— Эй, дядя! — крикнул кто-то. — Аида с нами государю служить!
А богат был покойник, ничего не скажешь… как же занесла его нелёгкая сюда, в смертный край? Может, как и Семён, с караваном забрёл, а может, закицула давняя, позабытая война. Всадник-то не пустой встретился, при оружии…
— Молись, Шамон, Иссе-пророку, деве Мариям — молись как умеешь. Не даст Аллах воды, завтра все умрем, — и, отвернувшись от Семёна, грузно опустился на коврик.
Старик нагнулся к холодному челу печки, застучал кресалом. Семён кинулся за поленьями, сложенными под поветью.
— Ну что с тобой делать, — сказал Семён. — Господь простит, и я прощаю. Да и ты за науку не серчай.
— Как-нибудь, — ответил Семён, — авось и в Долгом богородица не оставит.