Все цитаты из книги «Лабиринт отражений»
Как жаль, что ты всё-таки прав, Неудачник. Мир судят не по лучшим его качествам. Иначе фашизм стал бы расцветом техники, вёрткими самолётами и могучими моторами, а не трубами концлагерей и мылом из ч…
Лёгкий шум среди туристов – надо понимать, что они заулыбались.
Он рассказал о случившемся, и, разумеется, ему никто не поверил. Только к вечеру, вспоминая случившееся, он вспомнил о медитационной программе Дибенко и заподозрил неладное.
Через полчаса наше положение немного улучшается. Багровые облака в небе расходятся, обнажая свирепое южное солнце. Мы почти у выхода из Диснейленда, Неудачник ухитрился отбить нападение двух паукообр…
Кидаю взгляд влево – лицо Неудачника абсолютно спокойно. Он смотрит на пропасть под нами с радостным детским любопытством. Вот кому надо было надевать крылатые тапочки.
Узнаю голос Урмана – точнее интонацию его переводчика. Поворачиваюсь, стараясь не таращить слепые глаза.
– Лёня… Кепочка всегда берет красный альбом. Это особая группа, в которой разрешено все. Не просто цепи, плети и мелкие радости садистов, а любые зверства. Убийства, расчленение тела… можно не продол…
Я вновь смотрел на виртуальный мир, но пока он условен, как дешёвый мультик. Зернистое изображение, красивый, но грубоватый рисунок. Большего компьютер вытянуть не может.
Может быть и потребуется… может быть, и получу. Роман – мужик контактный, а в узком кругу дайверов-оборотней – признанный лидер.
Вхожу в стену. Баня, это здорово, но мне интересно другое. То, что вообще не имеет выражения в виртуальности…
С противоположного конца сцены, из-за занавеса, появляется ещё один человек. Он в маскировочном комбинезоне, с винчестером в руках. Усмехается, глядя на меня, поднимает оружие. Это Алекс.
– Ты стираешь свои следы? – интересуется Вика.
– Не говори ему, что я – это я, – быстро попросил я.
За каждой дверью – шорохи и шум. Мой нарисованный мирок оживает, когда я прохожу мимо. Вслед несутся обрывки музыки и невнятный шум разговоров, звон бьющегося стекла и ритмичный стук молотка, шлёпань…
Первое, что я вижу, выходя на тридцать третий уровень – развалившийся на газоне Анатоль. Моя первая мысль – что и на старуху бывает проруха. Но Анатоль приподнимает голову, и машет мне рукой.
– Это кто? – спрашиваю я, опускаясь на стул. Тихий шорох волн кажется неслыханным благодеянием.
И в маленькой расщелине, через которую мы легко перепрыгнули при свете догорающего дня, нахожу Неудачника.
– Он хоть что-то тебе сказал? Хоть намекнул… откуда? Год, век, тысячелетие?
– Я не хакер. Я просто смотрю на то, что происходит вокруг. И думаю, что увидел бы человек ниоткуда, появившись в Диптауне, твёрдо считая, что он настоящий и живой? Кривляющихся фигляров? Людей, кото…
Конечно, полно и офисов фирм по продаже мебели, жратвы, недвижимости, туристических агентств, транспортных компаний, клиник… Мало-мальски жизнеспособная компания стремится открыть в Диптауне своё пре…
– Садись! – киваю стволом на «форд». Игрок, похоже, меня не понимает. Лица из-под маски не видно, да и не скажет ничего о национальности игрока нарисованное лицо. Но, похоже, он не русский.
– Ты будешь грустить по своему дому? – спрашивает Вика. Как здорово, когда не нужно ничего объяснять.
– Глубина дала вам миллионы зеркал, дайвер. Волшебных зеркал. Можно увидеть себя. Можно глянуть на мир – на любой его уголок. Можно нарисовать свой мир – и он оживёт, отразившись в зеркале. Это чудес…
Туристы разбредаются. Семейные пары – в рестораны, одиночки – большей частью в увеселительные заведения для взрослых. Паренёк на коляске в сопровождении седой старушки и негра укатывает к книжному це…
– Да… если вам понравится фотография, и захочется разглядеть её детальнее – потрите изображение пальцем.
Я добываю штуцер, гранатомёт, бронежилет и немного боеприпасов. И, не ввязываясь в стычки, пробираюсь к выходу.
Из стены начинают выдвигаться зазубренные острые копья. Сторожевая программа «Аль-Кабара». Прыгаю – в отчаянной попытке проскочить между копьями.
Дамир воспринимает мою фразу спокойно, а молодняк начинает хмуриться.
Убить сторожевые программы без уничтожения текста оказалось невозможно. Пришлось их просто оглушить, привести в нерабочее состояние. Потом я занялся внутренним сюрпризом. Разрезал файл на два десятка…
Девчонка рядом со мной свистит и запускает в парня пивной бутылкой. Я её вполне понимаю. Девяносто процентов анекдотов, которые здесь рассказывают – старьё. Это клуб, который обожают новички в виртуа…
Оборачиваюсь. Голос был слишком настойчив, валять дурака дальше бесполезно.
– Это была его собственная версия, или он подтвердил ваше предположение?
Я поворачиваю голову, налево, направо – на мгновение в глазах темнеет, но это лишь секунда. Ничего. Бывает.
Киваю, сажусь на смятой постели, тру лоб. Голова тяжёлая. Надо было или дольше спать, или вообще не ложиться.
– Понимаю. Но, всё-таки, давай поищем? Может, он отошёл сделать пи-пи и свалился в пропасть?
Оглядываю его. Внешность явно штучной работы, манеры нагловатые, но уверенные.
Пауки договорились и раскинули паутину сообща.
– Давай передохнем, – я понимаю, что несу чушь, Неудачник отдыхает уже тридцать с лишним часов, но продолжаю: – Отдохнём, поедим и двинемся вперёд. Ничего страшного больше не будет. Я тебя поведу.
Я кивнул. Трудное это дело – жить в глубине и быть женатым человеком.
– Возможно, хоть и очень маловероятно, – говорит человек без лица. – Что ж, если мы убедимся, что вы честный хакер, – в последних словах изрядная доля сарказма, – то никаких претензий к вам не возник…
Проснувшись, я жадно глотаю воздух. Уже рассвело. Воздух пьяняще свеж. Вика спит, прижавшись к моему плечу, зябко съёжившись.
– Бордельчик атакуют! – продолжает веселиться Маг. – Первый этаж смели нафиг! Врубилась тормозилка, но они все равно двигаются!
– Альену, – ничего не подозревая повторяет хоббит. – Вот ему. Он ногу сломал.
– О, русский сказочный герой! А вы сами – русский?
– У нас бывают самые разные клиенты, – задумчиво говорит Мадам. – Некоторым нравятся кинозвезды, а некоторым – козочки…
Не может быть случайностей пятнадцать раз подряд – дайверы «Лабиринта» вытащили бы Неудачника… не препятствуй этому сама сеть. Неудачника некуда вытаскивать из глубины – он живёт лишь в этом мире. Он…
Киваю. Конечно, написать защитную программу я не смогу. Но вот ломать их приходилось столько раз, что впору считать себя экспертом.
– Первые пять-шесть этапов пройдём в паре, – продолжает парень. – Они простые, но легче будет втянуться. А дальше, если хочешь, разбежимся. Ну?
Ни расстояния, ни времени. Все меры слились воедино. Быть может – прошёл час, быть может – три километра.
– Да… действительно! Но у нас и нет претензий в ваш адрес, господин дайвер. Разве что странные вещи, которые вы носите с собой…
– Стрелка. Скажите, что человек без лица хочет с ним поговорить.
– Тебе будет очень трудно, Стрелок, – Неудачник запнулся. – Ты привык бороться с глубиной. Сила и напор. Ты хороший пловец, ты всегда выныривал из водоворота. Но сейчас это не сработает.
Пару раз вижу вдалеке человеческие фигуры, но они охоты не начинают, и я тоже оставляю их в покое. Мало времени. Иду к выходу на привокзальную площадь. Там, на столике, за которым лежит окровавленный…
– Санкт-Петербург, – говорю я. Очень хочется услышать в ответ, что мы земляки. Но Вика морщится.
Дышу на дверь – алмазы тускнеют, меркнут, превращаясь в льдинки, стекая каплями воды. Поплачь за меня, глубина. Мне не о чем плакать.
– Ты что, чудик, думал, мы здесь дурака валяем? – спрашивает он.
– Шучу, – объяснил я. – «Гиннеса», конечно.
– От двадцати пяти часов – и до бесконечности.
– У вас есть предположения о его личности?
