– Признаю, – говорю я, обоими руками водружая на грудь трубу гранатомёта. – Признаю. Надо было ждать, пока ты меня застрелишь. Доволен?
– Может быть, я такая и есть? В глубине души?
– Штирлиц вышел из дома… – начинает парень.
– Игра опустилась до потребностей быдла. Потеряла свою развивающую роль. Пункты силы, менестрели, фокусники… Хрючество! Подумай об этом.
– Я сделаю для этих гор птиц, – шепчу я. – Если всё-таки удастся отстроить твою хижину…
Лавочник по ту сторону прилавка видит, что я замер над витриной, и оживляется. Подходит, тычет пальцем в стекло, за которым лежит меч.