— Интересно, — сказал Бирюк. — Интересненько.
Палочка втянула в себя основную часть грязи. Весьма довольный собой, Рон вручил слегка дымящийся платок Эрмионе. — Ой… спасибо, Рон… извините, — Она высморкалась и икнула. — Это уж-жасно, правда? С-сразу после Дамблдора… Я п-просто н-никогда не представляла, чтобы Дикий Глаз умер, он казался таким суровым, испытанным!
Впервые за то время, как Гарри знал Дамблдора, он не походил на старого человека, совсем не походил. В нём промелькнуло что-то от маленького мальчика, пойманного за шалостью.
— Рон! — завопил Гарри, а где-то заверещала невидимая Эрмиона, и Гарри услышал, как всякие неисчислимые вещи с треском падают на пол за разваливающейся стеной; он направил палочку на расползающийся вал, крикнул: — Фините! — и тот застыл.
— Какой работы от вас просили? — спросил Тэд.
Пока мистер Висли восстанавливал поломанное, а Хагрид орал извинения каждому, кто соглашался его слушать, Гарри поспешил назад ко входу, где обнаружил Рона лицом к лицу с волшебником самой эксцентричной внешности. Слегка косоглазый, с белыми, до плеч, волосами, похожими на сладкую вату, он носил колпак с кисточкой, болтавшейся у самого его носа, и мантию цвета яичного желтка, такого яркого, что глаза слезились. У него на шее, на цепи, поблёскивал странный символ, вроде треугольного глаза.