Все цитаты из книги «Ревизор»
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.) Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня в…
Добчинский. Нет, право, и в прорехе нет.
Артемий Филиппович. Что ж, Антон Антонович? — ехать парадом в гостиницу.
Лука Лукич пробует закурить и весь дрожит.
Женские голоса. Прощайте, Иван Александрович!
Артемий Филиппович Земляника, попечитель богоугодных заведений.
Городничий. Ступай сейчас за частным приставом; или нет, ты мне нужен. Скажи там кому-нибудь, чтобы как можно поскорее ко мне частного пристава, и приходи сюда.
Гости и гостьи, купцы, мещане, просители.
Осип. Послушай, малый: ты, я вижу, проворный парень; приготовь-ка там что-нибудь поесть.
Городничий. В других городах, осмелюсь вам доложить, градоправители и чиновники больше заботятся о своей, то есть, пользе. А здесь, можно сказать, нет другого помышления, кроме того, чтобы благочиние…
Хлестаков. Дайте, дайте мне взаймы! Я сейчас же расплачусь с трактирщиком. Мне бы только рублей двести или хоть даже и меньше.
Купцы (кланяются в ноги). Не погуби, Антон Антонович!
Хлестаков. Ну, хозяин, хозяин… Я плевать на твоего хозяина! Что там такое?
Хлестаков. А мне нравится Владимир. Вот Анна третьей степени уже не так.
Городничий (в сторону). Эге, знаем, голубчик, в чей огород камешки бросают! (Вслух.) Боже сохрани! здесь и слуху нет о таких обществах. Я карт и в руки никогда не брал; даже не знаю, как играть в эти…
Городничий. Да не нужно ли вам в дорогу чего-нибудь? Вы изволили, кажется, нуждаться в деньгах?
Хлестаков. Какой у вас прекрасный платочек!
Городничий. Тем лучше: молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт, а молодой весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь по своей части, а я отправлюсь сам или вот хоть с Петром Ивановичем, пр…
Городничий. Не гневись! Вот ты теперь валяешься у ног моих. Отчего? — оттого, что мое взяло; а будь хоть немножко на твоей стороне, так ты бы меня, каналья, втоптал по самую грязь, еще бы и бревном с…
Хлестаков (громко и скоро). Взаймы рублей тысячу.
Городничий. Нет, нет, недостоин, недостоин!
Аммос Федорович. А вот я их сегодня же велю всех забрать на кухню. Хотите, приходите обедать.
Осип. Да так. Бог с ними со всеми! Погуляли здесь два денька — ну и довольно. Что с ними долго связываться? Плюньте на них! не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А ло…
Анна Андреевна. Поди прочь отсюда! слышишь: прочь, прочь! И не смей показываться на глаза.
Слесарша (уходя.) Не позабудь, отец наш! будь милостив!
Аммос Федорович (раскланиваясь и уходя, в сторону.) Ну, город наш!
Артемий Филиппович. Вот не было заботы, так подай!
Добчинский. А вы собьетесь и не припомните всего.
Слуга. Нет, хозяин говорит, что еще много.
Артемий Филиппович. Да нечеткое перо… впрочем, видно, что негодяй.
Нет, скажите откровенно: брюнетки или блондинки?
Анна Андреевна. Натурально, что за городничество!
Хлестаков. А ваши губки, сударыня, лучше, нежели всякая погода.
Почтмейстер (продолжая читать). «Городничий — глуп, как сивый мерин…»
Все усаживаются вокруг обоих Петров Ивановичей.
Хлестаков. По моему мнению, что нужно? Нужно только, чтобы тебя уважали, любили искренне, — не так ли?
Лука Лукич. Господи боже! еще и с секретным предписаньем!
Марья Антоновна. Право, маменька, Добчинский.
Лука Лукич. Зачем же, Антон Антонович, отчего это? Зачем к нам ревизор?
Анна Андреевна. Ну, это, верно, я ваш читала. Как хорошо написано!