– Ну… синяя воронка, искры, и зеркала под ногами. В них – отражения с других серверов.
Теперь понятно, почему Неудачник такого мнения о нём.
Вика молчит, но я чувствую, что она качает головой.
Я так вымотан дип-программой, что сейчас с удовольствием стою и веду этот нелепый разговор.
Конечно, Мадам… Разумеется, мудрая хозяйка борделя. Бесспорно, познавшая жизнь повелительница любви и секса.
Искушение скинуть штаны и присоединиться к компании велико. Ай да банковские программисты, ай да молодцы! Хорошо устроились! Только интересно, не обливаются ли они потом в реальности, пока полируют с…
– Нет. Тогда бы оно не имело цены. Это лишь средство от простуды, но очень, очень действенное. Мы готовимся начать его производство, но лишь после того, как будут распроданы запасы менее действенных …
Прекрасная вещь, бритва Оккама. Любую мистику срезает начисто. С мясом.
Прежде всего – спокойствие. В ней нет ничего демонического. Блестящая побрякушка, которую крутили перед глазами пациента гипнотизёры – вот что такое дип-программа. Побрякушка электронного века. Нет г…
– В прошлый раз я забыл сообщить вам, что у замечательного лекарства есть один недостаток, – замечает Урман. – Побочный эффект. Мы выявили его почти случайно… полагаю, что господин Шеллербах и «Транс…
Я сижу в крошечной комнатке. Кровать, стол с компьютером – не моим, а каким-то совершенно абстрактным, дверь. Гостиница «Начало пути». Здесь по дешёвке арендуют номера те жители Диптауна, которые быв…
Со злостью пинаю настоящую дверь в нарисованной стене. И та распахивается.
Выйти из глубины самостоятельно, и вручную оборвать связь.
Насколько чище и аккуратнее мой подъезд в виртуальном пространстве! И нет этого вечного запаха затопленного подвала и бездомных кошек!
Новый звук – звон лопающегося стекла, треск рушащихся стен, визг мнущегося металла.
Он сидит, привалившись к стволу дерева, и что-то говорит хоббиту, отхлёбывая из фляжки. Хоббит, усевшийся перед ним на корточках, смеётся взахлёб. При виде нас он вскакивает и выхватывает свой малень…
– Лучше? – спрашиваю я Неудачника. Тот кивает. – Вот и славно. Вставай.
Ромка подносит мне ко рту полный стакан джина, и запах можжевельника окончательно приводит меня в чувство.
– На днях в «Лабиринте» случилось странное происшествие…
– Слушай, чего привязался? – спрашиваю, подстраиваясь под лексику гостя. – Я работаю!
Его глаза оживают, в них больше нет вялой беспомощности. Чёрная глубина… бесконечная темнота, словно я смотрю в ночное небо, где в один миг погасли все звезды. В водоворот тьмы, засасывающий и безмол…
Закрываю глаза, раскидываю руки. Цветные всполохи за опущенными веками – дип-программа продолжает окутывать мой мозг.
– Серверы «Лабиринта» не транслируют информацию Пловца. Ни в одну сторону. Он… болтается на уровне сам по себе.
– Алкаш, – шепчу я то, что никогда не решался ему сказать. – Это ты можешь чистый джин хлебать…
Записываюсь – «Стрелок, 14», и щёлкаю по клавише выхода. Сделаем все честно и правильно. Отдохнуть… и вернуться.
Сажусь в машину. Мой пленник, послушно дождавшийся конца разговора, трогает. Он ведёт машину медленно, оглядываясь, явно ожидая выстрела в затылок.
– И пришла тишина… – шепчу я, поднимаясь на колени. Спасибо тебе за броню, Анатоль, спасибо… – Неудачник! Слабый звук из коридора – неуверенный шаг. И два коротких хлопка – выстрелы из штуцера.
Опыт получения пощёчин у меня небольшой. Держусь за горящую щеку, и стою столбом. Неудачник послушно смотрит в окно, но не услышать звука удара он не мог.
Но разве я виноват? Я и сам не знаю, почему так происходит, какая ошибка сознания, а ведь это именно ошибка – мы в меньшинстве, – делает из человека дайвера. Не пользоваться своей способностью глупо.…
Впрочем, не только в звёздах дело. Всегда останутся те, кому недоступен этот мир. Неприкаянные подростки, не находящие себе работы, девочки с рыбозаводов… Вначале – сложенные рядками рыбьи головы в б…
– А чего тут пробовать? – храбрюсь я. – Несложная программа… проштудирую Брема, составлю алгоритм поведения. Вначале нарисую всяких зябликов и воробьёв, потом – коршунов. Биогеоценоз… точно? Забыл, п…
Девушка смотрит на меня серьёзно, изучающе. Словно я не клиент, которого ей придётся обслуживать, а действительно гость, которого можно принять, а можно и выгнать в ночь.
Так ты тоже приходишь в виртуальность с разовых адресов, Ромка?
Я снял шлем. Тело было ватным, разбитым. Отоспаться бы. Потянувшись, я вырвал кабель костюма из порта.
Последний вопрос – серьёзное оскорбление. В виртуальности все равны. Если Неудачник имеет хоть небольшой опыт жизни в Диптауне, то непременно ответит… да ещё как ответит.
Но почему я всё-таки верю в эти смешные лозунги с той же радостью, как в детстве верил в коммунизм?
…Не знаю, зачем Вика прибеднялась, восхваляя Сигсгорда. Её пространство ничуть не хуже.
Её тело бледнеет и меркнет, рассыпается облаком сиреневых искр, платье на земле тает, словно пригоршня снега. Миг – и я остаюсь в одиночестве, под небом, которое просит упасть в него, затеряться в об…
– Спасибо, – торжественно говорит Гильермо, вручая мне чек. Это просто формальность, деньги уже переведены на мой секретный счёт, указанный в контракте. Но держать в руках несуществующий чек приятно.
Недвусмысленный жест вынуждает его открыть беглый огонь. Но патронов у него мало, а расстояние велико. Отбросив винтовку, он пытается прицелиться в меня из пистолета, и тут за его спиной возникает ба…
– Ребята, я не собираюсь отбивать у вас хлеб, – говорю я. – У меня конкретный заказ – спасти Неудачника. Я не мог отказаться.
– Вам показать все альбомы? – спрашивает Мадам.
Машина и впрямь уже стоит возле незнакомого здания. Серый куб без окон, единственная дверь, очень широкая, как в гараже, и утрированно-бронированная, словно предупреждение – войти без спроса будет тр…
– Давайте, давайте… – говорю я упавшим голосом. – Знал я, что легавые – скоты, но что настолько…
Компьютерные сети позволяли общаться людям по всему миру. Но это был просто обмен строчками на экранах… в лучшем случае – рядом с нарисованной рожицей собеседника.
Я пру к проёму, перешагиваю через окровавленное тело Неудачника, смотрю в зеркальную бесконечность коридора.
– А чего телефон-то твой сломался? Не уплатил вовремя, отключили?
По коридору мы почти бежим. Я ожидаю, что сотрудницы вновь начнут выглядывать из дверей, но царит полная тишина. Вообще никого! Словно бордель вымер.
– Леонид, доброта – только слово. Я не могу убить живое существо. Но это не мораль. Это скорее физиология.
– Ты свёл со мной счёты? – спрашиваю я. – Ну, говори, свёл? Или хочешь ещё меня лично пристрелить? Валяй!
– Ты – дайвер, – говорит человек без лица.
– Давай, – соглашается она, садясь рядом, протягивает руки, греет их над фонарём, как над костром. – Я легко привыкаю к именам.
– Да, но времени всегда не хватает. Итак, господин дайвер, у меня есть основания полагать, что некоторые лица хотели бы получить ряд наших разработок. И даже ухитрились нанять дайвера… чтобы пожать ч…
– Автономные мобильные охранные программы, фагоциты. Я их болванчиками зову, они все тупые. Ты чего не пьёшь?
Имя мне не нравится, но совет дельный. Каждый из обиженных, кроме, разве что, Алекса, втайне понимает, что его убили абсолютно честно. Но вслух говорится совсем иное. И потому все готовы мстить за не…
– Гость! – кричу я, пытаясь вырвать ноги из хватки гранитных пальцев.
А я делаю не совсем корректный поступок. Достаю из кармана куртки катушку с тонкой нитью. На конце нити – грузик.
Может и впрямь, осчастливить юное поколение стареньким компом?
– Это программа, – признается Вика. – Мы пробовали надевать тела животных, но поведение неадекватное выходит. Клиенты нечасто бывают, но зато – у нас есть все. Любые причуды.
– Индивидуальное пространство для нас обоих. Никакого допуска.
