— Смертельный номер, хищник раздирает младенца! Ты, соплячка, видела римский цирк? Пореви, пореви, может, я и сжалюсь над твоей тряпкой.
— А кому же еще стал бы я покупать все это ни свет, ни заря? Одевайся и покажись мне, племянник Александр! Должно подойти — глазомер меня пока не подводил.
— Александрин, — Виконт направился было к двери, но вернулся, — ты обижена? Считаешь, я должен был сам принять решение, перевести тебя в другую школу? В другой город? Да пойми же, не имею я права вмешиваться в твою судьбу! Это я тебе уже серьезно говорю, как взрослой. Тебе сколько сейчас? Тринадцатый?
— Он квартиру искал! Он мог переехать! — выпалила Саша, цепляясь за последнюю соломинку. Семен скорбно покачал головой.
— «Жалко» — у пчелки, «кажется» — перекрестись, — спрятав серые радужки в складках кожи, пролепетал крамольное слово атеист Фима и перевел взгляд на Сашу, смотревшую на него тоже с улыбкой, но другой, понимающей.
— Решать этот вопрос — прерогатива господа Бога. Не наша с тобой.