К тому времени, как я приношу газету из зала, мама уже спит. Её жуткие жёлтые руки скрещены на груди, пластиковый больничный браслет заварен на запястье.
Плюс там было обвинение в похищении ребёнка. Тоже в записи на видеоленте.
С длинной белой ниткой слюны, одним концом свисающей с моей шишки, а другим — с её нижней губы, с горячим раскрасневшимся от недостатка воздуха лицом, ещё держа в кулаке мой натёртый поршень, Трэйси усаживается назад на свои каблуки, и рассказывает, что в «Кама Сутре» пишут, мол, сделать губы по-настоящему красными можно, натирая их потом с мошонки белого жеребца.
— Ну ладно, может, я чуток опережаю график.
— Братан, — говорю. — Художник из тебя не очень.
Молча сижу на краю маминой постели и жду, пока вернётся медсестра.