– Садись… – обречено вздыхает Вика. Маг плюхается на свободный стул, жестом фокусника достаёт из-за спины бокал и ещё одну бутылку. Какой-то банановый ликёр.
– А для тебя? – в лоб спросил Маньяк, и я невольно вспомнил «Трех мушкетёров».
И слышатся порой в глубине слова: «Помнишь его? Шпана зарезала в переулке… левой водкой траванулся… прыгнул из окна, даже записки не оставил… мафии дорогу перешёл…»
Что происходит, на самом-то деле? Вокруг меня сформировался этот безумный мир, или все происходящее – шуточки подсознания?
Мы выпили молча и не чокаясь. Как за покойника.
Гостиничного номера с расшатанной кроватью и мокрых от частых стирок простынь? Виртуальность тем и хороша, что внутреннее пространство своего дома можно делать сколь угодно большим.
– Вот… ухитрился… – неопределённо отвечаю я. Но Ромка, похоже, слишком обрадован моим появлением, чтобы допытываться.
Девушка откидывает волосы назад, жест естественный и красивый. Протягивает бармену бокал, тот шустро наполняет его вновь. Окидывает взглядом зал.
– Вы понимаете. Да, конечно. Лучше бы он оказался тупым и грязным хамом. Гораздо лучше. Девочка нашла бы другой идеал, или попросту продолжила любить образ певца. А так… это было похоже на зеркало. Л…
– Добро – вопреки злу? – интересуется Неудачник.
И тут я слышу слабый перестук из-за ближайшей скалы. То ли сумасшедшая лошадь с кастаньетами на ногах, то ли великан с клацающими от мороза челюстями.
Значит, Неудачник не убедил её. Ни в чём. Для неё он – человек, хитрый хакер, морочащий всем голову…
– Вы подписали контракт? – спрашивает Урман.
– Мы его каждый час водим! – вопит Анатоль. – Я семь раз его вёл! Дик – восемь! Понимаешь, дубина? Мы тут каждый угол знаем! Нюхом чуем, когда что меняется! Понимаешь?
Водитель кивает, разворачивается и уходит куда-то в лабиринт стеллажей. Его шаги постепенно затихают, и я отмечаю, что тут прекрасное эхо.
«Аль-Кабар» подстраховался… Интересно, что за побочный эффект у средства от простуды? Окраска кожи в зелёный цвет, импотенция, облысение? Урман не скажет.
– По сети слух прошёл, два дайвера нагрели «Аль-Кабар», – вкрадчиво сказал Маньяк.
И ещё, судя по тону, она ждёт объяснений.
– Принято, – слышится из потолка. Теперь, сколько бы посетителей не захотело погулять в виртуальном пространстве «Трех поросят», их мы не увидим. Только покупателя, которому я загодя сообщил код.
– Глубина… – шепчу я, почти нежно. – Глубина-глубина…
– Я знаю, как кончаются такие истории, – говорю я. Не только Мадам умеет быть жестокой.
Я вспоминаю слова Человека без лица – «Теперь кое-что изменилось». Это же была прямая подсказка – вместе с воспоминаниями о «Боссе-Невидимке» и «Заблудившемся Пойнте». Случилось то, что не имеет анал…
– Вы ждали его, – говорю я. – Вы знали, что он появится!
– Я не могу принять ваше предложение, Вилли, – говорю я. – Извините. Возможно, вы правы. Но я не вправе решать.
Учитывает ли сторожевая программа «Аль-Кабара» существование дайверов?
Вика мотает головой. Она поняла, но не хочет, не может верить.
Больше вопросов не возникает. Встаём на дрезину, начинаем качать рычаг. Старая колымага быстро ускоряется, едем сквозь рассеивающийся туман.
Я открыл огонь, стреляя левой клавишей мышки, а правой перезаряжая винтовку. Бандит с гранатомётом так ничего и не понял. Яркие жёлтые гильзы мелькали через весь экран, наушники грохотали. Уложив тех…
– Тогда начинаю говорить комплименты, – бормочу я. – Ты умная, красивая, талантливая…
– Хорошо, – соглашается Урман. – У нас почти гарантированно есть пять часов… вы, очевидно, нанесёте новый визит в «Лабиринт»?
В подъезде тихо побрякивала гитара. Посмотрев в глазок я открыл замки.
Указательный палец правой руки несётся ко мне, словно намереваясь расплющить. Невольно жмурюсь. Но монстр лишь тычет пальцем в меч.
– Чтобы не выделяться… – Маньяк вздохнул. – Ну, видно тянуться далеко было… вот и дёрнулся в реальности. Когда вышел – смотрю, у мышки провод перекушен! И, вроде, немножко его не хватает…
Нет, мои попытки привести квартиру в порядок результата не дали. Застарелый холостяцкий бардак только подчёркивался чистым полом и убранным с глаз долой хламом. Что ж… предстанем во всей красе. Если …
– Доброе утро, – сказал я, запоздало улыбнувшись, и выскочил из подъезда.
Он маленький, там всего одна комната – роскошная спальня, ванная, туалет и кухня. Достаю из холодильника сливки, сыр, паштет. Варю кофе на маленькой плите, делаю бутерброды, складываю все на маленьки…
Не знаю, о свинине с пивом она мечтает, или о форели с белым вином. Но уж точно не о печенье с вареньем. Не годимся мы с ней ни в Карлсоны, ни в Мальчиши-Плохиши.
Я встал, добрёл до холодильника, вынул банку пива. До двенадцати я не пью, но ведь сейчас уже почти час. Как удачно проснулся!
Хороший дайвер или просто опытный обитатель глубины способны подстраивать собственную смерть раз за разом. Все эти обронённые штуцеры – ерунда. Но почему Неудачнику подыгрывает сама сеть? Почему Алек…
– Я работал на «Микрософт», – бормочет нищий, плетясь следом. – Однажды я назвал «форточки» сырой программой, и похвалил «Полуось». На следующий день Билл Гейтс лично уволил меня и внёс в чёрный спис…
– Дайвер? – продолжает кипеть Вика. – Дайвер? Я, дура, дура чёртова, ещё помощь тебе предлагала! Ты мог мне сказать, что сам – дайвер?
– И вот в таких точках, где человеческие поступки рождают новое понимание мира, где меняется сам взгляд людей на жизнь – там происходит необычное. Там рвётся грань между мирами, там рождается чудо. И…
Остаются три альбома – белый, зелёный, жёлтый. Открываю белый, почему-то терзаемый мыслями о эльфах, ангелах и прочих эфирных созданиях. Не угадал. Просто женщины. Как и положено, на первой странице …
И, конечно, есть ещё «Doom». Та самая игра, с попадания в которую началась виртуальная эра.
– Не знаю. Ты не стрелял по людям в «Лабиринте», спасал несуществующего ребёнка. Но ведь это самая абсолютная глупость… Ты цитируешь Кэрролла в подлиннике, но ведь человек – это не вызубренный запас …
Вначале я собирался спуститься на обрыв, но теперь понимаю, что это бессмысленно. Тропинка завалена валунами… проклятое землетрясение!
– Лёня, весь наш персонал из России, Украины, Белоруссии, Казахстана. Как ты думаешь, в этих странах развита любовь к правительству и крупному бизнесу?
– Я точно так же сел рядом, – говорит Дик. – Сел…
– Принято, – шепчет потолок. – Никакого допуска. Вы – гости ресторана. «Три поросёнка» желают вам приятного отдыха.
Я добрёл до кровати, выключил свет. Сколько ж можно спать, скрючившись за столом, с электронной кастрюлей на голове? Было тихо, очень тихо. И юнцы на площадке утомились терзать гитару.
– О, Стрелок! – Гильермо энергичным шагом двигается навстречу. – Садитесь, садитесь…
Я мог бы многое тебе показать, Неудачник. Зоопарки, где живут стеллеровы коровы и мамонты. Книжные клубы, где спорят о хороших и умных книгах, выставки пространственных дизайнеров, где рождаются новы…
– Мы должны объединить усилия! – вещает мужчина. – Вместе наши расы…
Только волосы чуть светлее, а стрижка чуть короче, и глаза не смеются – они испуганные… как и у меня сейчас. Но это моя Вика. Перепуганная насмерть девушка, в джинсах и лёгкой курточке, с сумкой чере…
Ладно, платье мы ещё рассмотрим. Взвешиваю на руке зелёный альбом. Что ещё осталось, из подвластного могучим эротическим фантазиям? Дети, конечно. Открываю альбом. Ага. Малолетний миллионер, киноактё…
Сюда приходят пообщаться на конкретные темы. Это – отголоски до-виртуальной эпохи. Дальше пойдут более солидные клубы, где можно получить консультацию по техническим вопросам, поспорить о программном…
– Может быть, – соглашаюсь я. – Но так уж получилось.
