— Потому что, — сказал Крум, — если бы он не был гость Флёр, я бы избил его, сразу здесь, за то, что надел этот гнусный знак на свою грудь.
— Я не понимаю тебя, Кричер, — сказал он наконец, — Волдеморт пытался убить тебя, Регулюс умер, пытаясь победить Волдеморта, но ты был всё-таки рад предать Сириуса Волдеморту? Ты с радостью пошёл к Нарциссе и Беллатрисе, чтобы они сообщили, что надо, Волдеморту…
— Она будет в полной безопасности там, они позаботятся о ней, — ответил Люпин. В его голосе была решимость, граничащая с безразличием: — Гарри, я уверен, Джеймс хотел бы, чтобы я отправился с вами.
— Вот… мы… сейчас…, - бормотала она сквозь стиснутые зубы, ухватившись за что-то, лежавшее явно на самом дне сумочки. Медленно показался край узорной рамы для картины. Гарри кинулся помогать. Пока они высвобождали пустой портрет Финеаса Нигеллуса из сумочки, Эрмиона не отводила от него своей палочки, готовая произнести заклинание в любой момент.
Гарри поднял её на ноги, и они помчались по коридору, волоча за собой Плащ-невидимку, и влетели в пустой класс, где профессоры Мак-Гонагалл, Флитвик и Росток стояли у выбитого окна.
— Пойми меня правильно, — сказал он, и боль исчертила его лицо, и он опять выглядел стариком. — Я любил их, любил своих родителей, любил брата и сестру, но я думал и о себе, Гарри, много больше думал о себе, чем ты, самая бескорыстная личность, какую только можно вообразить.