— Но пока у него крыша не уехала, он был жизнь и душа любой компании, — сказал Фред. — Он как: приговорит бутыль огневиски, выбежит на танцплощадку, задерёт мантию, и давай выпускать цветы букетами из своей…
Он пошёл вниз по ступеням, в темноту. Был четвёртый час утра; из-за мёртвого молчания окрестностей казалось, что они задержали дыхание, желая увидеть, выполнит ли Гарри то, что он должен.
Часто и тяжело дыша, он уставился на Снитч. Сейчас, когда он хотел бы заставить время течь так медленно, как только возможно, он, кажется, его ускорил, и понимание пришло так быстро, словно он в него врезался. Вот он, конец. Миг настал.
И он их увидел: Малфоя, обхватившего руками лежащего без сознания Гойла, на шаткой куче обугленных парт. Гарри устремился вниз. Малфой увидел его приближение и протянул руку, но едва Гарри схватил её, как понял, что ничего не получится. Гойл был слишком тяжёлым, и рука Малфоя, вся в поту, выскользнула из пальцев Гарри…
— Я не это имею в виду, — сказал Гарри; его мозг, от усталости, сытной еды и вина соображал медленно. — Это… ну, он оставил мне дело.
— С ним будет всё хорошо, — тихо сказала Джинни.