Он отошел, ступая босыми ногами по прорисованным линиям. И Себастьян видел, как прогибается под немалым весом Аврелия Яковлевича незримая твердь иного мира.
— Всего, — Евдокия хлопнула Себастьяна по руке. — Сиди. Болит?
Сохранилось белое платье, обильно расшитое золотой нитью и жемчугами, белый парик, тяжелое ожерелье с крупными красными кабошонами и седые волосы панны.
…и пламя приняло жертву, взметнувшись над бронзовой чашей…
…но и платят за такой щедро. Небось, старухе на осетрину хватит… глядишь и заткнется хоть бы ненадолго, позволит дух перевести.
— Прошу простить меня за опоздание, задержали дела государственной важности…