Все цитаты из книги «Лабиринт отражений»
Толпа разражается криками, когда мой дом тает в воздухе. Бедолаге Джордану ещё придётся доказывать, что это не его работа.
Наверное, правильнее всего – прошептать себе под нос «глубина, глубина…» и исчезнуть. Но не могу я это сделать после откровенности Урмана. Дырка в черепе – это и впрямь проще, чем дыра в жизненных пр…
Наливаю себе глинтвейна в тяжёлую керамическую чашу. Вдыхаю аромат. Снежное лето? Пускай. Нет ничего лучше плохой погоды.
Они даже не пытаются разбежаться. Это не боевые чудовища, они созданы лишь для нагнетания кошмара.
Мадам стоит на верхней площадке, тяжело облокотившись на перила.
– Ну, я пойду, дела, – бормочет он, и быстро, не прощаясь, двигается к автобусу. Пожимаю плечами. Если бы вы знали, граждане могучей страны, как смешны и глупы ваши комплексы…
– Они вернутся на счёт «Лабиринта», – Гильермо усмехается.
– Отрицательные проценты… вы очень осторожны, господин дайвер…
– А теперь пойдём, – говорю я. – Спокойно, уверенно…
Эта немудрёная песенка толпе нравится куда больше. Менестрелю аплодируют, кидают мелкие монетки, хохочут.
Алекс стоит в окружении своих бесплотных двойников, опустив штуцер. Он в остатках бронежилета, его лицо в крови. Дуло штуцера смотрит в пол, навстречу отражению.
Машину «Дип-проводника» я торможу, отойдя на пару кварталов. Не то, чтобы опасаясь слежки, но хорошим привычкам изменять не следует.
Гильермо стоит у окна в «Лабиринт», тёмный силуэт на фоне кровавого зарева. В треугольной комнате все продумано – хозяин кабинета на фоне окна кажется маленьким, потерянным… и приковывает взгляд. Вхо…
Тянусь – сквозь расстояние, которого больше нет. И тяжёлый жетон ложится в мою ладонь.
В полу рядом с судейским столиком открывается люк – выход из игры. Прыгаю туда и оказываюсь в раздевалке.
Это только иллюзия, только иллюзия, конечно же…
– Ничего не забыто. Погребено под более новой информацией, но по-прежнему живо.
– Мальчика заставили заманивать проходящих в засаду, – говорю я. – Угрожали убить его маму. Вот он и подчинился.
– Ты успел уйти от того гада? – спрашивает он.
Спасибо. Вот чего не люблю, это когда меня толкают в болото, а потом сердечно протягивают руку помощи.
– Может быть, я такая и есть? В глубине души?
– Ты права… – шепчу я. И Вика прижимается ко мне.
Возвращаюсь в ресторан. Часть народа сменилась, компания американцев по-прежнему хохочет над своими шутками.
– Нам плевать на твои забавы в глубине, дайвер. Воровство – это плохо, но Урману давно пора получить свой щелчок по носу.
Голубизна, белая вспышка в центре экрана, потом – разноцветье.
– Ты до сих пор не понял? – в его голосе мелькнуло удивление.
– К публичному дому «Всякие забавы»! – приказываю я. Девушка повинуется.
Я понимаю её, очень хорошо понимаю, но ненавижу такой предусмотрительный пессимизм.
– Сказочную. Эльфа или гнома… Нет, лучше эльфа. Гнома сразу бить начнут.
Говорят, большинство из этих нищих – русские. Говорят, что никто из них в деньгах не нуждается. Это просто забава «новорусских», редкое развлечение. Поклянчить, побыть в шкуре нищего. Якобы, модная и…
– Ага… – довольным голосом произнёс Маньяк. – Объявился… преступник.
Пули кромсают равнодушное тело, которое начинает всплывать вверх – ранец все ещё работает. А волк бросается к нам.
– Подожди. Сейчас мы по-прежнему в бегах. Если до тебя ещё не дошло, то объясню – из этого пространства невозможно выйти обычными методами. Может быть, выходы и существуют. Но найдём ли мы их в ближа…
Неудачник тоже на месте – в своём уголку.
– Именно вынудил человек, чьего имени я не знаю. Он предложил разобраться с ситуацией, возникшей в «Лабиринте». Деталей он не объяснял. Я лишь потом понял, что речь шла о Неудачнике.
Я сделал последнюю попытку уйти в сторону.
– Держи! Ограничений по мощности нет, все трое спуститесь! Мадам, а почему ты мне не говорила, что Вика – твоя маска, я же не болтун, никому бы не сказал!
Синева сменилась панелью терминала. Я вручную подключился к шестому, устоявшему компьютеру-роутеру, и снял свой доступ. Потом аннулировал временный адрес в Австрии.
Мы усаживаемся вокруг тела Неудачника, и Анатоль начинает рассказ. Я слушаю, отстраняясь от деталей и запоминая основные факты.
Певец поворачивает голову, смотрит на меня. Кажется, он начинает петь громче. Но я всё равно не слышу. Я скован глубиной, спеленут. Я беспомощен.
Странно было бы надеяться, что я могу его чему-то научить. Разве что умению стрелять в людей.
Иду, увязая в песке. Трое мужчин и двадцать женщин наблюдают за мной. Всё выглядит донельзя странно – словно чудовищный тайфун прошёлся по побережью, снеся отели и дома, но пощадив часть открытого ре…
Автобус, идущий в аэропорт, был почти пустым. Какая-то сонная компания с огромными баулами, очень ярко, под очередные требования моды, раскрашенные девчонки. Я стоял сзади, глядя на уползающую ленту …
Ничего у меня нет, кроме той смешной ветхой морали, о которой сокрушалась Вика. А мораль – хитрая штука, она никогда не даёт ответов, наоборот, мешает их найти.
– Мне нужно встретиться с руководством, – начинаю без церемоний.
– Это мечта из разряда самых гнусных преступлений… по нашему кодексу.
– Неудобно быть дураком. Эти ребята здесь для того и сидят. На улицах спрашивай совета у людей с нашивкой на рукаве в виде раскрытой ладони, это помощники-добровольцы. Или у полиции. Ты поставил тайм…
На тридцать первом уровне меня берут в оборот монстры. Здесь их сотни две, начиная от тупых и слабых мутантов, и кончая летающей, прыгающей, зарывающейся в землю и асфальт нечистью.
И зачем я сегодня зашёл с основного адреса, установить по которому мою личность – задачка для дилетанта?
– Ты, пришедший в облике волка, запомни его судьбу!
– Что ты сказал? – Вика стоит рядом. Та Вика, которая живая… почти…
В общем-то, она добрая, глубина. По-своему, конечно. Она принимает любого. Чтобы нырнуть, нужно немного сил. Чтобы достичь дна и вернуться – куда больше. В первую очередь надо помнить – глубина мертв…
– «Сублимация аномальных поведенческих реакций в условиях виртуального пространства».
Водитель кивает, этот адрес ему известен. Едем быстро, пара поворотов – и перед нами странное здание – частично каменное, частично деревянное, частично из соломенных циновок. Захожу в давно знакомый …
Ни один настоящий бар или ресторан не сравнится с виртуальным. Здесь всегда вкусно готовят. Здесь не приходится ожидать официантов. Лошадиная доза спиртного не вызовет похмелья.
А дайверы закончат свои попытки спасти Неудачника.
Что-то у них тут неладно с географией… Впрочем, ерунда. Ещё бы узнать название сервера.
Подвергаться воздействию чужой мимикрирующей программы – небольшое удовольствие. Я едва успеваю шепнуть: «Вика, замри!», чтобы заботливый «Виндоус-Хоум» не воспротивился перевоплощению.
Любит Маньяк красивые эффекты. Сейчас компьютеры охранников по горло заняты невероятно важной работой – вычислением числа «пи» с точностью до миллиона знаков после запятой. У них даже не осталось рес…
Он налил себе ещё пива. Я сочувственно кивнул. Внепрограммный выход – это неприятно.
– Да, знаю. И значит, есть надежда. Если они сумели стать такими – значит, сумеем и мы.
Всё-таки иногда мой разум пасует при общении с настоящими компьютерщиками. Может быть Шурка спутал реальный мир и глубину, где цена на пиво вполне символическая?
