— Наверно, он беспокоится, что случится, если Пожиратели Смерти узнают, что я был тут, — сказал Гарри.
— Раз так, то, извини, должен тебя разочаровать, — сказал Гарри; он говорил совершенно спокойно, хотя чувствовал себя опустошённым. — Я был честен с тобой с самого начала. Говорил тебе всё, что Дамблдор говорил мне. И — на случай, если ты позабыл — одну Разделённую Суть мы нашли…
— Да, да, она родила! — орал Люпин. Все вокруг стола кричали в восторге и вздыхали от облегчения; Эрмиона и Флёр наперебой вопили: «Поздравляем!», а Рон повторял: «Ни фига себе, ребёнок!», словно никогда раньше не слышал, что такое бывает.
— Это, — спокойно сказала она, — неприемлемо. Просить о помощи, а потом забыть-наплевать? И ты ещё удивляешься, Рон, почему гоблины не любят волшебников?
Вы дали Рону Гасилку… Вы понимали его… Вы дали ему путь к возвращению…
Он следил, как его мать выходит вперёд на дрожащих ногах и садится на шаткий табурет. Профессор Мак-Гонагалл опускает ей на голову Сортирующую Шляпу, и едва та коснулась тёмно-рыжих волос, и секунды не прошло, как Шляпа крикнула: Гриффиндор!