная ночь.
Я отшвыриваю ненужный щит и вспрыгиваю на камень вслед за моим волчарой. Отсюда, сверху, видно, как ползет к нам еще одна лодка. Узкий нос рвет воду, гнутся весла, сгибаются и разгибаются спины… Меня…
Мы заночевали здесь же, в небольшой пещере выше по склону. Лошадкам нашлось немного травы, нам… Нам ничего не надо было, кроме нас. Мы сидели, обнявшись, наслаждаясь теплом друг друга… Так и уснули, …
Это много. Мне надо домой. А потом – в Роскилле. Оставить Гудрун здесь?
– Я раньше не говорил тебе этого, конунг, но сейчас скажу: никогда не любил вас, норегов, особенно вестфольдингов. А знаешь почему?
– Кто ему поверит! – фыркнул Эйнар. – Нас много, а он – один. Если мы все скажем: не было этого…
– Согласись, такого, как я, легко любить, – говорил он Гудрун. – Клянусь мошонкой Тора, месяца не пройдет, как ты будешь вертеться подо мной, как рыба на перекате, и орать громче, чем раб, которого о…
Он не боялся, что кто-то ударит в спину. Многие сконцы не любили его, но уже признали его власть.
Ах какой он красивый, Хавгрим! Так и сияет! А, это ты, Волчок! Привет, зверушка! Самое время… Брату по оружию пособить. Мир вспыхнул и наполнился счастьем.
– Когда он меня схватил, я так испугалась… – проговорила женщина жалобным голоском.
Но не успевает пройти и нескольких шагов, как ей преграждают дорогу.
– Ты бы лучше послушал, о чем говорят сконцы, – непочтительно прервала очередной поток самовосхваления дочь Сваре Медведя. – Если тебе перережут горло и выкинут за борт, как тебе такое понравится?
А меня, что характерно, – нет. Я пребывал в особом статусе, ведь именно мне был, что называется, «придан» ирландский хирд.
Бабах! Не кипяточек пролился: рухнул котел целиком. Пятиведерный. С двух метров!
И всё бы хорошо, но тут Гандальф возьми да и помри. С каждым может случиться.
– Заметят, – говорит кто-то из вестфольдингов. – Это ж берсерки.
Пользуясь тем, что муж не может видеть ее лица, Гудрун позволила себе улыбку. Знал бы он, отчего она так послушна… Хотя в чем-то он прав, великолепный Лейф Весельчак. Она и впрямь с ним – как мертвая…
Тут Игге следовало смутиться и отвалить, потому что гость – это не трэль. Оказавший гостеприимство не несет за гостя ответственности. Обязан защитить, если что, но не более того. И то – у себя на под…
– Я целил в ярла, – огорченно сообщил Юсуф.
Чтобы избежать столкновения, надо уклониться, и тогда он ударит. Из-за щита. Вниз или вверх, в зависимости от того, что сделаю я…
– Боги на нашей стороне, – сделал неожиданный вывод мой побратим. – Они привели нас вовремя. Мы убили всех врагов и сами остались живы.
Разочарован не он один. На рожах норегских юнцов – прям-таки детская обида. Они уже слюни пускали…
Но дело было сделано, гейс принят, и обратно дороги не было.
Но ответить не успел, потому что увидел, как Гудрун поднимает руку, касается сердца и «посылает» его мне.
– Развяжите мне руки, – предложил Тьёдар, – и я докажу вам, что губить такого, как я, попусту тратить божественный мёд.
Короче, привезли их в Упплёнд вдвоем. И свободными. Условно свободными. Медвежонок поклялся Мьёлльниром, молотом Тора, и предками, что не окажет сопротивления, не попытается удрать и встанет на суд к…
– Вихорёк! – ору я и показываю мечом. Мой приемный сын разворачивается и с двух шагов всаживает в глаз сконца стрелу.
– Поглядим, – флегматично отозвался ирландский кормчий.
– Как ты посмел сказать обо мне такое?! – гневно выкрикнул Лейф, вскакивая на ноги.
Эйнар, мрачный, подошел к оружейному ящику и отпер замок.
– Значит, буйный. Воин бывший, да? Я его куплю, а он на меня – с топором?
– А это кто? Наложница твоя? У прежнего хозяина купил? Дорого обошлась?
Со мной Хавгрим Палица обошелся почтительнее.
– Ты хороша, – сообщает он. – Нравишься мне… То есть нам.
– Пусть скажет, где спрятаны ценности, и мы ее не тронем! – заявил прыщавый Эйнар. – И никто ее не тронет.
– А друг с другом вы покувыркаться не хотите?
Воистину, историю творят не воины, а поэты. Пройдет тысяча лет – и никто не узнает, как было на самом деле. Эффектный вымысел куда более живуч, чем правда.
Сегодня утром у нас с женушкой состоялся еще один интересный разговор. Неожиданный. Моя жена потребовала, чтоб я взял наложницу. И не кого-нибудь, а Бетти.
Приземистый домишко, заваленный камнями почти под самую крышу, стоял на берегу небольшого озерца, образованного горным ручьем. Высота берега в данный момент составляла метров двадцать. Надо полагать,…
И опять команда Северного Змея выразила полное согласие с чужаком, а не с сыном своего убитого ярла.
Гудрун с другими женщинами была на «священном месте», сразу за идолами. Мьёр со своими вышел прямо на нее. И обрадовался.
Сконцы смотрели на Лейфа как на героя легенды. Они даже забыли, что эти трое – их земляки. Убить трех бойцов отобранным у одного из них мечом. Убить в считаные мгновения, да так, что каждый нанесенны…
Гудрун зло усмехалась. Что не осталось незамеченным.
И я понял, какая я дрянь. И услышал, как скрипят зубы. Мои.
Медвежонок на пир не пошел, что совсем на него не похоже.
Эх, братик, братик, что же ты задумал? Хотя я-то как раз догадываюсь, что…
– Что ж, – изрек он после короткого размышления. – Пусть так и будет. – Ты пойдешь. И еще – ты, – взгляд конунга обратился к Хакону. – Возьмешь с собой человек тридцать… Сам выберешь. И ты – старший,…
Если завалю. Паренек-то ушлый. И быстрый. Спрыгнул ловко, глядит цепко…
– Ты разве посторонний? – поднял бровь Хальфдан.
Мьёру, надо полагать, известно, сколько нас по эту сторону забора.
Харальд Щит ремонтировал сани. Собственноручно: работы он не чурался. Но когда я подошел, с удовольствием распрямился, вытер руки о тулупчик и вопросительно взглянул…
А палатку пришлось переставить и шкуру выкинуть за борт. Слишком много крови в нее впиталось. Не отмыть.
Жуткий сон. Гудрун, перерезавшая себе горло и бросившаяся в бездну. К чему это? И что мне делать?
– Ну-у-у… – Рожа работорговца выразила нравственный конфликт. Начнешь врать – потеряешь клиента. Скажешь правду – придется сбавлять цену. Или, опять-таки, клиента потеряешь.
Нужные слова сказаны. Я не вслушиваюсь. Изучаю ярла и размышляю: убивать его или подранить? Притом что захват заложников здесь не покатит…
Полез за пазуху и достал оттуда большой золотой крест. Реально большой. В четверть кило, не меньше.
– Я не могу ни биться, ни грести, – предупредил я. – Даже застегнуть пояс сам не могу. Но конечно, я пойду с ним!
– Мама, смотри! Это – моя жена по праву свадебного дара! Ее зовут Гудрун.