– А вы об этом не знали? – не удерживаюсь от язвительности.
Первый миг – самый трудный. Комната та же самая, но я знаю – это морок, мираж.
– Вот и мой дворец… добро пожаловать… – отпирая квартиру, говорю я. И добавляю, уже одному Неудачнику: – Ответный визит?
Я снял шлем, потянулся к мышке. Запустил «Биоконструктор», торопливо выбрал из меню окошечко «Одежда», потом «Головные уборы», отыскал что-то среднее между беретом и кепи. Залил серо-стальным цветом.…
А полотнище все полыхает, не собираясь гаснуть, как положено честной, законопослушной дип-программе…
К Вике и Неудачнику я возвращаюсь в наилучшем расположении духа. Разговор они слышали, пересказывать не требуется.
Ветер усилился. Я ёжусь, отступая от обрыва. У меня мокрая голова, и стоять тут не очень-то уютно.
Насколько проще было бы, не затягивай глубина так сильно, думал я в такси по дороге к дому. Насколько правильнее и легче.
– Даже не знаю, где правда, а где ложь, – говорю я. – Может быть, он пришелец со звёзд, может быть – гость из параллельного мира. А может быть порождение компьютерного разума, или мутант, входящий в …
Или моя родная полиция, при всей готовности обменять российского гражданина на десяток списанных портативных радиостанций, ещё не научилась работать быстро?
– Пять минут назад девушка из Ростова добавила ещё один. Очень интересный. Рискнём попробовать?
– Хорошо. Но не более. Через десять минут мне понадобятся все ресурсы.
Туннель начинает сужаться, словно диафрагма фотоаппарата. В последний момент в него протискиваются, хлопая крылышками, летающие тапочки Компьютерного Мага.
Интересно, каким чудом владельцы ресторана ухитрились придать несуществующему пиву такой вид, что оно воспринимается как крепкое?
Такси проносится мимо – словно моя поднятая рука больше ничего не значит в Диптауне. Я дёргаюсь вслед машине, вновь машу рукой…
Когда леди Винтер получила от кардинала Ришелье указ «Всё, что сделано этим человеком, сделано во благо Франции», это было несколько менее круто.
Роман морщится, и вдруг нервно снимает очки.
– Это проблема? – Агирре становится серьёзным.
Улица Диптауна – лица прохожих, капот такси, рекламная вывеска «Лишь поработав на…
– Я помогу, – говорит Вика. – Но ты не прав… мне кажется.
– Страшно. Дорога очень сложная, – вздыхает Вика. – Если привязать верёвку к окну, то на вон ту тропинку можно выбраться запросто. Но по северному склону полгода как прошёл оползень. Тропинку наверня…
И всё равно маньяковская супруга обиделась…
– Что он тебе обещал за Неудачника? – спрашивает Вика.
– У нас есть проблема, – начинает Вика. – И эта проблема – ты. Возможно, ты не совсем понимаешь возникшую ситуацию… что ж, я попробую её конкретизировать. Если я где-то ошибусь, поправь, ладно?
– Я тебе не сэр! – ору я. – И уж точно – не добрый! Я… – приходит вдохновение, – Конан! Отважный киммериец Конан!
Девушка за соседним столиком кивает, но Тина протестующе вскидывает руки.
Молчу. Начальник службы безопасности «Лабиринта» мне по-прежнему симпатичен. Это очень обидно.
– Я сделаю для этих гор птиц, – шепчу я. – Если всё-таки удастся отстроить твою хижину…
– Мне захотелось с тобой посидеть. Чуть-чуть, – я невольно начинаю оправдываться. – У тебя… всё в порядке?
Машина останавливается. Я открываю дверь, отхожу от лимузина на шаг. Водитель покорно ждёт. И я тоже – просвета на дороге. Зачем нам свидетели? Вот, наконец-то…
– Ясненько, в глубине. А я заходил. Пива хотел с тобой выпить.
– Хорошо, – Урман встаёт. – Я ожидал подобного ответа. И ценю вашу позицию.
– Мы сейчас ляжем спать. Потом вынырнем, не разрывая канала. Перекусим. У тебя дома найдётся еда?
– Спасибо. У вас надёжные системы безопасности?
– Штирлиц вышел из дома… – начинает парень.
– В глубине – да. Я потому и позволила тебе прийти, что ты угадал.
Лавочник по ту сторону прилавка видит, что я замер над витриной, и оживляется. Подходит, тычет пальцем в стекло, за которым лежит меч.
Мне вдруг стало не по себе. Вдруг к Вике – той, виртуальной, кто-то пришёл? Я представил себя, учиняющего разборки в несуществующем борделе и улыбнулся.
– Кто ты? – ревёт он так, что закладывает уши. По-русски, между прочим!
Но, кажется, я знаю кандидата на «отражение пустоты».
«Mortal Combat» – ещё проще и незатейливее. Это мордобой в виртуальном пространстве. Можно надеть одну из сотен готовых личин, или придумать свою – и принять участие в многодневном турнире за право с…
– Вика… – я ложу руку на её плечо. – Не стоит загадывать, не стоит переживать. Глубине – пять лет. Она ещё ребёнок. Хватает всё, что попадается под руку, говорит глупости, смеётся и плачет невпопад. …
Мне ещё не доводилось видеть «медаль вседозволенности» воочию. Я знаю, что в своё время такую же получил Дмитрий Дибенко – за создание самой глубины.
– Он шутить не умеет, – подтверждаю я. – Ты не можешь выйти из глубины?
Хочется закрыть глаза. Это нормально. Цветной калейдоскоп, блёстки, искрящийся звёздный вихрь – красиво, но я знаю, что стоит за этой красотой.
– Мне придётся уйти. Этот образ засвечен, а Стрелка здесь видели.
– Это моя костюмерная, – говорит Вика. Я молчу. Я и так это понимаю.
– Признаю, – говорю я, обоими руками водружая на грудь трубу гранатомёта. – Признаю. Надо было ждать, пока ты меня застрелишь. Доволен?
– Господи… спор о развитии технологий… Леонид, ты ведь в борделе.
– Послали Анатоля, – Гильермо разводит руками. – Он умеет это делать… выводить к концу уровня…
Рука разжимается, монстр каменеет. Я лежу, глотая воздух. Двойник неподвижно стоит на краю ладони.
Я описываю круг над дворцом «Микрософта», огромным, чудовищно расплывшимся зданием, обильно усыпанным окнами. Снижаюсь, пытаясь определить направление на эльфийский сервер.
Он смотрит мне в глаза. Я не отвожу взгляд. Наши лица рядом.
– Но ты вывел меня. А мне было очень плохо… там.
– Тогда пошли. Аттракцион ещё тот… – начинаю я. Но, видно, сегодня мне не суждено выступить в роли экскурсовода.
– Кроме того, в очередной раз обращаю твоё внимание, что уровень поставленных передо мной задач не всегда соответствует объёму оперативной памяти…
Прежде чем ответить, я ещё успеваю обрадоваться.
– Вика, погружение, – приказал я. – Личность номер семь… Лекарь.
– И как ты вошёл в виртуальность, непонятно… только ведь это не показатель человека, а совсем наоборот…
В конце концов – информация не бывает лишней.
Весь день я старался не думать о человеке без лица и медали вседозволенности, лежащей на складе. Но теперь, в темноте, когда виртуальность приближалась все ближе, они не выходили из головы.
– А в свободу не надо верить. Когда она есть, ты сам это чувствуешь.
– Игра опустилась до потребностей быдла. Потеряла свою развивающую роль. Пункты силы, менестрели, фокусники… Хрючество! Подумай об этом.
Он явно ожидает ещё одного выстрела, но я недвусмысленно показываю ему на тела – застреленных мной, и убитых при взрыве машин. Собирай оружие… Стрелять в меня он теперь не решится. Та скорость и метк…
Но Урман может быть кем угодно, кроме дурака. Он простой миллионер, извлекающий для «Аль-Кабара» прибыли отовсюду – из земных недр, космических спутников-ретрансляторов и простуженных носов.
Только ровно гудел компьютер и мерцали свечи на экране.
