Только водитель заметил, что нас кроют, и чуть пригнулся к рулю, словно это могло спасти.
Справа, двести метров, — бывшая гостиница «Прага», где определили расположение придуманному мной батальону.
При таких объятиях сразу ощущалось, что род мой захудал, что предыдущую тысячу лет медок я пробовал только в гостях, да и молочка с яичком доставалось мне не всегда; но грех жаловаться всё равно — дополз же и до этого чудесного дня.
Невиданный индивидуалист, сумасшедший эгоцентрик, — старик Эд носил внутри, в качестве огромного, всё уравновешивающего веса, чувство нижайшей растворённости в народе.
К вечеру знало сто человек, на следующий день — весь батальон, на третий — жёны, дети.
Протянутая рука была суха, спокойна, в меру крепка.