Спустя некоторое время она отпустила его на расстояние вытянутой руки, и аккуратно вытерла щеки. Он вдруг осознал, что ему уже не надо поднимать голову, чтобы смотреть ей в глаза. Значит, он вырос. Вырос во многих смыслах.
Мать Гандринг хмуро смотрела на испещренный серым пол.
Они плевались и рычали друг другу в лица, так близко, что Ярви видел черные поры на носу парня, красные жилки в белках его выпученных глаз; так близко, что Ярви мог высунуть язык и лизнуть его.
— Мило, — кивнул ему Ральф. — Гребешь ты не очень, зато делаешь успехи в том, что действительно важно.
— Девять пар рук. — Этот голос был мягче и нежнее, чем первый. — От качки на наших скамьях образовались прорехи.
— Когда-то я считал тебя сволочью. Теперь у меня появились некоторые сомнения.