Я тоже смотрю на будочку – укрытие модератора. В каждом клубе есть человек, наблюдающий за порядком и за соответствием разговоров разрешённой теме. Вопрос лишь в том, на месте модератор, или отреагир…
– Хочешь, я попрошу его встретиться с тобой?
А ещё через четверть часа я вошёл в ирландский пивной бар «Молли», что на улице Рубинштейна, тридцать шесть. Днём тут не очень людно, и это меня спасло. Мордовороты у входа были расслаблены и при вид…
– Ах, да, фотографии… – до меня доходит. – Конечно. С удовольствием.
Вика осторожно заглядывает в комнату. Её взгляд бегает по выцветшим обоям, задерживаясь на столе с компьютером, тахте, холодильнике, шкафе. Наверное, она разочарована. Ещё бы.
– Цифрами! – уточнил Маньяк. – Я сам все настрою.
– Да он вышел из глубины, как ты не понимаешь!
– Парень, мне плевать, кто ты. Человек или программа. Я согласен и с тем, и с другим!
– Нет, нет, Стрелок! Я вовсе не уверен, что вы виноваты в наших бедах. Может быть, виной были недоразумения с «Аль-Кабаром»? А?
Шесть пуль – шесть разных вирусов. Это слабое оружие, но я надеюсь на разнообразие зарядов. Возможно, защита похитителя не выдержит.
И всюду мелкие отметины шумной, бестолковой, суетливой жизни.
– Конечно. И собирание марок, и игра в покер, и большая политика, и маленькие войны с соседями – все является бегством от жизни. Не существует общих ценностей в мире. Приходится искать маленькие-мале…
На него жалко смотреть. Я так не люблю жалость – она убивает не хуже ненависти, но Дибенко хочется пожалеть.
Джордан качает головой. С лёгким сочувствием во взгляде, но с непреклонной решимостью.
– Автоматически добавляют всем входящим, – объясняет Вика. – Я слышала про такое.
– Хозяин этого ресторана – романтик, – говорит Надя.
Мне же приходится вначале забираться на гранитный фаллос чудовища. Слышу, как волк хихикает. Блин. Ему смешно…
– Мы услышали призыв пресветлого Леголаса и пришли на помощь! – кричу я.
– Тогда идите туда! – эльф мрачно машет рукой и набрасывается на мужика с мечом: – Как точишь? Ты как точишь? Это что, столовый нож? Не засчитаю мастерство!
– В «Doom»? – иронически спрашивает очкарик.
Туннель медленно сужается, но ещё можно успеть. Прыгнуть вслед Неудачнику – и увидеть, откуда он пришёл. Сорвать с чуда маску.
Впереди – свет, перекрытый её силуэтом. Вика сдвигается куда-то вбок, и я выхожу на её место. На последних шагах всё-таки задеваю телом Неудачника о камни, и тот тихо стонет.
– Данного адреса не существует, – огорчает она меня.
– Жди. Жди меня и я вернусь, – говорю я. Делаю шаг к проёму, но не выдерживаю, оборачиваюсь.
– Иван-Царевич, а ты, часом, не Иван-дурак? – спрашивает волк.
Я мотаю головой, с силой тычусь в жухлую листву.
– Ничего, ни боли, ни радости. Великая тишина. Повсюду. Вечное Ничто. А у Ничто нет границ. Я… не удержался.
– Ты хорошо играл, – говорит Дик. – Но все непросто.
Глубина. Её называют «дип», но мне кажется, что по-русски слово звучит правильнее. Заменяет красивый ярлычок предупреждением. «Глубина!» Здесь водятся акулы и спруты. Здесь тихо – и давит, давит, дав…
Известная фирма. Стоит предложить им услуги дайвера – работа несложная, а заработок постоянный.
…Я стою у дверей католического собора, роскошного и давящего, великого и нелепого. Можно пойти и помолиться древнему богу, которого, всё-таки, нет. Можно вернуться домой и пожать Неудачнику руку на п…
Пришлось ждать минуты две, пока он снял трубку. Это мне повезло – он вполне мог болтаться по виртуальности, безучастный к звонкам, пожарам, наводнениям, и прочим досадным мелочам жизни.
– Продали… яблочко? – интересуется Урман.
Квартиру стоит сменить. Купить нормальную двухкомнатную в центре, в хорошем кирпичном доме, с видом на Неву. Не в этом, гнилом и продуваемом насквозь пролетарском районе.
Мы садимся рядом с зелёнкой, сдвигая несколько столиков. Приближается официант – тоже монстр, летающий алый шар с выпученными глазами.
Хозяйка борделя прижимается к моему плечу, долго смотрит на фотографию.
И тишина, мёртвая тишина, почти та, о которой говорил Неудачник…
– И что с того? Больно не мне настоящей. Больно мне нарисованной.
– И правильно! – поддерживает меня Кирк. – Сходство должно быть внутренним!
Всё, что было придумано за годы существования глубины, самое проверенное и самое секретное – все по мою честь…
– Вика, если человеку – хорошему человеку, грозит беда… Если он навсегда может потерять свободу… ты согласилась бы ему помочь?
– В последний раз! – простонал я, поднимаясь. Надел шлем, воткнул разъём костюма в порт. Положил руки на клавиатуру.
Рубашкой всё-таки приходится пожертвовать, а пиджак на голое тело – полный моветон. Мы укладываем ногу Неудачника в самодельный лубок.
– Сидел полтора суток, – зло сказал Маньяк. – Нас там целая компания собралась… идиотов. Раз по десять нас пристрелили, потом мы просто забаррикадировались, сидели в одном подвальчике, песни пели, от…
– Ты смотри, Вику не обижай! – предупреждает он. – А то… она девчонка славная, я за неё любому морду набью.
– Боюсь вас огорчить, – стараясь не думать о предложенной сумме, говорю я. – Но кодекс дайверов прямо запрещают подобные договорённости.
Смотрим друг другу в глаза. Говорят, они зеркало души. Вот только есть ли души у наших виртуальных тел?
Пиво густое, тёмное, не «Гиннес», но что-то похожее. И очень крепкое.
– Вика… – я трогаю её за плечо, она вздрагивает, но не просыпается.
– Вика, вернись в прежнее тело, – оглядывая могучие габариты Мадам, прошу я. Подхожу к Неудачнику – тот все ещё липнет к стене.
Выбор несложен, и я врываюсь в вертящиеся стеклянные двери.
– Он чужой, Вика. Он пришелец. Он не с Земли.
– Спасибо! – от души говорю я. Мадам устало отмахивается и идёт к лестнице на второй этаж. А охранник кивает на маленькую дверь, рядом с которой стоит.
– Тысяч десять, – несколько завышаю цену.
Я ныряю все глубже, я падаю в эту цветную пропасть, в бесконечную череду фальшивых отражений, в цветной лабиринт, в безумие и беспамятство.
– Слушай, урод… тебя тоже когда-нибудь вытаскивать придётся! Отвяжись! Чайник загнётся ведь!
Последний изгиб лестницы, останавливаюсь на миг перед дверью, сложенной из алмазных зёрен. В каждой песчинке – моё крошечное лицо. Одно из многих лиц, которые я надевал в глубине.
Накатывает страх – лишая воли, гася силы. Может быть там, в настоящем, за моей спиной уже стоят угрюмые омоновцы в чёрных матерчатых масках?
– Психолог. Кандидат наук, если тебе интересно.
– Ага. Он любит растворимые напитки, «Зуко», «Сприм», прочую химию. Его так девчонки прозвали, он очень обижается.
Я надеваю тапочки. Крылышки возбуждённо подрагивают и молотят по пальцам. Смешно: для Мага Мадам – это маска Вики. Для меня – наоборот.
– Очень жаль. Я ещё свяжусь с вами, – обещаю, кладя трубку на рычаг.
– Как вы, – эхом откликнулся Неудачник, и в голосе его была печаль.
– Извини… Понимаешь, Неудачник, мы упали в мир чистой информации. Мир вседозволенности. Можно воевать, распутничать, хулиганить. Не готовы законы, а самое главное – не готова человеческая психика. На…
– Ты говоришь так, словно они все извращенцы.
– Хорошо, – решает Дик, опуская оружие. Он говорит по русски, очень чисто и почти без акцента. – Д-дайверы… вашу мать.
