Шкаф с кондуитом был заперт. Белка щекотала хвостом нос пыльной Венеры. Громадный глаз-муляж из папье-маше изумленно уставился на гимназистов. Тогда Биндюг ногой проломил филенку. Кондуит был извлечен.
– Эх, милай! Вот разуважил! Спасибочко! Не-ужто ж правда? – и грозит большим кулаком кому-то в четыре окна: – Ну, погоди! Дождались!..
Он дернул себя за длинный свисающий ус и, задыхаясь, выбежал из учительской. Очень тихо стало в комнате.
– Вы рассуждайте, – сказал Александр Карлович.
– Леля, – спрашивает вдруг сонный Оська, – а в Риме, в цирке, тоже троглодиторы представляли?
И, поговорив так около часа, отпускал домой. По одному, с промежутками. Нас уже не держали ноги.