– Пока зброя в рэнках, таки и мы живы, допокеды не сгинем. А сгинем, так то не наша, а Господня воля бэндзе.
– Олег батьки боится, – вздохнула Ефросинья. – Говорит, не даст согласия.
Гридь проскользнул в дверь, подбежал и склонился перед Святославом.
Юлиуш выскочил за дверь и стер с лица пот. Надел шапку и вышел во двор. Там ловко поймал за ухо пробегавшего отрока. Тот, ощутив железные пальцы, заверещал.
– Ты что, ладо? – Он обнял невесту за плечи.
– Ты же знаешь Григория! – засмеялся синеглазый. – С ромеями он ромей, с хузарами – хузарин, с немцами – немец. На всех языках говорит, к каждому подладиться может. Весь в батьку!