Впрочем, на это всегда не хватает времени.
– Я тоже. Любое изменение общества – техническое, социальное или комплексное – как глубина, никоим образом не меняло индивидуальной морали. Постулировалось всё, что угодно – от презрения к холопам до…
Краем глаза я вижу, как по улице приближаются люди. Простые граждане Диптауна, теперь, когда оцепление повержено, они могут удовлетворить любопытство.
Я стою, прижимаясь лбом к стене. Нарисованной стене нарисованного дома.
Я повесил трубку, смущённо посмотрел на Людмилу Борисовну.
– Скажи «люблю», – повторяет Вика. – Ты умеешь.
Неудачник останавливается. Мы смотрим друг другу в глаза.
Вдоль граней-стен стоят компьютеры. Выход!
– Я ничего тебе не дал, Леонид. Ничего, кроме неприятностей. Извини. Но я не вправе делать такие подарки.
Мы выходим в рекреационную зону, и девочки под зонтами приветствуют Мадам одобрительным визгом. Гей, бултыхающийся в воде у самого берега, торопливо встаёт и машет рукой. Из-под стойки бара высовывае…
Главным преимущество дип-виртуальности была простота. Не надо детально прорисовывать здания и дворцы, лица людей и детали машин. Лишь общие очертания и мелкие, узнаваемые детали. Коричневая стена, по…
– И мне кажется, – задумчиво говорит Урман, – что он был прав. Пловец – работа для вас. Главная работа вашей жизни. И я могу помочь с ней справиться.
За второй дверью – лес. Дремучий, первобытный, северный. Холодный ветер пронизывает до костей, я ёжусь. Мой спутник к холоду совершенно равнодушен. Может быть, у него более простой шлем – без кондици…
– Допустим также, что оба хакера делят полученную сумму пополам. И вот это уже становится интересным, друг мой. Трансфер денег из одного банка в другой – событие в Диптауне ежесекундное. Но вот транс…
А ведь как я гордился им при покупке… пентиум! Два мегабайта видеопамяти! Шестнадцать мегабайтов оперативки!
– Когда не в шутку занемог… Стрелок, все русские дайверы знают наизусть лишь Пушкина?
Сегодня я стал смертью, а смерть стала мной.
Я поднимаюсь, ползу по вставшему на дыбы полу. Это не землетрясение. Это рушатся стены борделя. Это взламывают защиту, которую наивно нахваливал Компьютерный Маг.
А вот и встречающие – уже в нормальном человеческом образе.
Я молчу. Я вспоминаю Неудачника, который убивает монстров из пистолета, но никогда не стреляет в игроков. Который не говорит своего имени и адреса. Который уже двое суток висит в виртуальности – но у…
Вот уж радость. Вертеть несуществующий шлифовальный круг, чтобы получить несуществующее умение.
Но Неудачник вздрагивает и приподнимает голову.
Пауза. Долгая. Я не вру, и Урман оказывается в дурацком положении. Как хорошо – не врать. Да и зачем? В мире так много правды, что ложь просто не нужна.
И два профессионала, ведущих Неудачника к выходу, тоже не смогли уберечь его от случайностей?
– Если он самоубийца, то очень-очень хитрый, – не соглашается Дик. – Всё выглядит случайностью. Только их слишком много, случайностей.
– Дик считает, что это его карма, – говорит Анатоль. – Чем-то он заслужил такую участь. И что бы мы ни делали, вытащить его невозможно.
Я старше его лет на пятнадцать, но подростки держат меня почти за сверстника. Возможно, потому, что я не женат, а в моём мусоре преобладают пустые пивные банки.
– Добрый день, Кристиан, – сказал я. – Можно пять литров пива?
– Ниже этажом живёт парнишка, меломан. Он из Подольска. Иногда он увлекается и включает свой магнитофон так громко, что приходится стучать в пол. Но он неплохой парень, он сразу делает тише. У него о…
– Значит, так… – говорю я, когда мы проходим мимо превратившегося в каменную статую усатого старичка со стопкой каких-то рекламных листков в гранитных пальцах. Старичок печально наблюдает за выходящи…
В реальности такую груду железа не утащить. Но здесь все мы немножко Рэмбо.
Я иду по улице, не поднимая руки на радость «Дип-проводнику». Это знакомый вдоль и поперёк русский район, дойду и пешком. Мне надо понять Неудачника до конца. Прежде чем он уйдёт навсегда. Надо успет…
– Значит, так, – решаю я. – Сейчас будем спать. Просто спать, и не морочить друг другу голову. Мы с Викой вынырнем, нам надо поесть по нормальному. А ты… как знаешь. Утром решишь, чего ты в конце кон…
В холле я озираюсь, ожидая увидеть Мадам, но она так и не появляется. Ловлю машину, называю адрес – «Три поросёнка»… Вика медленно остывает. Мне очень хочется расспросить её про красный альбом и про …
Она не отводит взгляд. Она привыкла считать это работой.
Он едва уловимо кивает мне. Значит, пугали?
Пожимаю плечами. Может быть и побываю. Но в глубине много интересных мест. На все не хватит жизни.
– Вот и делай выводы. Мы уже опростоволосились, ты нашумел на весь «Лабиринт», но тоже облажаешься. Тогда придёт дяденька со стороны, вытащит Неудачника и получит контракт.
Но это невозможно. Виртуальность жестока к неосторожным.
– Для этого существует реальность, – она смотрит мне в глаза.
– Иди, – закидывая хоббитский мешок на плечо, говорю я.
– Ты представить не можешь, – говорит Дибенко, – сколько сил я на это положил! Чем рискнул… положением в совете директоров «Аль-Кабара», агентами в «Лабиринте»… Ты не поймёшь, вы, в России, до сих по…
Экран слегка померк, изображение размазалось. Потом компьютер замигал индикатором твёрдого диска, перегружаясь. Машина у меня несерьёзная, «пентиум», но менять её на более совершенную руки не поднима…
– Неудачника невозможно спасти, – говорит Дик.
Можно смело предположить, что мои услуги им не понадобятся.
Я встал и заправил постель. Вымыл пол, вытер пыль, затем выгреб из шкафа всю одежду и минут пять рылся, выбирая хоть что-нибудь поприличнее. Трудно следить за своим гардеробом, когда привык рисовать …
– Я слышал, что один дайвер… – я отвёл глаза, – при этом бормочет глупую фразу.
– Только не надо цитировать «Властелина Колец» наизусть. Так вот, это виртуальное пространство, созданное его поклонниками, ролевиками. Они тут собираются, одеваются в тела персонажей книги, и разыгр…
Видимо, я делаю пару лишних кругов на винтовой лестнице, и поэтому спускаюсь в холл. Давешних посетителей нет. Наверное, уже вкушают радости жизни.
– Кто знает? Но ты мне нравишься. Хочется, чтобы все само собой так совпало. Удивительно и красиво.
– Россия! – Кирк приятно удивлён. – И у вас есть Санкт-Петербург?
Выбираюсь из «Трех поросят», секунду колеблюсь – не поймать ли такси? – потом иду пешком. Потихоньку сворачиваю с центральных улиц, подхожу к русским конференц-кварталам.
– Оборудование подключено, – скорбно согласилась программа.
Надо же. Этот малыш умеет быть храбрым. По крайней мере, когда за его спиной беспомощный человек.
Что я говорил Неудачнику, как он мне отвечал? Я напряг память.
– Болит? – с любопытством настоящего врача спрашиваю я.
– Сам напросился, – говорю я, стараясь не паниковать. И вынимаю револьвер.
Я сбрасываю тапочки, повисшие передо мной, поднимаюсь, жадно глотая воздух и потирая ушибленный бок. Неудачник со стоном садится на корточки.
Но Дик склонен винить во всём меня. Он срывает винтовку – и я реагирую, не думая. Плеть бьёт его по шее, обезглавливая с энтузиазмом безработного палача.
– Полагаете, вытащить Неудачника из «Лабиринта» – так легко?
– Неудачник, осторожно! – предупреждаю я, машинально называя его придуманным Гильермо прозвищем. Неудачник не протестует.
