Они плевались и рычали друг другу в лица, так близко, что Ярви видел черные поры на носу парня, красные жилки в белках его выпученных глаз; так близко, что Ярви мог высунуть язык и лизнуть его.
— Мило, — кивнул ему Ральф. — Гребешь ты не очень, зато делаешь успехи в том, что действительно важно.
— Девять пар рук. — Этот голос был мягче и нежнее, чем первый. — От качки на наших скамьях образовались прорехи.
— Когда-то я считал тебя сволочью. Теперь у меня появились некоторые сомнения.
— На колени, пес. — Он снова растянулся и в этот раз не нашел серьезных причин, чтобы подняться. Он стонал с каждым вздохом, и весь его разбитый рот был сплошной болячкой.
— Хочешь освежевать, поваренок, или мне это сделать? — Анкран держал нож, на его лице был намек на ухмылку. Словно он знал, что Ярви откажется. Он не был дураком. Несколько раз Ярви вытаскивали на охоту. Из-за своей руки он не мог держать лук или копье, и его тошнило, когда доходило до разделки туши. Отец доводил его за это до бешенства, брат высмеивал, а их люди едва скрывали презрение.