Он очень тщательно направил палочку в лицо мальчика: он хотел видеть, как оно произойдёт, разрушение этой необъяснимой опасности. Ребёнок начал плакать: он увидел, что перед ним не Джеймс. Ему не понравилось, что мальчик плачет, он никогда не переваривал хныканье малышни в приюте…
— Похоже, это работёнка для нас, — крикнул Фред, показывая на себя и Джорджа, и Кингсли одобрительно кивнул.
Но заклинание не сработало, и ему нужно было руками пытаться пересилить змею, которая обвивалась вокруг его рёбер, выжимая из него воздух, крепко вдавливая ему в грудь медальон, кружок льда, пульсирующий жизнью, совсем рядом с его собственным неистовствующим сердцем, и его мозг заливал холодный, белый свет, все мысли стёрты, его собственное дыхание слабеет, шаги вдалеке, всё пропадает…
— Есть в Министерстве хоть кто-нибудь, готовый ему противостоять? — спросил Рон со злостью.
Он чувствовал себя как на экзамене: знаешь, что должен знать ответ, но мозг туп и не соображает. Было ли в его долгих беседах с Дамблдором в том году что-то такое, что он упустил? Может, он должен был знать, что всё это значит? И Дамблдор надеялся, что он поймет?
— Нет, — вид у него был одновременно вызывающий и испуганный.