Стена. Я остановился. У лабиринта нет выхода.
Я кивнул, вспоминая просвистевшую у щеки заточку и короткий, болезненный вскрик.
— А многие ломались, становились полицаями, — вздохнул его собеседник, человек с длинным, изможденным лицом.
Марина поднялась. Бедная моя, до чего же ты устала!
Замечтавшись, я едва не наткнулась носом на постамент памятника, стоящего во дворе Университета. Михаил Васильевич Ломоносов.
Каменный Ленин, улыбаясь, указывал рукою на крышу. Я лег спиной на подоконник и посмотрел вверх.