После обеда мы решили не приходить. Лоб и я. В каюту пошёл только СМР.
— А я чо? Я ничо, «есть, так точно», дурак!
Мичман перестал выть и расписался наощупь, после этого он был спасен. После росписи его перевязали.
Врачи пожимали плечами и говорили, что он здоров… хотя…
А выходя, подумал: «Полегчало ему. Хе-х, птеродактиль!».
— А можно, я попробую? — спросил наконец один из милиционеров.