— Гарри — наша лучшая надежда. Положитесь на него, — спокойно сказал Люпин. Кингсли повернул палочку на Гарри, но Люпин сказал: — Это он, я проверил!
Он был Гарри… Гарри, не Волдеморт… и то, что шуршало, было не змеёй… Он открыл глаза.
— Покровители же меняются, почему этот не может? — сказал Рон. — У Тонкс ведь изменился, разве не так?
— Тонко замечено, — ответил орёл на двери, и дверь распахнулась.
Гарри глядел на дядю снизу вверх, и чувствовал смесь раздражения с изумлением. За последние четыре недели Вернон Десли менял своё мнение каждые двадцать четыре часа, загружая, и разгружая, и перегружая машину, как душа ляжет. Гарриным любимым мгновением было то, когда дядя Вернон, не предупреждённый, что Дадли с последнего раза, как перепаковывал свою сумку, добавил в неё гантели, ухитрился уронить эту сумку себе на ботинок, и скорчился с воплем боли и немалой бранью.
— Какого…? — взвыл он, извиваясь в попытке высвободиться из Ронова захвата. — Чё я сделал? Послали за мной этого кретинского эльфа, чё за игры, чё я сделал, отвали ты, отвали, от…