– Я те… – и мат картечью пушечной в спину летит. Бежит! Длинный, ногастый, сухопарый. Волчара. Весь такой серый, злой, хищный. Порвёт!
- А… - Чиж скучнеет, тема для него болезненная и опасливая, всякое напоминание – как соль на рану.
- Но не кровные! Мы с Санькой побратались, и знаешь – родней родных!
– Считаю себя одесситом, – коротко ответил гость.
Старец рукой махнул, спину ссутулил, и вперёд. Вывел! Дяде Фиме ещё выговор за нас, а тот даром што богаче стократно, слушал этого почти оборванца, и только головой кивал виновато, да отдувался, потея. Да на улице, перед всеми соседями!
Улыбаюсь до боли в онемевших щеках, а и мне улыбаются ответно. Дома. Как же хорошо дома!