Второй уровень кончается на окраине Сумеречного Города. Мы вместе выходим из машины и записываем пройденный результат на компьютер, прилежно работающий на развалинах маленького коттеджа. Лишь после э…
Потом проходим мы с Викой. Взявшись за руки.
– Войдите же в славный город Лориен и наберитесь сил перед решающими боями!
Я снимаю с плеча плазмоган и открываю огонь. Энергоячеек у меня много, я берег самое мощное из доступного пока оружия.
Нам хотелось чудес, и мы населили ими Диптаун. Эльфийские поляны и марсианские пустыни, лабиринты и храмы, далёкие звезды и морские глубины – всему нашлось место.
Надо ещё заглянуть на «доску объявлений».
– Я полагал, что Анатоль – русский. Он украинец?
– Вот еда, – я вручаю Неудачнику мешок. – Сейчас сделаем тебе подстилку и выйдем из глубины. Вернёмся честно, через Лориен, с нормальным снаряжением. И вытащим тебя отсюда. Согласен?
– Ну, решил полчасика переждать, – продолжал рассказывать Маньяк. – Не будешь же там торчать как дурак, в одиночку! Позвал одну девчонку… сидели, пиво пили… «Гиннес»! – в припадке откровенности призн…
Это – жизнь. Какой бы дурацкой и скучной она ни была. А там, внутри шлема, созданная машинами и подсознанием сказка. Наш электронный эскапизм.
Я иду по уровням «Лабиринта», почти не таясь, отстреливая монстров и обходя других игроков. Игроки тоже меня обходят.
«Семьдесят семь. Где обычно, как обычно. Братья.»
Даже спорить не хочется. Стою, вглядываясь в чужака. А тот тоже изучает нас, потом делает шаг за угол здания и исчезает из вида.
Вилли улыбается. Понятно. Тот же фокус, что и применённый человеком без лица. Я отрезан от своей операционной системы. Давно следовало ожидать подобных игрушек.
– Это не игрок, – устало объясняю я. – Это часть программы. Призовые очки. Спасаешь ребёнка, отводишь в безопасное место, там находишь какое-нибудь оружие или броню. Пошли, нечего время тратить.
– Меня одни называют гением… – человечек с синяками под глазами хватает меня за руки. – Другие – тупицей, нашедшим жемчуг в навозной куче! А ведь всё неправда! Сквозь меня глубина пришла в мир. Значи…
– Мы разбирали разные теории, – говорит Гильермо. – Мы приняли во внимание версии «Аль-Кабара» – о возникновении машинного разума, о мутации, породившей человека-компьютер. Но… наши специалисты склон…
– Что? – она смотрит на меня, и отступает на шаг. – Что с тобой?
Информацию приходится тянуть клещами. Не потому, что Гильермо что-то от меня утаивает. Он просто не поймёт, что именно меня интересует, привык общаться с подготовленными, понимающими с полуслова дайв…
Он останавливается и медленно оборачивается. Глаза пустые, жизнерадостные как у вареной рыбы.
– Почему «у меня»? Ты предложил сбежать через окно, – резонно возражает она.
– Это падает звезда, – очень серьёзно говорит Вика, и я понимаю, что всё-таки сплю.
– Тоника добавить? – догадывается Ромка. – А мне и так ничего…
– Они предварительно прошли «Лабиринт». У них имеются записи на всех уровнях, во всех опасных местах. Пара минут – и они там, где надо.
Уже знакомое ощущение, когда город вокруг схлопывается, превращается в схему. Парю над городом, тянусь сквозь расстояние, сквозь чужие компьютеры – к своему дому.
– Почему же не вправе? – Дибенко облокачивается на надгробие «верящего в чудо» и усмехается: – Да, пусть не формулы и чертежи… не вакцины и рецепты справедливого общества. Но хоть надежду он мог нам …
– Представь, как это может быть. Сотни тысяч, а может быть, уже миллион компьютеров включены в сеть постоянно. Потоки информации мчатся между континентами, оседают на хостах и роутерах, откладываются…
Ох, не верится мне в его искренность… Но делать нечего. Проходим зеркальными коридорами, у входа в зал я хлопаю Неудачника по плечу. Тот послушно останавливается.
Дик невысокий, худой, гибкий. Но в этой паре он главный. Анатоль замолкает, начинает стирать кровь с лица.
Он кивает, словно бы с лёгкой благодарностью. И чего дайверы «Лабиринта» так долго возились? Парень прекрасно идёт.
– Ну, те кто выпил, поверят, – мрачно заметил Маньяк.
До меня доносится рёв дракона – тот не обнаружил украденного, и понял, в чём дело.
Адрес, оставленный мне Человеком Без Лица, я помнил наизусть. Какой-то польский сервер, что абсолютно ничего не значит. Это просто ретранслятор, наверняка по пути к таинственному незнакомцу мой сигна…
Я первый раз признаю, что являюсь дайвером. Но вряд ли мой собеседник в этом сомневался.
Волосы были потные, я вытер их валящейся на стуле рубашкой, сел за компьютер, проверил кабель, идущий от виртуального костюма на дип-плату компьютера. Костюм работал, слегка притормаживая движения, с…
– Не меня ли ты ждёшь, добрый молодец? – спрашивают из-за спины. Оборачиваюсь – из густых кустов выходит огромный, по грудь мне ростом, волк.
Мужчина вначале вздрагивает при выстрелах, потом привыкает.
А вот целая семейка мутантов – двое взрослых и трое маленьких в цветастых платьицах, расположившиеся на пикник. На маленькой газовой плитке они жарят кусок ноги в кожаном ботинке. Трачу ещё одну раке…
– Певец приехал на гастроли в её родной город, – продолжает Мадам. – Девочка была на всех концертах. Выскакивала на сцену с букетами цветов, и певец целовал её в щеку. Конечно, она добилась своего. Н…
Очень, очень новая, редкая, и почти безотказная программа.
Я запустил модем и отправил аль-кабаровский сюрприз в жадные руки строителя вирусов. Достал из холодильника хлеб, колбасу, пошёл на кухню ставить чайник. Наверняка полчаса вирус у Маньяка займёт. Мин…
– Это не я в беде, – Неудачник качает головой.
– Разве это требует благодарности? – говорит он с иронией.
– Эй, Стрелок! – Анатоль явно не собирается менять горизонтальное положение на вертикальное. – Ползи сюда!
– Я? Им? Да брось, у них своих спецов хватает! – отмахнулся Шурка. – Там крутых программистов полным-полно.
Самое обидное, что мне не хочется спать. Слишком удачный день, наверное.
Едем довольно долго, «Дип-проводник» подключается к компании «Поляна» через кучу промежуточных хостов. Мой компьютер не такой мощный, чтобы полноценно держать весь дом, в котором я у самого себя арен…
– Знаешь, я хотел пригласить тебя в ресторан, – говорю я. – Если ты согласишься…
Сосновые ветки колотят меня по лицу, перед глазами проплывает шишка сиреневого цвета. Как ни странно, сейчас я уверен, что такие бывают.
То ли Урман тоже страдает болезненной откровенностью, то ли в его интересах до конца убедить меня…
– Слушать твои речи – наслаждение, высокородный эльф, – заявляет Вика. – Но мы рвёмся в бой.
Оборудование… слишком незнакомое, чтобы можно было его опознать. Несколько человек за столами. У одного в руках пробирка. Ха, химические опыты в виртуальном пространстве! Что-то новое. Имеет смысл, л…
Алекс стреляет. Пуля пробивает гриф гитары, взвизгивают струны, сворачиваясь упругими кольцами, барьер тишины лопается. Я вскакиваю, тяжесть исчезла, и певец недоуменно смотрит на убитую гитару, Алек…
Пистолет Неудачника шепчет «так-так-так», выпаливая обойму в монстра. Болтаясь в воздухе, я успеваю поразиться его странной стойке – корпус наклонён, плечи отведены назад, пистолет вытянут в левой ру…
– Я давно не рисую, – признаюсь я. – Так получилось. Может, и к лучшему, все равно мне такое не по силам.
И лишь вводя свой код и выходя на тридцать третий уровень, я успокаиваюсь окончательно.
– Так… – говорит Агирре с любопытством. – Так-так… Утром его пробовали вывести ещё два раза. И днём… три раза. Не получилось.
– Ты весь день тут проводишь? – интересуюсь я.
– Ну и прекрасно. Ешь и ложись. Утром вернёмся и все решим.
– Почему непривычно? Среди оборотней много школьников.
– Что это? – тихо спрашивает Вика. – А, Лёня?