Городничий. Чш! (Закрывает ему рот.) Эк как каркнула ворона! (Дразнит его.) Был по приказанию! Как из бочки, так рычит. (К Осипу.) Ну, друг, ты ступай приготовляй там, что нужно для барина. Все, что …
Хлестаков. В самом деле, и то правда. (Прячет деньги.)
Хлестаков целуется с Марьей Антоновной. Городничий смотрит на них.
Городничий и прочие с робостью встают со своих стульев.
Анна Андреевна. Как, вы на коленях? Ах, встаньте, встаньте! здесь пол совсем нечист.
Артемий Филиппович. Идем, идем, Аммос Федорович! В самом деле может случиться беда.
Почтмейстер. Совсем не ревизор, — я узнал это из письма…
Слуга убирает и уносит тарелки вместе с Осипом.
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение.…
Хлестаков. Отчего же, например, вы никуда не шли?
Осип. Накормили, покорнейше благодарю; хорошо накормили.
Осип. Да, порядок любит. Уж ему чтоб все было в исправности.
Хлестаков (рисуется.) Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены были идти?
Городничий. Спасибо, спасибо! Прошу садиться, господа!
Степан Ильич Уховертов, частный пристав.
Все (пристают к нему.) Нет, вы не только о собаках, вы и о столпотворении… Нет, Аммос Федорович, не оставляйте нас, будьте отцом нашим!.. Нет, Аммос Федорович!
Хлестаков. Помню, помню, там стояли кровати. А больные выздоровели? там их, кажется, немного.
Марья Антоновна (отдвигается). Да к чему ж это?
Артемий Филиппович. Воля ваша, Аммос Федорович, нам нужно бы кое-что предпринять.
Хлестаков. Скажите, пожалуйста, нет ли у вас каких-нибудь развлечений, обществ, где бы можно было, например, поиграть в карты?
Городничий. Нет, нет; позвольте уж мне самому. Бывали трудные случаи в жизни, сходили, еще даже и спасибо получал. Авось бог вынесет и теперь. (Обращаясь к Бобчинскому.) Вы говорите, он молодой челов…
Городничий (в страхе). Что вы, господь с вами! это не он.
Гостья. Да, она такова всегда была; я ее знаю: посади ее за стол, она и ноги свои…
Хлестаков. А, да я уж вас видел. Вы, кажется, тогда упали? Что, как ваш нос?
Анна Андреевна. Ну вот видишь, дура, ну вот видишь: из-за тебя, этакой дряни, гость изволил стоять на коленях; а ты вдруг вбежала как сумасшедшая. Ну вот, право, стоит, чтобы я нарочно отказала: ты н…
Аммос Федорович. За три трехлетия представлен к Владимиру четвертой степени с одобрения со стороны начальства. (В сторону.) А деньги в кулаке, да кулак-то весь в огне.
Частный пристав. Да так, как вы приказывали. Квартального Пуговицына я послал с десятскими подчищать тротуар.
Бобчинский. Молодой, лет двадцати трех или четырех с небольшим.
Хлестаков (придвигая стул). Отчего ж вы отдвигаете свой стул? Нам лучше будет сидеть близко друг к другу.
Хлестаков. Я, признаюсь, литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.) Сделайте милость, господа, если будете в Петербурге, …
Добчинский. А, это Антон Антонович писали на черновой бумаге по скорости: так какой-то счет был написан.
По уходе их отворяются двери, и Мишка выбрасывает из них сор. Из других дверей выходит Осип с чемоданом на голове.
Так вот как, Анна Андреевна, а? Как же мы теперь, где будем жить? здесь или в Питере?
Артемий Филиппович. По заслугам и честь.
Дверь отворяется, и выставляется какая-то фигура во фризовой шинели, с небритою бородою, раздутою губою и перевязанной щекою; за нею в перспективе показывается несколько других.
Хлестаков. А мне нравится здешний городок. Конечно, не так многолюдно — ну что ж? Ведь это не столица. Не правда ли, ведь это не столица?
Городничий. Ну, щенками, или чем другим — все взятки.
Осип. Говорит: «Этак всякий придет, обживется, задолжается, после и выгнать нельзя. Я, говорит, шутить не буду, я прямо с жалобой, чтоб на съезжую да в тюрьму».
