Тем более что Хавгрима им так и не удалось завалить. Весло сломалось, но берсерк раздобыл здоровенный хогспьёт и орудовал этой штуковиной, будто это легонькое швырковое копьецо…
Он больше не бежал. Остановился на берегу озера. За его спиной горела усадьба. Горели его люди, его добро, его жизнь…
Нагнув голову, чуть косолапя (чисто, медведь), мой побратим мчался на выручку. Молча. Потому никто не обращал на него внимания, пока он не начал.
– Я – Ярп, сын Сиббы, скромный бонд, что платит долю конунгу всех данов Хареку, – с нажимом сказал. Мол, не сам по себе. Имеется у него крепкая «крыша». – Мой здесь одаль, а вы мои гости! Прошу в мое скромное жилище!
Хотя лично мне показалось, что Игге не бьет по-настоящему. Все же дочь конунга…
– Может, и так, – не стал спорить Лейф. – Зато я полюбил ее, как только увидел. Ее первый муж был знаменитым хёвдингом. Я вручил ей свадебный дар, но первую цену заплатил железом. Она хорошего рода и будет мне подходящей женой. А что у нее глаза волчицы, так это мне даже нравится. Ее отец был берсерком, так что глаза она наверняка унаследовала от него. Говорят, этот берсерк в одиночку уничтожил целый хирд, чтобы завоевать сердце ее матери. Добрая кровь, матушка! Наши сыновья станут великими воинами, а дочери – настоящими красавицами!