– Каким образом? Вкус в виртуальности – это лишь память о том, что мы пробовали в настоящем мире! Если ты – не человек, то…
– Смотреть завидно. А в людей ни разу не выстрелил. Когда я его тащил во второй раз, то на этом и прокололся. Был уверен, что он поможет…
Главное, что я вытащил его из «Лабиринта»! Под носом у двух могучих фирм!
– Алкоголик, – бормочет Роман. Кто бы говорил! Судя по его стойкости к спиртному… – Лёнька, ты в курсе, что влип?
– Леонид! Поднимите руки и приближайтесь! – раскатывается над улицей голос. За стеной охраны, в радужных отсветах иллюминации – группа людей. Урман, Вилли, Человек Без Лица, комиссар Джордан Рейд.
Землетрясение, вроде бы, кончилось. Поднимаюсь, выглядываю в окно. По склонам ещё сходят лавины, речушка внизу перегорожена оползнем и медленно разливается, отыскивая новое русло.
– Я пойду? – полуспрашивает, полусообщает она. – Надо собраться…
Оглядываюсь на пылающее здание. Поиск? Как бы не так. Консервация. Заморозка. Перенасыщение каналов информацией. Сможет ли Неудачник отразить атаку – или даже его сил не хватит?
Церковный квартал – золочёные купола православных храмов, соборы католиков, скромные синагоги и мусульманские минареты. Кружево храма александровцев, чёрная пирамида сатанистов, и как самая великолеп…
Разум – имитация разума… Где граница между ними? Мы уже разговариваем со своими компьютерами, они здороваются с нами и желают приятных снов. Многие – я например – большую часть жизни проводят в вирту…
– Ничего, – отводя глаза ответил я. – Все в порядке.
– Я и сама пиво любила выпить. Только разве ж на пенсию полакомишься?
– Ладно. В заведении я в ваши дела не вмешиваюсь.
– Надевать внешность известных людей – это дурной тон. И признак новичка. Постарайся сконструировать свою собственную личность… возьми, например, «Биоконструктор», и повозись немного.
Все лица – такие разные. Столько некрасивых, столько усталых и озабоченных. Этого нет в глубине, и может быть – зря…
Это может продолжаться бесконечно долго, а мне сейчас не до игр… Я сажусь в машину, водитель – улыбчивый парень с безупречной причёской и в накрахмаленной рубашке, поворачивается ко мне. Предпочитаю …
Делать нечего, жду. Монстр неподвижен, лишь глаза поблёскивают, обшаривая меня цепким, почти физически ощутимым взглядом. В прошлый раз были цветочки – меня пропустили в мышеловку, будучи уверенными,…
А потом один украинский паренёк посмотрел на цветные переливы дип-программы, пожал плечами и начал играть в свою любимую игру – «Doom». Нарисованные коридоры и здания, отвратительные монстры и отважн…
Заминка – то ли Человек Без Лица думал, то ли где-то на линиях случился сбой.
Ты славный мальчик, Ромка. Ты ухитрился прийти к правильному выводу неверным путём. Словно шёл Зеркальным Лабиринтом, тычась в стекло – и всё же прошёл его до конца. Я ещё не могу понять, почему ты п…
У меня появляется робкая надежда, что речь шла совсем о другом задании.
– Пойдём, – я беру её за руку, веду к реке. Столик накрыт словно бы для банкета. На большом блюде – фирменная жареная свинина «По-поросячьи». Есть и мой любимый глинтвейн, и приличный набор вин.
– Нет, – ответил я. Почему-то не было ни капли сомнений – польский сервер больше не соединит меня с Человеком Без Лица.
Она долго возится с ногой Неудачника, мрачно качая головой, когда он стоном отзывается на лёгкие прикосновения руки.
– Ерунда, – легко отмахивается Вика. – Я продаю реальные оригиналы. А эти – остаются у меня. Они лучше.
Я положил ладони на клавиатуру, локтем скинул пустую коробочку из-под йогурта, чтобы не мешала.
Машу рукой, иду к ним, а Вика бежит навстречу.
– Склад, где мы беседовали в первый раз, расположен на Ньюкем-стрит, сорок два. Иди, и возьми то, что тебе было обещано.
Залпом осушаю бокал и щёлкаю пальцами подзывая бармена.
– Вика сухое шампанское любит, – говорит парень. – Только не бери французского, возьми «Абрау-Дюрсо», оно где-то слева под стойкой… Ты здесь первый раз? Я тебя не видел раньше. Сегодня день пустой, в…
Вика поправляет волосы, таким же жестом, как и во сне.
Впрочем, руки его заняты не показухой – достают из кармана маленький пульт, и начинают набирать какие-то команды.
– Куда теперь идти? – своей фразой Вика возлагает на меня командование. Очень приятно такое доверие… оправдать бы его. Я пытаюсь вспомнить карты ролевых пространств, но сразу отказываюсь от своей зат…
Экран тухнет, мужчина прижимает к лицу ладони и замирает, раскачиваясь.
– Н-нет, – бормочу я, быстро удаляясь. Ещё из одной двери высовывается абсолютно голая девчонка. Но стеснения у неё нет и в помине.
Впрочем, иного выхода у нас всё равно нет. Полуодетый, под снегопадом, я его пять миль не протащу.
– Стрелок, нет времени для игр. Я стою у главного входа. Но на этот раз я опережаю конкурентов лишь на пару минут. «Аль-Кабар» смог проследить ваш маршрут. Выходите.
Но гостю моя реакция не нравится. Он вытягивает руки, и ко мне тянется гибкий мерцающий шнур. Точнее – не ко мне, а к моему каналу.
– А бог его знает… – изучая статую говорю я. – О мосте меня предупредили…
– Тогда поднимитесь на этот мэлорн, – эльф кивает на одно из деревьев. – Всего шесть часов физических упражнений на лестницах – и вы получите по семь очков силы и выносливости!
– Да! А на войне надо убивать… и брать пленных.
– Тридцать девять часов. Мы отслеживаем игроков с момента входа в систему.
Я не вдаюсь в мелкие детали, вроде той маленькой дайверской афёры, с розыском и осаживанием рэкетиров, спёрших у хозяина ресторана подлинные финансовые файлы. Если бы я не переубедил ту шайку недоуче…
Она чувствует, что на этот вопрос придётся дать ответ.
Разумеется, подписи под фотографией нет. Даже если несчастный красавчик, никогда не страдавший гомосексуальностью, предъявит к борделю иск, доказать что-либо будет сложно. Фотография на самом деле сл…
– Зато я могу в любой момент встретиться с Неудачником, и пообщаться с ним. А?
– Угу. Лёня, ты едва не вляпался в крупные неприятности.
– Сваливай, – разливая остатки коньяка, предложил Шурка. – Мне будет очень обидно, если мы не сможем выпить вместе пивка, но… если ты будешь мёртв, то это ещё обиднее… Дьявол, да что, что ты такое тв…
– Заведения! Это не бордель, а Заведение! Нет, нельзя.
– Ты программа или человек? – в лоб спрашиваю я. Неудачник качает головой. Относи отрицание к чему хочешь…
За моей спиной оставались трупы и развалины. Я немного задерживаюсь на шестом этапе – он совсем-совсем новый и непривычный. Потом застреваю на двенадцатом, похожие я встречал, но арена – это всегда а…
– Подумывал, – спокойно признается Алекс. – Но я ведь тогда ещё не решил. А ты меня убил.
Охранник легонько хлопает меня по плечу и удаляется. Из полуоткрытых дверей его о чём-то спрашивают шёпотом, но он хранит молчание.
Анатоль скашивает на него глаза, отлипает и коротко бьёт меня под рёбра. Я перевожу дыхание и пинаю его в пах. Теперь очередь Анатоля корчиться от боли.
– Учту, – благодарит волк, быстро оглядывается и спрашивает: – Что у тебя на третье, богатырь?
– Твою мать! – хрипит Анатоль и стреляет в себя повторно.
У меня пустой гранатомёт, у Неудачника винтовка с десятком патронов. Хорошо мы снаряжены. Чудесная прогулка. А когда я замечаю краем глаза, что метрах в ста стоит человек, наблюдая за нами, настроени…
Почему я ещё здесь, почему остаюсь в виртуальности, а не снимаю шлем перед серым дисплеем убитой машины?