Если прогуляться до «Лабиринта» пешком, то я как раз убью остаток времени.
Он не спорит, да и попробовал бы поспорить… Если надо, я потащу его на плечах.
Компьютерный разум невозможен! Не время, не время ещё ему появиться на свет. Но я не в силах считать слова Неудачника ложью!
– Очень немногое. Мне сообщили, что в «Лабиринте» проблема. Что ваши дайверы не могут её решить. Меня попросили оказать вам помощь.
– Уже лучше. Господин дайвер, вы слышали о Заблудившемся Пойнте? Или о Боссе-Невидимке?
– Ребята, а дверь вы можете нарисовать? – спрашиваю у всей троицы.
– Вон толпа америкосов, – без малейшей почтительности продолжает Надя, – вон тот чудик – явный японец… видите, какие глаза себе нарисовал? У каждой нации свои комплексы… И вот мы валяем дурака в несу…
Кажется, он не очень-то злится. И это меня настораживает.
Куда я нырну, если меня настигнут в настоящем мире?
Сияние расступается, и в коридор выходит старец. Движения так порывисты, а голос так молод, что больше чем на двадцать лет он не тянет.
– Вы, русские, всегда ставили государство, общество, над человеком, – говорит Гильермо. – Это неправильный подход, да, но ведь вы – русский!
– Мне ещё сутки нужны, наверное, – тихо сказал я. – Потом свалю куда-нибудь… в Сибирь или на Урал.
– Но вот к той, беленькой, лучше и не подходи! – добавляет он. – Она в меня втюрилась, уже с полгода сохнет.
– Как ты вошёл? – спрашивает Ромка. – Дверь ведь закрыта была!
– Проверь свой счёт, девочка. И потом решай, вправе ли обижаться.
– Чужой и русский – братья навек? – интересуется Вика.
Один из бандитов ещё жив. Он матерится – так красочно и затейливо, что его национальная принадлежность сомнений не вызывает. Лицо игрока залито кровью, одна рука полуоторвана, другой он безуспешно тя…
Неудачник пожимает плечами, улыбается, и Вика слегка сбавляет обороты.
Вокзал приближается. Смотрю на него, пытаясь понять, какие изменения произошли с прошлого раза. Кажется, не было вон той башенки в правом крыле.
Если уж те лохи ухитрились заразить мой компьютер такой пакостью, то и думать не хочется, что могут сделать ребята из «Аль-Кабара».
– Это твои козлы разгромили моё заведение? – агрессивно начинает она.
– Пространства живут по своим законам… – Вика встаёт. – Выход может быть, Лёня. Когда эти горы строились, программа искала другие ландшафты, на всех открытых серверах. Воровала оттуда кусочки… – она …
В этот раз моя внешность меняется томительно долго. Что поделаешь, неизбежная плата за оружие.
Кстати, ему я должен пиво. Очень похоже, что вчера он спас меня от смерти.
В Диптауне почти всегда вечер. Улицы залиты светом реклам, тихо рокочут несущиеся машины. И идут, идут сплошным потоком люди. Двадцать пять миллионов постоянного населения – самый крупный мегаполис м…
– Он у вас? – быстро спрашивает Гильермо.
Он тянет руку, давит на какую-то кнопку. Сознанием он нас не воспринимает, но подсознательно готов сделать все, чтобы устранить «помехи». Движения его вялые и неуверенные. По меньшей мере сутки в глу…
Мы подъезжаем к борделю, и передо мной встаёт новая проблема: что делать с машиной? Уничтожить программу подчистую – задача не из лёгких. Отпустить – рано или поздно «Дип-проводник» восстановит с ней…
Ноги соскальзывают, лечу, цепляюсь за нить – и та равнодушно срезает мне пальцы на руках. Воздух ударяет в лицо, холодно и хлёстко, приглашая в короткий путь, скалы кружатся внизу, вырастая и ощетини…
Киваю. Я, наверное, долго так просидел, разглядывая Вику. На фотографии вечерний полумрак, она сидит на перилах деревянной веранды, за её спиной – тёмная кайма леса, тускло-жёлтый пузатый фонарь в вы…
В последний год игра чуть изменилась, теперь её надо начинать лейтенантом, командуя маленьким взводом в тактических схватках, подчиняясь чужим приказам, и постепенно подниматься до главнокомандующего…
– А какой ответ ты хотел бы услышать? – уклонилась Вика. Как всегда, когда слова не имели формы приказа, но были ей непонятны.
Прохожу мимо равнодушного портье, открываю двери. Улица Диптауна, люди, машины, огни реклам. Я знаю то, что способно изменить мир. Я могу отдать миру чудо.
Всадили-таки в Ромку вирус. Наверное, он отключил всю защиту – ради быстроты и точности движений. Но даже сейчас, пока вирус перемалывает его компьютер, он продолжает бороться.
Он стреляет, пуля входит мне в грудь, разрывает сердце, проходит насквозь и пронзает певца. Его тело вздрагивает и становится мёртвым.
– Я вновь предлагаю тебе одуматься, Леонид, – говорит мне Дибенко.
Я посмотрел на изображение, привыкая к картинке. Бандит… машины… затылок моего шофёра. Крестик прицела посередине экрана.
Я подхожу к Неудачнику, разматываю лубок на ноге. Вытряхиваю на снег содержимое своей лекарской сумки. О том, как надо врачевать в этом придуманном мире, у меня нет ни малейшего понятия.
– Во, перезагорал я вчера! – восклицает тем временем парень, отрывая длинный пласт облезающей кожи. – С девчонками поспорил, что сгорю, они не поверили. Приходят утром – а я и впрямь сгорел!
Много грязной воды и пара килограммов денег.
– А, вот к чему такой маскарад… – волк снова хихикает. – А что в яблочках?
Конечно сделал… Его невозможно было отвязать.
Глубина-глубина, я не твой… Отпусти меня, глубина…
Да, юмор у программы скорее американский, чем арабский. Лежу, размышляя. Встаю снова. Чудовище пока неподвижно.
– Другие доходят медленнее? – спрашиваю я.
– Нет, ты пока так не считаешь, – говорит она. – Но это ничего. Главное, что ты соглашаешься на словах. Значит, заставишь себя поверить на самом деле.
Я иду рядом с Мадам, гадая, как мы смотримся со стороны. Бледный и высокий Стрелок годится Мадам в сыновья по возрасту, но сходства в них нет. Наверное, это выглядит как визит переодетого аристократа…
На человека, который следил за нами, гигант в броне не похож.
– Ребята… – возмущённо шепчет Вика. – Все вы, мужики, одинаковы!
Сухо и без малейших комментариев. Хотел бы я знать, Роман, кто ты на самом деле.
Дайвер, тебе захотелось чудес? Машинного разума и людей, входящих в виртуальность напрямую?
– Тринадцатикратная смерть, – неохотно говорит тот. – Если игрок гибнет тринадцать раз подряд с интервалом менее пяти минут, то программа его вышвыривает без объяснения причин. Это барьер для абсолют…
– Вначале замёрзнем, – говорю я. Моя рубашка пошла на жгуты, пиджак я легкомысленно бросил.
– Лёня, если когда-нибудь ты узнаешь, в чём тут дело… – начал Шурка.
Киваю, стою и оглядываюсь. На стенах акварели – незнакомые, почти на всех горы, туман, сосны. На первый взгляд кажутся однообразными, словно творения халтурщика к еженедельной распродаже. Но всматрив…
«Мальчик», похожий на смазливого мексиканца из телесериала, замечает её взгляд и гордо выпячивает подбородок. Да, в наблюдательности Наде не откажешь, он и впрямь русский…
Лифт медленно потащил меня вниз, мимо десяти этажей, мимо соседей по бетонной коробке, которых я не знал, да и не пытался узнать. Можно придумывать чужие судьбы, можно грустить и насмешничать над нес…
Кажется, здесь кто-то стоял? Нет, наверное, показалось…
– Я… хотел убить тебя, – говорит Алекс. – Я гнался за тобой. Боялся опоздать. Не заметил, что он без оружия.
– Да, Ромка. Именно потому, что ты ещё пацан, а я старый циник. Скажи, имеет ли один человек право на чудо?
– Квартал «Аль-Кабар», – приказываю я. Водитель на этот раз – миловидная рыжеволосая женщина с крошечными морщинками у глаз. Великолепно выстроенное лицо…
Разборок со стрельбой, похоже, не будет. Ну и хорошо. Вчера все кипели, но за сутки головы поостыли.
– Вы ошиблись как минимум, на порядок. Простуда – это мелочь, конечно… но кому нравится валяться в постели с температурой и сопливым носом?
