Эдди заглянул под веранду. Там никого не было. Ничего удивительного. Была весна, бродяги обыкновенно появлялись в городе начиная с сентября. С тех пор, как он повстречал здесь безносого сифилитика, прошло шесть недель, за это время тот вполне мог приискать себе временную работу на какой-нибудь загородной ферме, даже при его отпугивающей внешности. Осенью требовались рабочие на уборке картофеля и яблок, а к декабрю предстояло соорудить снегозащитные заграждения, залатать крыши хлевов и сараев.
А рассказал он мне про поджог только спустя четыре года, к тому времени он уже был не жилец на этом свете. Лежал на койке в больничной палате, накачанный обезболивающими, то и дело терял сознание, а его внутренности пожирал рак.
В тот вечер примерно за полгода до двадцать седьмой годовщины с того дня, когда Джордж Денбро повстречал клоуна Мелочника, Стэнли и Пэтти сидели в своем уютном домике в пригороде Атланты. Пэтти возлежала перед телевизором в уютном семейном кресле на двоих, распределяя свое внимание между шитьем и любимой передачей «Семейные ссоры». Она обожала Ричарда Доусона и полагала, что его неизменный атрибут — цепочка для часов — придает ему на редкость сексапильный вид. Ей нравилась эта передача еще и потому, что она почти всегда получала из нее самые точные ответы на все семейные темы (в «Семейных ссорах» давали не правильные ответы, а самые расхожие, общие). Пэтти как-то поинтересовалась у мужа, почему вопросы, которые кажутся ей такими простыми, оказываются столь сложными для семей, принимающих участие в телевизионной игре.
— Да. Вот до чего у меня дошло. Я уж готов был подумать, что у меня эпилепсия или что-нибудь в этом роде. Трудно было поверить, что это происходит наяву.
Он погнал Беверли вдоль стены, нанося беспорядочные удары. Она подняла руки, чтобы загородить лицо, но остальные части ее тела были открыты для ударов. Ремень щелкал, как пастуший кнут, гулко отдаваясь в тишине комнат.
— А мне охота! — проревел Генри. Послышался глухой удар по лицу и крик боли, сменившийся плачем.