Все стояли, глядя друг на друга. Гарри никак не мог этого осознать. Дикий Глаз мёртв; быть этого не может… Дикий Глаз, такой бывалый, такой храбрый, знающий, как везде выжить…
— Привет, — сказал Альбус с несомненным облегчением.
В комнате повисла тишина, нарушаемая только глухими шлепками — Эрмиона продолжала швырять книги то в одну, то в другую стопку. Рон сидел, не сводя с неё глаз, а Гарри смотрел то на него, то на неё, неспособный сказать ни слова. Меры, принятые ими для защиты своих родных, заставили его осознать, сильнее, чем что бы то ни было, что они действительно намерены идти с ним, и что они безусловно представляют, как это будет опасно. Он хотел сказать им, что это значит для него, но не мог подобрать подходящих слов.
— Ну, раз деревня носит его имя, я подумала, что ты мог бы уловить связь, — сказала Эрмиона. Это прозвучало так похоже на прежнюю Эрмиону, а не на ту, какой она была последнее время, что Гарри почти ожидал, как она объявит, что ей надо бежать в библиотеку. — Об этой деревне в Истории магии есть немножко, подожди-ка…
Как дождь в холодное окно, эти мысли стучали в твёрдую поверхность неопровержимой правды, которая была в том, что он должен умереть. Я должен умереть. Всё должно закончиться.
— Нет, — сказал Гарри, — это факт. Отслеживают каждое твоё движение…