– Видал, какая иллюминация? Им на модемы прёт столько ненужной информации, что любой компьютер захлебнётся! Ну, кроме хорошего… Вика, так где Мадам?
– Я не обещал отдавать вам парня. Из «Лабиринта» я его вывел, а остальное – наше дело.
– Мне снился плохой сон, – сообщает Вика.
Я уже наполнен хмельным туманом. Встаю, улыбаюсь игрокам.
Молчаливый охранник ныряет в дверь. Я прохожу к диванчикам, сажусь. Мадам с улыбкой устраивается напротив.
– Мы не сковываем инициативу служащих, – с достоинством отвечает Гильермо. – Ситуация пока не критическая.
Я не знаю. Я самый обычный человек, случайно наделённый дурацкой стойкостью к дип-программе. На этом я зарабатываю свой кусок хлеба, а изредка – толстый шмат масла с икрой. Но не мне спасать мир, не …
– Ладно, – я касаюсь её руки. – Договорились.
– Спасибо, Вилли, в этом нет необходимости.
– Я всегда говорю то, что думаю. Говорю истину, – безапелляционно заявляет Кепочка. И я вдруг понимаю – это не фигура речи. Не оговорка. Он ведь и впрямь так считает. Не разделяет себя и истину.
Квартал «Аль-Кабар» невелик. В виртуальности он занимает не больше квадратного километра. Это, впрочем, ничего не значит. Некоторые фирмы – тот же «Микрософт», например – предоставляют сотрудникам дл…
Оглядываюсь на дверь. Надо спешить. «Варлок» оставил следы, их рано или поздно найдут. А у бедолаги-императора наверняка включён таймер…
– Вы изначально повели себя нечестно, – говорит Алекс. – И вот… печальный итог. Знаете, дайвер, ведь так всегда происходило. С сотворения мира. Вся история – живой пример!
Она ложится рядом, и я сдвигаюсь на одеяле, чтобы нам хватило места.
– Жди! – велит ифрит. Искры на его ладонях гаснут, и Вика отключает «веб».
Несколько атак – уже куда менее массированных.
– Неудачник, какой язык для тебя родной? – интересуюсь я.
Интересно, сходят ли с ума в глубине? Может быть, я буду первым?
Мы идём по белым дорожкам, наслаждаясь окружающей благостью. Воздух свеж и сладок, лёгкий морозец пощипывает кожу. Снега нет, видно, эльфийская магия разгоняет тучи. Едва-едва, на пределе слышимости,…
– Вика, ручей! – командую я, сообразив, что он задумал. Но бывший волк уже хватает меня за плечи и с криком: «Времени нет!» швыряет через пень.
– Убери… стошнит… – я отпихиваю его руку.
Под одним из белоснежных деревьев разведён костерок и установлен шлифовальный круг. Здоровый волосатый мужик под присмотром эльфа пытается заточить на круге меч.
– Хорошо, Анджей, – соглашается она. – Спасибо.
Один из геев встаёт, быстро идёт между столиками. Обнимает Тину за плечи, что-то шепчет, усаживает обратно. Вопросительно смотрит на Вику.
Не знаю, возможно ли это. Я не знаю своих сил. Даже не знаю, откуда они появились.
– Потому что знаю! – Дибенко заглядывает мне в глаза. – Не мог я случайно создать дип-программу! Это всё равно, что с завязанными глазами стрелять – и попасть в тысячу мишеней подряд! Я никакой не ге…
– У меня карман не резиновый! – отвечаю я. – Сами морду ему намылите…
– Не хочу менять горы, они свободны! – сразу противится Вика.
Только что с того, если я обнимаю Вику, и между нами нет стены…
Вот так. Я тоже сглупил. И, подобно Вике, не заметил своей оплошности.
Честно говоря, процедура практически невозможная. Даже для профессионального канатоходца. Мост – это именно нить над пропастью. Башни «Аль-Кабара» вдали заманчивы и недосягаемы.
Наверное, он и впрямь алкоголик и наркоман…
– Знаешь, – борясь с искушением повернуться, сказал я, – мне однажды показалось на миг… только на миг… что ты Мессия. Понимаешь?
– Лабиринт, – говорю я. – Лабиринт отражений.
Неудачник кивает. Самое главное, когда давишь на человека, предоставить ему возможность возражать. Якобы предоставить…
Оглядываюсь в поисках бара. Он далеко, на другом конце сквера. Девчонка молча протягивает мне бутылку пива.
Я принимал как должное возможность общаться с «Виндоус-Хоум» из глубины. Принимать и перекачивать файлы, выходить из глубины, интересоваться свободными ресурсами машины. Если бы всё было так просто… …
Впрочем, зачем мне две комнаты? У меня и так кухня пустая, холодильник и микроволновку я давно перетащил в комнату, а воду ближе в ванной набирать.
– Не знаю. Может, наших геев отпугивает, может, по жизни такой.
И, в общем, никто мне не мешает верить в свободу и дальше. Отсидевшись в реальности десяток дней, сменив каналы входа в глубину и сетевой адрес.
Кофе допит. Заглядываю в джезву… гляди-ка, опять полна! Волшебный кувшинчик из «Тысячи и одной ночи». Наливаю вторую чашку, придвигаю к себе альбом в чёрном бархате. Тут, видимо, негритянки?
Она просыпается. Недоуменно смотрит на меня, потом улыбается.
– Принять оборудование, – надевая шлем, сказал я.
– Питаться будешь? – покосившись на пакет, спросил Шурка.
Из окна хижины бьёт густое, оранжево-чёрное пламя, бревенчатые стены занимаются мгновенным жарким огнём.
– А все просто, Вика. Очень просто. Когда отбрасываешь невозможное, то истиной становится невероятное.
Алекс стоит у начала этапа. Когда я подношу к глазам бинокль, найденный в главном тайнике на двадцатом уровне, то могу разглядеть его подробно. Снаряжения у Алекса самый минимум – штуцер, гранатомёт …
– Как я ценю ваш юмор… – Тёртый садится на третий стул, вопросительно смотрит на меня: – Урожай созрел?
Может быть александровцы и правы. Мы превратили виртуальный мир в пародию на реальную жизнь.
– Лёня, на имя компании «Поляна» поступила жалоба от квартиросъёмщика номер один.
– Ну-ка, сыть, травяной мешок! – вопит он, колотя каблуками. Я бросаюсь вперёд, и вовремя – над деревьями показывается дракон. Пикирует на нас, и выпускает три струи пламени. Аккуратно по нашему курс…
– Не положено, – водитель скалится, небрежно руля.
– Эй, Леонид! – кричит вслед Анатоль. – Знаешь, почему ты не мог убить эскорт-гвардейцев сразу?
Не слишком ли много падений для сегодняшнего дня? Тем более в китайском комбинезоне, с его слабыми ограничениями силы удара?
Его тело дрожит, расплываясь. Каскады разноцветных искр срываются с кожи. На мгновение мне кажется, что я вижу – вижу того, кто приходил в наш мир.
– В темноте очень плохо видно, – изрекает Неудачник поразительную по гениальности и свежести мысль.
Отступаю от Анатоля. Дик прав, нельзя мерить происходящее в «Лабиринте» мерками реального мира или даже Диптауна. Это глубина в глубине.
Секундная пауза – машина ворочает диски, подгружая в память «тени» всё, что известно об «Аль-Кабаре». Потом двойник шагает на мост. Конечно, это ничего не даст. Кроме времени.
– Ох, ну и скандалов теперь будет! Парень, а ты кто, а?
– Куда проще было перекупить дайверов «Лабиринта». Или нанять группу. Да, узнать ваши подлинные имена – сложно. Но встретиться и предложить работу – вполне возможно. В конце-концов вы живёте этим. Ва…
– Энергетическая форма жизни… – очень вежливо, любезно, словно общаясь с больным, повторяет Гильермо. – Да. Интересно.
Но ведь я теперь не нуждаюсь в «Дип-проводнике»…
Мы стоим слишком тесной кучкой, и охрана не начинает стрелять. Видимо, Неудачника велено оберегать любой ценой. Двое в воздухе продолжают парить, а те трое, что стоят на земле, бросаются к нам.
