— Как ты думаешь, — она смотрит с жалостью, от которой хочется выть. — Папа слышал?
Смуглая. Черноглазая. Востроносая, вида хитрого, цыганистого… или и вправду Себастьяну родней, как о том писали?
Он отошел, ступая босыми ногами по прорисованным линиям. И Себастьян видел, как прогибается под немалым весом Аврелия Яковлевича незримая твердь иного мира.
— Всего, — Евдокия хлопнула Себастьяна по руке. — Сиди. Болит?
Сохранилось белое платье, обильно расшитое золотой нитью и жемчугами, белый парик, тяжелое ожерелье с крупными красными кабошонами и седые волосы панны.
…и пламя приняло жертву, взметнувшись над бронзовой чашей…