– Я не уйду, – говорю я. Мы прижимаемся друг к другу, ветер скользит по коже, мокрая листва холодит спину. Я смотрю вверх, но тучи клубятся, кружат подо мной, ещё миг – и я упаду в небо, потеряюсь в …
Хочется проделать то же самое и с гостем, но «перчатками» его не остановишь, а применять «Варлока» не хочется. Вирус действует уж слишком мощно, я такого эффекта не ожидал.
А кто он, собственно говоря, такой, чтобы переживать за него? Хомо Компьютерис? Человек компьютерный, способный входить в виртуальное пространство без всяких модемов-телефонов? Ну и что? Не стоит над…
Ромка подзывает бармена – сегодня это не живой человек, а явная программа, и наполняет свой стакан.
– Стрелок, я хотел бы восстановить наше сотрудничество. В конце-концов вы первым заподозрили необычность Неудачника. И не должны за это страдать!
Ладно, делать нечего. Пора идти… по волосяному мосту.
– Не знаешь, как целуешься? – удивлённо спрашивает она.
– Не отрицаю. Я отдаю вам файл, – щелчком отправляю дискету через стол. – Но в следующий раз ни один дайвер не пошевелит ради вас пальцем. Вы нарушаете нашу этику, господин Шеллербах. Труд оплачивает…
– Элениум проливает слезы о старшем брате своём, Седуксене, погибшем от лап гномов!
Никогда не поверю, что бог создал женщину из ребра Адама. Нет, как и мужчину – из глины, только совсем другого сорта.
Достаю свою чековую книжку, с удовольствием разглядываю цифру. Потом выписываю чек на пятьдесят тысяч и отдаю оборотню.
Нас разнимает Дик, второй дайвер «Лабиринта», тот, кого Неудачник назвал хорошим человеком.
Закат красит небо оранжевым и золотым. Море устало дышит, лаская берег. Песок под ногами – чёрный. Весь пляж антрацитово-чёрный. Я знаю, что такие пляжи есть. Я никогда не думал, что это так красиво.
– Лёня, если тебе нужны деньги… – неожиданно говорит Ромка. – Я могу отдать свою долю. В конце-концов, ты делал почти всю работу, ты же и пострадал. Тебе пригодятся, если будешь прятаться.
– Очень просто, – отвечает Роман. – Надо знать, что все вокруг – игра. Фантазия.
– Никогда бы не подумала, – говорит Вика.
– Видишь? – почти кричу я. – Он не отвечает!
– Почему двое? Один дайвер… и один помощник.
– Очень, очень плохой уровень, – говорит Вилли. Уточняет: – Тяжёлый. Это – начало. «Русские горки». Это… – он кладёт пальцы на клавиатуру, и изображение смещается, – демон-хвататель. Плохой!
– Извини, – говорит Неудачник, когда я беру его на руки и выбираюсь из расщелины.
– Но и мы не можем оставаться в стороне! Ведь проникновение произошло на нашей территории! Юридически вопрос очень сложен, проще решать его по-доброму… по человечески. Ведь мы – люди!
– Может, ты и прав, – тоскливо сказал Маньяк. – Приятный голосок, советы по поводу количества мозгов и качества железа… тьфу. Думать не надо, води стрелочкой по экрану да на картинки гляди!
С уровня я выхожу с пустыми руками. Очень, очень неприятный уровень. Монстрам все равно далеко до людей по сообразительности, как бы ни тужились программисты. Но они давят массой.
– Я понимаю, – соглашается Шеллербах. Косится на Романа: – Вы тоже дайвер? Или просто ходячий набор вирусов?
Пламя окутывает волчье тело – это значит, что вирус Человека Без Лица проник на Ромкин компьютер. Винчестер его машины дёргается, стирая информацию и портя служебные программы, рвётся связь, Ромка вы…
Я просто стою и жду, когда она выкричится. Потом подхожу и становлюсь рядом у окна.
Вот теперь мне всё становится ясным. Когда сцепившиеся противники поняли, что дичь ускользнула, они объединились. И обвинили меня во всём, включая разгром тридцать третьего уровня.
– Да. Я люблю смотреть на звёзды. Только совершенно не знаю, как они называются.
– Вот всегда так… Ухожу, ухожу. Никто меня не любит…
– Ваш выход из виртуального пространства успешно завершён! – радостно говорит «Виндоус-Хоум». Голос из наушников резок и слишком громок. На экранчиках шлема – густая синь с белой фигуркой парящего, и…
Девушка – сама любезность. Но пробиться сквозь этот заслон не проще, чем через монстра у моста в «Аль-Кабар».
– Наверное, ваши украинский и канадский сотрудники могут более быстро это объяснить. Я имею в виду дайверов, работающих с вами на постоянном контракте.
Надо вовремя платить по телефонным счетам.
Что-то я перебарщиваю… После попадания из гранатомёта услышать что-нибудь затруднительно. Но фигура Стрелка уже окружена мистическим ореолом, и мои слова о гранатомёте списывают на обычные оправдания…
– Произошло недоразумение, – быстро говорит Гильермо. – Приезжайте, мы все уладим.
Уж очень разные причины мы находим для гнева.
– Почему ты хотел убить того человека? – спрашивает Неудачник.
– Лекарь! – удовлетворённо сказал Маньяк. – Человек, лекарь. Без особой нужды тебя там никто не обидит, ни эльф, ни орк. Медицина, она всем нужна.
– Я не поняла, Лёня, – отозвалась «Виндоус-Хоум».
Дети за спиной вопят – не испуганно, и не удивлённо, а скорее радостно. Под эти крики я и вхожу в непроницаемую стену.
Равнина, какая-то невообразимо плоская, выгоревшая, четыре машины ползущие по ней…
Много ли надо двум безоружным людям? Несколько ударов прикладами – несколько вирусов, всаженных в наши машины – и мы исчезнем с поля боя. Может быть, сквозь глухую стену сейчас следят за нами отважны…
– Недавно решил развеяться, заглянул сразу на семнадцатый уровень. Там сейчас такого понаделали! Кошмар, а не игрушка… в общем, я завяз.
Говорить ему, что нам пригодилось бы чужое снаряжение, я не решаюсь.
Я прохожу четырнадцать этапов. За семь часов.
Но я думаю, это не то умение, которое он способен воспринять.
– Это твоё, – говорю я, и бросаю медаль Человеку Без Лица. Жетон касается чёрной ткани плаща и прилипает. Красиво… – Я этого не заработал. А ты… ты создал глубину. И не повторяй, что не мог это сдела…
На площадке с машинками вновь удирает от трех юрких демонов ребёнок. Только на этот раз не чёрный, а латиноамериканец. Ох уж мне эти американские расовые комплексы… Неудачник останавливается как вкоп…
– Боюсь, что вы ошибаетесь, господин директор.
– Я решения не принимал, – говорит Гильермо. Слегка акцентируя «я».
– Сюда! – шепчу я, ныряя в чахлый ельник. Опускаю Неудачника на снег, прикладываю палец к губам: – Т-с!
– Ты всё равно не сможешь… – шепчет Неудачник, но послушно встаёт и пересаживается в сторону.
– Я говорил, что сделаю тебя, – произносит Алекс.
Но уже поздно, я на земле, и ко мне подбегает серый волк.
Но мне совсем неинтересно, какой болью расцветит смерть моё воображение.
Мы так и поступаем. Я заставляю Неудачника помочь мне, вдвоём мы наламываем три охапки ельника, кладём у костра.
Меня начали перекидывать с сервера на сервер. Первые два были открытыми, о трех следующих я не узнал ничего. Потом на экране появилась надпись «Ожидайте». На русском, между прочим.
– Анонимное лицо. У меня есть канал связи с ним, но боюсь, что он одноразовый и слишком хорошо защищённый.
Он легонько пинает его ногой, словно убеждаясь, что Неудачник и впрямь мёртв.
– Я всегда выныриваю. Потому и беру себе самых уродов, что мне всё равно…
Переулок, другой, третий. Снижаю детализацию, чтобы ускорить бег. И едва не проскакиваю мимо здания с надписью «Всякие забавы» на четырех основных языках Диптауна.
– Догадываюсь. Но ты мог бы пройти «Лабиринт» за час… за десять минут…
На авторазвязке нас ждут настоящие враги. Три машины перегораживают дорогу, за ними прячутся вооружённые люди. Один стоит открыто, в небрежной, уверенной позе. В руках у него гранатомёт.
Пауза. Гильермо взвешивает что-то в мозгу.
