Голубь взъерошился, колыхнул крылом, и, наклонив головку, повернулся, показав нам другой бок. Я почувствовал, как дрогнула Марина: этот бок у голубка был красно — синим и без единого перышка, кости вздымали тонкую кожу.
Стена. Я остановился. У лабиринта нет выхода.
Я кивнул, вспоминая просвистевшую у щеки заточку и короткий, болезненный вскрик.
— А многие ломались, становились полицаями, — вздохнул его собеседник, человек с длинным, изможденным лицом.
Марина поднялась. Бедная моя, до чего же ты устала!
Замечтавшись, я едва не наткнулась носом на постамент памятника, стоящего во дворе Университета. Михаил Васильевич Ломоносов.