Где-то рядом, прямо в аэропорту, кто-то использовал компьютер не по назначению. Входил в глубину. Я на миг встал за его спиной, посмотрел его глазами.
– Понятно, – говорю я. Нет, конечно, отследить Неудачника все равно можно. Но стоить это развлечение будет так дорого, что уговаривать Гильермо бесполезно. – Вы можете вызвать ваших дайверов?
– Мы ценим ваши попытки помочь… значительно ценим.
– Да, это кладбище… – бормочет Дибенко. – Я… я люблю сюда приходить. Как-то успокаивает… настраивает на философский лад.
Встреча с нищим развлекает меня, и к порталу «Лабиринта» я подхожу уже совсем в другом настроении. В боевом.
– Руководство решило сообщить вам, что вы не вправе претендовать на объявленные призы… да? Поскольку работаете по контракту с нами.
Будь проклят миг, когда я купился на Медаль Вседозволенности и пошёл тебя спасать!
– Что ты попусту похваляешься, на богатырский меч нарываешься? – импровизирую я. – Лучше службу сослужи!
Как Дибенко смог отсечь меня от транспортной сети Диптауна? Может быть, у него и там пай?
Привокзальная площадь полна слегка пыльными, но исправными автомобилями. Их хозяева сели в тот самый поезд… Прячусь за громоздким, помятым «фордом», жду.
– Ага, – соглашается Анатоль. – Ориентировку он не потерял. Но с человеколюбием у него заскок.
Вика не отвечает, и я продолжаю, уже понимаю – ошибся, и не надо было показывать ей эту пустую квартиру, а тем более – говорить о других, ей не понять эту странную блажь, этот бред, который я строил …
– Ещё никто не преодолел этот мост, – любезно сообщает лысый охранник. – Это не в человеческих силах – сохранять равновесие на конском волосе.
Заморозка. Все. Мой друг вышел из игры – он уже дома, стягивает виртуальный шлем. А перед оскаленными мордами дракона стоит его копия, вместе со всеми добытыми программами… если бы они, конечно, у не…
Внутри помещение куда больше, чем снаружи. Огромный павильон, в центре бассейн, где медленно плавают сонные, блестящие рыбы. Рядом столик с двумя креслами. Очень много цветов, я даже начинаю чувствов…
Голубое пламя сверкает в траве, не сжигая и не отбрасывая теней. Звезда упала в ложбину между двумя холмами. Чуть дальше – нагромождение скал, совершенно неуместное здесь, словно вырванное из другого…
Выйдя в «Нортон» я отыскал файл с внешностью Стрелка (расширение у программы оказалось самое заурядное —.clt) и начал сравнивать с другими, неизмененными обликами. На мой взгляд ничего не изменилось.
Я открыл вторую бутылку пива, взял банку, вышел на балкон и вывалил её содержимое в чахлый палисадник. Бродячих кошек ждёт пир этой ночью.
Когда возникала глубина – её знаменем была свобода.
– Пытаюсь избавить тебя от долговой ямы, – стирая программы откликнулся Маньяк. – «Варлока» реабилитировали. Чистый, не размножающийся, не стирающий информацию вирус. Разрешённый к применению в вирту…
Мне очень интересно, что она сейчас сделает.
Я чувствую её, эту Великую Тишину, о которой он пытается сказать. И хорошо, что он теперь молчит. Слова беспомощны, они царапают покров Тишины, не в силах пробить его и лишь мешая понять.
– Можно просмотреть данные по районам, – сообщает Урман. – Вот, например…
Во сне я прижимаюсь к Вике, и она что-то бормочет, поворачиваясь на другой бок. Как ни тих её голос, но я просыпаюсь.
– Ты должен был увидеть, – говорит Мадам.
Качаю головой. На самом деле руки устали держать Неудачника. Но сейчас не до мелочей.
Все вправе бегать по нарисованным лабиринтам, вспоминая детские правила чести и крича «Не считово!»
Позвонив в соседнюю квартиру я дождался шаркающих шагов и насторожённого «Кто там?» Глазку и собственным глазам старушка не доверяет.
– Я рад, что у тебя все нормально, Ромка.
– Сто человек уложил, зараза! – с восхищением и ненавистью сообщает Толик. – Откуда он взялся… Знакомься – Жан, Дамир, Катька… Он нас всех на девятом уровне сделал.
Впрочем, он русский, наверное – российский гражданин. Если кинуть информацию о Неудачнике в открытую сеть – или соответствующим органам…
– Знаешь, что было потом? – в голосе дайвера прорывается злость. – Он уронил винтовку. И та шарахнула его прямо в лоб!
– Перемелется, – сказал я. – В первый раз, что ли?
– Два человека, один из которых – дайвер, обвиняются в применении вирусного оружия запрещённого Московской Конвенцией типа. Это полиморфный вирус, содержащий метку «Варлок-9000», с неограниченной спо…
– С отцовского. Мне влетало всегда, если заставали в виртуальности. Отец думает, будто тут сплошной разврат и мордобой. Вот и пришлось как-то так входить… чтобы замечать, что происходит в квартире. Е…
Урман недоуменно хмурится, пока программа-переводчик пытается понять, что я говорю не о погоде.
Но, кажется, я опять попал не туда. Мрачноватое безлюдное помещение, по центру идёт ряд чанов, в которых шумно плещется вода. Вдоль чанов ползёт лента конвейера, из отверстий в потолке сыплется в чан…
– Он самый. Они хотят добиться от него хоть чего-нибудь полезного. А он собирается уйти. Навсегда.
– Значит, это и есть проблема, Стрелок? Да?
– Босс-невидимка – это сказка тех же времён, – говорит человек без лица. – Босс – более старшая ступень в иерархии сети «Фидонет». Именно к нему обращались желающие стать пойнтом, приобщиться к вирту…
У Маньяка я просидел до позднего вечера. «Гиннес» сменился «Балтикой» номер шесть, а на десерт Шурка откопал банку рождественского «Кроненбурга». Ни ирландское, ни питерское, ни французское пиво не п…
– Отслежен первый роутер, – сообщает «Виндоус-Хоум».
На меня укоризненно смотрела сотня рыбьих головок.
– Я иду ва-банк, – серьёзно говорит Урман. – Жертвую очень перспективной разработкой. Можете отдать её господину Шеллербаху, и передать большой привет от меня лично. Прошу лишь одного – после этого п…
Звук становится громче, но не делается отчётливее. Так может журчать лесной ручей, или шуметь далёкий прибой, или потрескивать пламя свечи. Да всё равно, пусть хоть я слышу эхо Большого Взрыва – мне …
– Садись, Иванушка, драпать пора! – вопит он.
Мир нырнул. И возвращаться на поверхность не собирался. В глубине было куда интереснее. Пусть она оставалась доступной не всем, но интеллектуальная элита присягнула на верность новой империи.
– Я хотел бы сообщить господину Гильермо Агирре, что осведомлён о маленькой проблеме, возникшей на днях, и о том, что сотрудничающие с вами дайверы не смогли её решить. Я намерен предложить свои услу…
– А кто вправе, Стрелок? – тихо спрашивает Гильермо.
Наверное, так срываются грешники-мусульмане, пытаясь пройти в свой рай, к ласковым гуриям и горам рахат-лукума…
– Да, Лёня. Мы получили грант на исследование сексуального поведения людей в виртуальном пространстве. Западники были немножко на этом повёрнуты… как-никак треть информации в сети касалась секса. Вот…
Голова отзывается болью, но – плевать! Я пролетаю между копьями, падаю на пол. Сверкающая лента змеится по улице, руша все на своём пути. Осыпаются здания, с грохотом разлетается стена. Лента перемах…
Я могу выйти из виртуальности, и проверить те два десятка контрольных фотографий, что хранятся на компьютере. Посетители бара за последние два месяца, всегда полезно запомнить новые лица.
Что ж, хоть чего-то торговец добился. На сцену выходит ещё один жаждущий юмора.
Что будет, если я возьму с конвейера пару миллионов? Почему-то уверен, они окажутся на моём счёте. Может быть, я подключусь к изолированной банковской сети и, сам того не ведая, отстучу на клавиатуре…
Мы частенько работаем вместе. Я симпатизирую оборотню, а Ромка, похоже, мне.
