— Ты не умрешь, дорогая. Не так много осталось тех, кто отмечен Его благодатью… не бойся. Просто воспользуйся своим даром… — голос Клементины звучал мягко.
Аполлон от матушкиной похвалы зарумянился, взор потупил, ресницами взмахнул.
— Как ты думаешь, — она смотрит с жалостью, от которой хочется выть. — Папа слышал?
Смуглая. Черноглазая. Востроносая, вида хитрого, цыганистого… или и вправду Себастьяну родней, как о том писали?
Он отошел, ступая босыми ногами по прорисованным линиям. И Себастьян видел, как прогибается под немалым весом Аврелия Яковлевича незримая твердь иного мира.
— Всего, — Евдокия хлопнула Себастьяна по руке. — Сиди. Болит?