– Ее нету. Я слышу, как орет ребенок, а ее нету. Говорю же, она всегда начеку, как подует попутный ветер. – Голос захихикал.
Октябрьское утро приятно грело ему спину и шею, и он рад был бы остаться до вечера в этом ненадежном убежище. Он поднял пистолет и положил его на траву. Мальчик смотрел во все глаза.
– Не думаю, что ты мог бы это сделать, – заметил Ричардс. – Я бы не мог.
Дверь открылась и закрылась. Мотор тихо гудел, машина стояла в дюйме от обочины.
Данинджер угрюмо опустил голову; на его лице мелькали зеленые вспыхивающие отсветы от контрольных приборов.
Ричардс попал в него как раз над верхней губой. Зубы разлетелись как разбитое дикарское ожерелье. Волосы, кровь, мозги расплескались (причудливыми пятнами) на стене позади кресла, где девушка на трехдолларовом плакате вытянула свои бессмертные ноги на полированной кроватной спинке из черного дерева.