Он чуть не угробил единственную женщину, которая когда-либо была ему нужна.
Вряд ли кому-нибудь из обслуживающего персонала пришла бы в голову мысль задавать шефу подобные вопросы, но Катерина Ивановна была не просто обслуживающий персонал. Она была для него “своя”, за что-то он ее любил, она прекрасно об этом знала и умела этим пользоваться.
— Купим, — заявил Егор, пытаясь вставить лупу себе в глаз. Лупа была громадная, толстого стекла и в глаз никак не лезла.
Значит, Гамбург, неформальное искусство, и все это через две недели.
— Почему? — переспросил Егор. Не мог же он сию минуту объяснить ей, что ему дали неделю на то, чтобы спасти свою жизнь и, возможно, остатки репутации.
Странно. Это был ее дом, крепость. Лидия всегда чувствовала себя в безопасности, как только закрывала за собой дверь. Ей никогда не хотелось отсюда уходить или менять что-то, давно ставшее родным и привычным, а сейчас ее вдруг поразила убогость собственного жилья. Убогость и беззащитность.