– Моё время кончается, – шепчет Вика. – Мне надо выходить… вот-вот…
– Понятненько… Абсолютных защит не существует. Чем больше приближаешься к абсолютной надёжности, тем неудобнее твоё пребывание в виртуальности. Тут квадратичная зависимость – с увеличением защиты пад…
Стекло вестибюля трескается, в него всовывается полупрозрачная морда. Монстры продолжают сбегаться.
– Мы можем пойти и поискать её, – серьёзно говорю я. Вика отвечает не сразу, и я с ужасом понимаю, что сейчас придётся вставать.
Сворачиваю в скверик, над воротами которого табличка «Анекдоты». Здесь всегда многолюдно, шумно и бестолково. Скверик похож на парк культуры шестидесятых годов. В уголке тихо играет маленький оркестр…
Вика уже сидит, откидывая с лица пряди волос. Когда она проснулась?
Наконец Вика замечает следы, уходящие с дороги в ельник. Плохо мы спрятали Неудачника, любой отставший от армии вояка заметит. Не сговариваясь убыстряем шаги – вдруг его уже нет здесь?
Лента подпускает меня почти вплотную и отлетает. Успеваю заметить, что изумрудный дождь посек её, истрепал края. Оранжевая лента свита в кольцо Мёбиуса, словно… словно она независима от окружающего п…
Экскоммуникация – самая страшная угроза для любого жителя Диптауна. Трудно жить без виртуальности, если хоть раз в ней побывал.
– Идёмте, – прошу я. – Не стоит смущать бедных эльфов… мы никогда не станем частью их сказки.
Вот оно, царство Питера Пена, остров вечных детей.
Дверь за спиной тяжело хлопает, закрываясь. Каземат погружён во тьму. Я иду на ощупь, меня подталкивают в спину. Всё ясно. Предельно сжат канал связи, по которому информация идёт ко мне. Чтобы ещё че…
– Я нашла ту звезду, – шепчет она. Разжимает ладонь.
Андрей слегка морщится и косится под стойку – там у него терминал.
– Можно… главное, что непонятно. С такими названиями лучше покупают.
Мы стоим над обрывом, целуясь, и река ревёт под нами, а ветер треплет волосы. Одинокий птичий крик, секундный проблеск солнца в разрыве туч, ковёр листьев под ногами. Он мягкий и пахнет пряным. Я сни…
Крик обрывается. Не только у него есть вирусное оружие, пригодное для улиц Диптауна. А может быть, вмешалась служба безопасности «Лабиринта».
– Позвонить родителям, – укоризненно произнесла Вика. – Я могу набрать номер, но это потребует освобождения телефонной линии…
– Я не вправе был их селить по-настоящему. Придумывать характеры и лица, горе и радость. Пусть так… только вещи. Они тоже могут многое рассказать.
На экранах шлема были цифры. Аккуратные столбики цифр, таблицы, невразумительные фразы. Я снял шлем.
– Зато развиваются электронные технологии.
Он подхватывает свой ликёр и приплясывающей походкой движется к веселящейся блондинке. А я пользуюсь моментом, чтобы смыться.
Когда я очистил компьютер от вируса-открытки и упаковал добытый файл – теперь он будет выглядеть в виртуальности как обычная дискета – наступила полночь. Голова больше не болела, спать не хотелось со…
Портал, через который «Лабиринт» сообщается с остальной глубиной, красив. Это исполинская, уходящая в небо арка из чёрного мрамора. По ней скользят сиреневые искры, а от камня идёт неприятный низкий …
– Разумеется, – наши взгляды встречаются, наши лица рядом, в её глазах ирония и насмешка. – Десять долларов час. Сорок долларов ночь. У нас умеренные цены. Доступные любому хакеру.
– В «Лабиринт Смерти», – говорю я. – К административному корпусу.
– Система клиента под контролем, – шепчет «Виндоус-Хоум».
Можно в любой момент оборвать связь, «вышвырнуть» меня из квартала. Только что им это даст… все вещички-программки, что находятся при мне, немедленно сработают. Мало что останется для изучения. А я и…
Люди нового, кибернетического мира, свободного и безграничного пространства!
Уговаривать не приходится. Он узнал Стрелка, и не горит желанием соревноваться в меткости.
Нет, я не вытягивал из глубины неудачливого игрока и не пытался перехитрить беспринципного коллегу. Это сеть.
Мы сжевали по паре сосисок, а я тоскливо подумал, что моя анонимность дала всё-таки брешь. Вчера меня пытались поймать трижды.
И очень хочется спать. Голова гудит от обилия информации.
– Я бы хотела иметь десять минут на самоконтроль.
– Знаешь, с тобой интересно работать. Ты… необычный.
– Пойдём. Нам надо многое обсудить. Я знаю, кто ты.
– Стрелок, чего ты добиваешься? – вступает в разговор девушка. – Ты просто играешь?
Чувствую, как её агрессивность растёт, но ничего не могу поделать.
Делаю «Вольво», в котором еду, рисованным – и тяну руку сквозь стекло. Лёгкое давление на кожу – и ладонь чувствует ветер.
Ты вынес свой приговор, и объяснил, почему он таков.
Спокойной ночи тебе, самая верная из моих подруг. Я щёлкнул выключателем питания, и тихий гул машины смолк. Потом выключил модем. Мне нужна спокойная ночь, пусть вся почта подождёт до утра. Впрочем, …
Интересная программа-переводчик. Сильный акцент, слова-паразиты, словно Гильермо говорит по русски самостоятельно. Сразу какое-то иное отношение к человеку…
– Мы – центр развлечений, а не КГБ, – со вкусом отвечает он. – Информация может быть похищена. Как вы думаете, обрадует солидного директора корпорации или арабского шейха статья в газете про его похо…
Он прав, я передумал. Но после этих слов у меня не остаётся выхода.
– Слушай… кто бы ты ни был… Я очень устал.
Последняя граната тоже не находит цели, я кидаю гранатомёт вверх, в один из трех уцелевших балкончиков, попадаю – стекло!.. сдёргиваю плазмоган и делаю непростой выбор между двумя последними целями.
Как ты смог создать дип-программу, Дима? Со своей расшатанной психикой, дилетантскими познаниями в психологии, самыми элементарными знаниями в области нейрофизиологии? Что тебе помогло?
Не было бы деления на счастливчиков и неудачников, которое ничем не сломать. Не было бы этого безумия – великолепных программистов, неспособных перейти грань между иллюзией и явью, и неумёх вроде мен…
– Вы сказали такие интересные вещи… да? Про проблемы, дайверов, помощь… – Вилли смеётся и машет руками. – Бах! Бах! Такая помощь?
Нам хватает взгляда, мы ничего больше не говорим.
– Игрок вошёл на уровень двадцать девять часов назад. Пять раз пытался пройти, его убивали. Быстро.
– Денеб! – приказывает он. Экран вспыхивает, на нём – офицер, количеством орденов соперничающий с игроком. – Полковник! Выводите эскадру на орбиту Сола!
– Гильермо тебе сказал, что мы пытаемся вытащить парня? – скучным голосом спрашивает Дик.
Но скорее, мне просто хочется дать чуду имя.
– Значит, он ест и пьёт. Посещает сортир. Ориентируется в происходящем.
– Не во всём. У него потрясающее чувство меры. А я увлекаюсь…
На балконе грустила ободранная пятилитровая канистра. Открутив пробку, я принюхался. Пахло прокисшим «жигулёвским». Канистру пришлось споласкивать в холодной, потом в горячей, потом снова в холодной …
– Не знаю, – я спрыгиваю со спины волка, стою, держа руку на шерсти.
Как там в анекдоте про Фрейда… «Знаешь, доченька, бывают и просто сны…»
«Мне нечем помочь. Всё, что тебе нужно – в тебе самом.»
На экранах шлема – внутренности машины. Ух ты, как здорово сделано. Это вполне узнаваемая спортивная «Ланчия».
– Меня зовут Стрелок. А как тебя зовут? – спрашиваю я. Неудачник не отвечает, он слишком занят бутербродом. – Сколько тебе лет?
Я вдруг понимаю, что оборотень вовсе не напуган размером моих неприятностей и не переживает за меня. Он восхищён! Он в восторге от такого накала страстей, от того, что и сам озарён отблеском скандаль…
– Так, значит, по твоему мнению Неудачник – русский?
Дзинь-дзинь! – тревожный звоночек в мозгу.
– Тяжёлые вышли яблочки, – я достаю дискету, кладу на стол. – Честно говоря, я ожидал большей благодарности за подобный труд…
Понял. Подключилась программа-переводчик. Медленно приближается, открывает дверь, садится за руль.
Я подцепил облитые томатом головы, пытаясь найти хоть одну целую рыбёшку. Ничего. Очень старательно сделано. Я представил себе рыбозавод… этакую плавучую махину… или килек консервируют на берегу? Кон…
Двое идиотов смеются надо мной. Остальные понимающе переглядываются.
