– Так кто же, как не купчишки из Фринланда.
– А сколько вам потребуется времени, чтобы сделать из них стрелков?
Барон взял в руку удивительную белоснежностью чашку с чёрно коричневой жидкостью.
– Ах, вот ты о чём, – вспомнил курфюрст. – Да, да. Сын мой, – он заговорил с Волковым, – синьор твой, герцог фон Ребенрее, стал сближаться с еретиками, на севере ведёт переговоры с Левенбахами, дозволил еретикам вернуться в Фёренбург, на юге думает мириться с кантонами, с проклятыми горцами… Мы видим в том угрозу нашей Матери Церкви. Примирения с теми, кто вешал монахов и святых отцов и грабил монастыри и храмы недопустимо. Ни Его Святейшеству папе, ни Его Величеству императору подобный мир неугоден.
– Да, госпожа, разумеется, есть у меня платье. Не мужицкое, ландскнехтов достойное.
– От скудости, господин, – развёл руки Михаэль, – прибытков от здешней земли немного. Земля плоха. Пшеницу мы не сеем, только рожь. Скота у нас после еретиков не осталась, они весь скот побрали в прошлый приход.