Слизь, хитин и осколки железа. Искать нечего.
Я плюхаюсь на узкую кровать, прямо на покрывало. Закрываю глаза. Но перед тем, как позволить себе уснуть, всё-таки выхожу из виртуальности и приказываю «Виндоус-Хоум» разбудить меня через два часа.
– Виртуальность не должна быть эрзацем реальности, – убеждённо говорит Надя.
И я исчезаю, проваливаюсь в нарисованный асфальт, в давно затянувшийся канал связи.
Зелёная поляна, по которой носится, одурев от восторга и энергии, маленький щенок. Тявканье вслед…
Вот только попадаются – с частотой один на триста тысяч, люди, не утрачивающие до конца связи с реальностью. Способные самостоятельно выплывать из глубины. Дайверы.
– Кажется, я начинаю понимать вашу реакцию…
Помещение неправильной треугольной формы, одна стена полностью прозрачная, из неё с большой высоты виден залитый красным закатным светом город. Не Диптаун… скорее – Сумеречный Город. Стол начальника …
Непроизвольно гляжу на стеклянную дверь. За ней – тишина и пустота.
– Да. Если хочешь узнать небо, стань небом. Хочешь познать звезду, стань звездой… – Неудачник косится на меня, и улыбается: – Хочешь познать глубину – стань глубиной. Я стал человеком, насколько это …
– Вика, а чего ты ждала? Воплей – «какой ужас»? Я не ханжа. Восторгов? Тоже причин не нахожу.
Её основное поле называется незатейливо – «Лабиринт Смерти». Это действительно лабиринт – пятьдесят уровней, часть из них расположена в зданиях и подземельях, часть – на улицах Сумеречного Города, эт…
Но лапа вдруг прекращает ломать мне ребра, ослабевает, и я падаю с трехметровой высоты прямо в жадно раскрытую пасть.
Вправе ли бить себя в грудь и кричать: «Мы добры!»
– Я? Ничего. Вы просили меня о встрече, очевидно, у вас есть какие-то предложения?
– Это публичный дом, – на всякий случай сообщаю Неудачнику. – Можешь альбомы полистать.
А пародии не бывают лучше оригинала. У них иная задача – высмеять, показать нелепость и несуразность первоисточника.
К счастью, этот уровень – «магазинная улица» – довольно-таки лёгкий. Передышка для тех, кто прошёл предыдущую мясорубку. Длинные ряды супермаркетов и маленьких магазинчиков… если не забираться в них …
Разглядываю монстра. Каменные веки полуприкрыты, из пасти свисает сталактитик слюны. Это лишь видимость, антураж для слабонервных виртуальщиков. Обычная «сторожилка» на входном гейте. Где-то в глубин…
Я вдруг понимаю, что напоминают мне эти девочки.
Меня уже нет, тело исчезло. Я просто скольжу в воздухе.
Неудачник то ли не смотрит на нас, то ли не реагирует на столь необычную процедуру обмена снаряжением.
Наверное, ролевики договорились считать это действием заклинания…
– Джордан… я даю вам десять секунд… – шепчу я. – Вам, всем. Десять секунд, чтобы убраться.
– Администрация «Лабиринта» все ещё пытается проследить его канал связи, – бросает Урман. – Но через пять, максимум – восемь часов, по данным наших экспертов, они придут к тем же выводам, что и мы. Т…
– Мочи его! – подзуживают модератора, но тот сегодня добродушен. Закидывает плюсомет за спину, и уходит в свою будочку, похожую на дачный сортир.
– Нет. Полных карт не существует. «Лабиринт» меняется постоянно и самостоятельно. Ведь это не фильм, не книга, Стрелок. Это целый мир, мир чудес! А чудо не может быть неизменным.
За нашей спиной – маленький каменный домик, так выглядят «Три поросёнка» с этой стороны. Идём по тропинке, помаленьку отхлёбывая из бокалов.
В том, что говорит Кепочка – девчонкам ли в борделе, эльфам ли в Лориене – очень много правдивого. Истина – маскировочная одежда цинизма.
– Да… она у тёщи была… Лёнька, а у тебя какое ограничение по времени?
Я успеваю выпить две чашки кофе и две рюмки коньяка, прежде чем моё время и впрямь кончается.
– Странно, – повторяет она. – Лёня, я почему-то ожидала…
– Вот и все, – говорит Мадам своим низким, грудным голосом.
– Не совершай самоубийства. Я предпочитаю хорошо платить за хорошую работу… и этому, кстати, научился не в России.
– Не темните, – прошу я. – Дело серьёзное.
Он подходит к деревцу, с некоторым усилием срывает яблоко. Губы его при этом шевелятся – он явно произносит пароль.
В глазах хоббита ужас. Он косится на огненную плеть, уже не сомневаясь в печальной судьбе, постигшей эльфийское войско.
– «Аль-Кабар»? – быстро спрашивает Гильермо. – Или – мистер Икс?
Не могут рядовые виртуальщики ходить по этому мосту. Что-то не так…
– Ты что, боишься высоты? – запоздало спрашиваю я.
Женщина подходит ближе. И я наконец понимаю смысл выражения «зрелая красота».
Вика терпеливо мнётся рядом. Ей, кажется, не по себе.
– Лови, дайвер. Счастливых снов, – говорит он.
Я снова двадцатилетний юнец, ухаживающий за капризной ровесницей.
Окружающим я, наверняка, виден как на ладони, и это не придаёт особой бодрости.
Представляю. Уровень будет изолирован, а, возможно, и весь «Лабиринт Смерти» очистят от игроков. Будут спешно прорублены прямые проходы на тридцать третий уровень – то, что их пока нет, вовсе не озна…
Последним помогают спуститься пареньку в инвалидной коляске.
– Ага. Так вот, дружок, не гневи судьбу, постой у окна тихонечко!
– Лёня? – голос «Виндоус-Хоум» глух и скучен. Машина перегружена, у программы не осталось сил на красивости.
Горная хижина пуста, лишь ветер из открытого окна треплет короткие занавески. Облокотившись на подоконник, долго смотрю на горы.
– Видите? Он сам не выйдет! Отслеживайте канал!
Ответной любезности, увы, не будет. Но Надя на неё и не рассчитывает.
– Любой хакер помрёт от смеха, слушая тебя, – говорю я деревянным голосом.
Тогда я делаю улицу вокруг нарисованной. Глубоко вдыхаю, расслабляюсь, и превращаю дверь в настоящую.
– Одно и то же, дайвер, суть не меняется.
– Добрый вечер, Стрелок! – говорит он мне. Голос излишне ровен – Тёртый общается через программу-переводчик.
– А в кипящих котлах прежних боен и смут… – шепчу я. – Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Что я, собственно, ищу? След битвы, которая отшумела пару часов назад? Виртуальное время сжато, уже не отыскать концов. Но я всё-таки должен это сделать.
Да, это не простенькая беззащитная программа-водитель «Дип-проводника». Это отличная сторожевая система с псевдоинтеллектом на порядок лучше «Виндоус-Хоум». Как же он определил мой родной язык?
– Купи Гальке женский комбинезон, – предложил я. – Затащи в глубину… и ноу проблем!
Дверь и впрямь хороша. Она расположена между хоботом слона… то есть дулом танка, и самурайским мечом. Есть и замочная скважина, и ручка, и даже петли.
– Анатоль вывел тебя, ты уронил винтовку и пальнул себе в лоб. Хочешь сказать – это была случайность?
– Ты давно здесь? – осторожно спрашиваю я. Интересно, он ещё не утратил счёт времени?
– Где твои родители? – спрашиваю я мальчика в надежде, что программка не очень сложная и не потребуется тратить время на уговоры и заботу. Мальчик молча тычет рукой в здание поодаль. Ну слава богу…
Точнее, их слуги – к числу которых меня собираются приобщить.
Я протиснулся мимо жизнерадостного пса и побрёл вниз.
Ныряю к нему, пробиваю плоскость схемы, чувствую асфальт под ногами. Никаких больше усилий, никаких стишков и просьб к глубине. Я ведь не прошу своё тело дышать!
Где-нибудь в виртуальности подобная шутка меня бы не удивила. А вот в настоящем мире…