Когда я проснулся, был без четверти час. Тихо бормотал включившийся в десять телевизор. Обесточенный компьютер укоризненно молчал на столе.
Может быть, ей нравится быть виртуальной проституткой?
– Я… вовсе не о том… – бормочет Алекс. – Если бы вы просто признали собственную неправоту, этого было бы вполне достаточно…
Придётся прибегнуть к помощи самого «Дип-проводника»…
– Если так, то весь Диптаун – произведение искусства.
– Я… я устал… просто устал… – Неудачник смотрит на меня, словно ожидая поддержки.
– Господин хакер, хотя бы один доллар… – плачется вслед нищий.
– А я и говорю с тобой лишь потому, что ты знаешь. Я тоже хотел бы стать твоим другом, Леонид.
Сумасшедший дом. И я в нём – самый тупой пациент.
Надо побывать в Диптауне, чтобы понять, что теряешь.
Громкий, очень громкий телефон. Смотрю на светловолосого парня, который не считает себя человеком. На хмурящуюся Вику.
Общий смысл ответов сводится к тому, что меня непременно обидят, но мне это понравится. Мадам грозит девушкам пальцем, потом идёт к стойке бара. Маг, словно почувствовав её приближение, появляется на…
Давай-давай. Вот только на глаза тебе попадаться я в такую минуту не хочу.
– Ступеньки крутые, – предупреждает Мадам.
«Лабиринт Смерти» невозможно пройти за один раз. Просто не хватит сил. В виртуальности сон отступает, но все равно есть границы выносливости. Поэтому в конце каждого уровня игроки получают доступ к и…
– Как знак сотрудничества… – бормочет Вилли. Ох, не по собственной инициативе он пришёл сюда! Или не только по собственной! Сейчас руководство «Лабиринта» в панике решает – позволить ему общаться нач…
– Я оставлю сумму на ваше усмотрение, – говорю я.
– Теперь можешь гадать, какая я – настоящая, – говорит Мадам.
Мы поспешно уходим в указанном направлении. Строго тут у них.
Охранник останавливается у двери, на которой висит фотография задумчивого чёрного котёнка. Стучит.
Таинственного Неудачника, глупого маленького хоббита, виртуальную проститутку Вику, торговца в лавке, менестреля с гитарой, оборотня Ромку, Человека Без Лица…
– Такие успехи недорого стоят, – отвечаю я.
– Я бы тебе объяснил, – отвечаю я. – Если бы был Богом. Кончайте, а?
Настоящая тюрьма, настоящий допрос – это не азарт виртуальных схваток. Это гнилой матрас, баланда, чей рецепт неизменен со сталинских времён, зарешеченное окошко, и не обезображенный интеллектом конв…
– Я – Стрелок! – кричу я, входя в алый туман портала. На меня оглядываются, и я смеюсь, вскидывая руки к пронзённой молниями арке. – Я – Стрелок! Стрелок! Стрелок!
Мы молча смотрим на Неудачника – тот бродит по склону, прикасается к соснам, подбирает с земли какую-то хвою и камешки. Горожанин, впервые оказавшийся на природе. Узник, смывшийся из подземелий замка…
– Вика, ты психолог… существуют тесты для выявления людей?
А, просто парочки. Две девицы с вызывающими взглядами, одна стоит на коленях, вторая опирается ей на плечи, цепко смотря на меня. Нет-нет-нет. Не сегодня. Не после четырнадцати уровней «Лабиринта». П…
– Ясно, – сказал он. – Что ж, за удачу. За богатых дураков, и умных хакеров.
Тянусь к охранникам – не руками, одним лишь взглядом. Тела мнутся, как тряпичные куклы под каблуком, рассыпаются пеплом, исходят паром, застывают, сворачиваются в точку, растворяются в воздухе. Словн…
– Я вчера попробовал… стишок, – сказал Маньяк после второй рюмки. – Ну, этот, «глубина-глубина…»
Мой основной костюм будет сохнуть дня три. Пускай уж «Виндоус-Хоум» подключит старый костюм как следует.
Дайвер «Лабиринта» кивает, закидывает громоздкий «BFG-9000» на плечо. Наверное, мы встречались на какой-то сходке. Просто он был в другом теле – впрочем, как и я. Анатоль подходит к телу Неудачника, …
Первые пять минут тихо и скромно, потом – достав из холодильника пиво и засунув в сидишник старый альбом «Наутилуса».
– Так… прослеживать каждый отдельный сигнал – немыслимо. Дорого, долго, да и запрещено.
– Один-два-три-четыре-пять, – как дурак повторил я.
Одевшись, я ещё раз прошёл по квартире, косясь на компьютер, проработавший всю ночь. По экрану медленно ползла надпись: «Лёнечка, глубина ждёт!»
Отбираю у него все оружие – жаль, его немного, и ухожу, оставляя полуживого идиота на растерзание монстрам.
Я снова переворачиваюсь на спину, вглядываюсь в чёрный хрусталь. А он дал трещину – голубую полосу через весь небосклон. Ослепительную, прямую стрелу, мчащуюся вниз.
– Мы люди новой эпохи. Виртуальность может изменить мир, а мы предпочитаем гримировать её под старые догмы. Нанотехнология, используемая для имитации выпивки – это хуже, чем микроскоп для забивания г…
Сев за ближайший столик, я потихоньку, с чувством, наслаждался лучшим из придуманного в этом грешном мире пивом. Потом забрал у веселящегося (Европа! Их так просто не проймёшь!) бармена канистру и, п…
Я разливаю шампанское по бокалам, мы чокаемся.
На моей машине нет таймера, и никто не придёт к моей двери со своим ключом.
– Птицы тоже свободны. Я их просто выпущу в окно. И скажу: «Плодитесь и размножайтесь!»
– Добрый день, – говорит она. Голос мягкий, приятный. Похоже, меня переключили на русскую сотрудницу фирмы.
– Да? – не отрывая взгляда от Неудачника, произносит она.
Отряхнув с колен снег, я посмотрел на ладонь. Странный снег – слишком большие кристаллики, рассыпчатые и не слипающиеся. Они шипят на моей руке и улетают лёгким дымком.
– Конечно, – разворачиваюсь к ней. Бармен уже подаёт девушке бокал белого вина. Чилийское, «Император». У девочки хороший вкус.
Что ж, я до конца дней своих буду лечить простуду аспирином.
Сейчас бы хороший ноутбук, с радиомодемом. Прогнать дип-программу, нырнуть, прочесать все файлы авиакомпаний…
К счастью, другие игроки уже практически не вмешиваются. Слухи ползут по «Лабиринту», пересекая уровни с лёгкостью, недоступной даже дайверам. Слухам не страшна глубина, их никогда и ничто не могло з…
Я беру одеяло, расстилаю на траве, ложусь. Девушка садится рядом.
Я хотел бы знать. Но – не оказаться на твоём месте. Ибо ты просто рядовой житель виртуальности, со всеми своими миллионами и прототипом «восьмёрки» в качестве домашнего компьютера. Глубина держит теб…
Киваю. Вика прижимается ко мне, и я чувствую, как вздрагивает её тело.
– Странно… – говорит Вика. И я чувствую, что она на мгновение выходит из глубины, смотрит на моё жилище трезвым взглядом.
Давайте, работайте. Шесть арендованных «на раз» роутеров, через которые пробегает сигнал. И все достаточно стойкие к взлому. А под конец – платный интернетовский гейт в Австрии, через который я и вош…
– Выход из виртуальности, – сообщает компьютер. Перед глазами сверкают разноцветные искры. Мир утрачивает яркость… превращается в блеклую, плоскую картинку.
– Мне нравится тишина, – говорю я, по-прежнему не оборачиваясь.
Не знаю, как закончить, и закрываю лицо руками. Беззвучный смех очень похож на рыдания.
– Они уже мертвы! – кричу я. – Они погибли, поверь мне!
– Так это твоё основное тело в виртуальности?
– Как интересно! Я думал, что узнать личность дайвера – общая мечта! Не исключая самих дайверов!
– Во втором случае, очевидно, мне придётся уйти? – интересуюсь я.
– Мой дядя, самых честных правил, – декламирую я. – Продолжай! А? Неудачник?
Я помогаю ей подняться. Лицо Вики в крови, рукав свитера разорван.
Я говорю, уже понимая, что всё кончено. Мы можем остаться друзьями, не более того. Ни одна женщина в мире не полюбит человека, который видит её лицо мозаикой цветных квадратиков.
Чистое пламя, пушистый огненный шарик, маленький – его можно спрятать в ладонях.