— Не ругайся, пожалуйста, Кристал, — сказала Тесса.
От Тессы никакой поддержки не было: она нарочно вела себя холодно и равнодушно во всём, что касалось его борьбы за место Барри. А это застолье понадобилось лишь для того, чтобы Колин мог посоветоваться с Парминдер насчёт своих листовок. Тесса постоянно устранялась и пресекала разговоры о его опасениях. Не давала ему выговориться.
— Отвяжись! — взвизгнула она. — Умник нашёлся. Оставь эти хохмы для своей мамочки.
Закрыв глаза, Тесса массировала переносицу и веки большим и указательным пальцем.
Теперь при любом упоминании её имени людям будет лезть в голову именно это; такие вещи запоминаются.
Всё рухнуло. И неважно, что всё осталось на месте: стены, стулья, фотографии детей. Каждый атом взорвался изнутри и тотчас же перестроился; видимость постоянства и надёжности вызывала теперь лишь насмешку: тронь — и всё развалится, тонкое и непрочное, как бумага.