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным,…
Марья Антоновна. Да что ж делать, маменька? Все равно чрез два часа мы все узнаем.
Бобчинский. Имею честь представиться: житель здешнего города, Петр Иванов сын Бобчинский.
Городничий. Не верьте, не верьте! Это такие лгуны… им вот эдакой ребенок не поверит. Они уж и всему городу известны за лгунов. А насчет мошенничества, осмелюсь доложить: это такие мошенники, каких св…
Лука Лукич (в сторону). А у меня, подлец, выпонтировал вчера сто рублей.
Хлестаков. Ведь это только в столице бонтон и нет провинциальных гусей. Как ваше мнение, не так ли?
Городничий. Ва-ва-ва… шество, превосходительство, не прикажете ли отдохнуть?.. вот и комната, и все что нужно.
Иван Александрович Хлестаков, чиновник из Петербурга.
Хлестаков. Это правда. Я, признаюсь, сам люблю иногда заумствоваться: иной раз прозой, а в другой раз и стишки выкинутся.
Марья Антоновна. Фи, маменька, голубое! Мне совсем не нравится: и Ляпкина-Тяпкина ходит в голубом, и дочь Земляники в голубом. Нет, лучше я надену цветное.
Марья Антоновна. Маменька, папенька сказал, чтобы вы… (Увидя Хлестакова на коленях, вскрикивает.) Ах, какой пассаж!
Голоса Осипа. Вот с этой стороны! сюда! еще! хорошо. Славно будет. (Бьет рукою по ковру.) Теперь садитесь, ваше благородие!
Лука Лукич (от испуга выронил сигару, плюнул и, махнув рукою, про себя.) Черт побери все! сгубила проклятая робость!
Городничий. Ну что же вы, как вы, Иван Кузьмич?
Артемий Филиппович. Сейчас. (Отдает письмо.) Вот, позвольте… (Закрывает пальцем.) Вот отсюда читайте.
Аммос Федорович (поспешно.) Как же-с, как же-с… с большим удовольствием. (В сторону.) Ну, смелее, смелее! Вывози, пресвятая матерь!
Анна Андреевна. Можно, конечно, да ведь не всякой же мелюзге оказывать покровительство.
Хлестаков. Вздор — отдохнуть. Извольте, я готов отдохнуть. Завтрак у вас, господа, хорош… Я доволен, я доволен. (С декламацией.) Лабардан! лабардан! (Входит в боковую комнату, за ним городничий.)
Добчинский (перебивая).Недурной наружности, в партикулярном платье…
Хлестаков (раскланиваясь). Как я счастлив, сударыня, что имею в своем роде удовольствие вас видеть.
Анна Андреевна (увидев Хлестакова на коленях). Ах, какой пассаж!
Городничий (в сторону). Да, рассказывай, не знал, чем заплатить? (Вслух.) Осмелюсь ли спросить: куда и в какие места ехать изволите?
Артемий Филиппович (Луке Лукичу). Страшно просто. А отчего, и сам не знаешь. А мы даже и не в мундирах. Ну что, как проспится да в Петербург махнет донесение? (Уходит в задумчивости вместе со смотрит…
Хлестаков (таким же голосом). Не разберу ничего, все вздор.
Осип. Да где ж ему быть, табаку? Вы четвертого дня последнее выкурили.
Марья Антоновна. Это Добчинский, маменька.
Голос городничего. Эй, Авдотья! ступай в кладовую, вынь ковер самый лучший — что по голубому полю, персидский. Скорей!
Хлестаков. Завтрак был очень хорош; я совсем объелся. Что, у вас каждый день бывает такой?
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с п…
Один из купцов. Да все от городничего здешнего. Такого городничего никогда еще, государь, не было. Такие обиды чинит, что описать нельзя. Постоем совсем заморил, хоть в петлю полезай. Не по поступкам…
Анна Андреевна. Ну, что ж… это все, однако, вздор. Расскажите, каков он собою? что, стар или молод?
Городничий. А уж я так буду рад! А уж как жена обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести…
Марья Антоновна. Я вам помешала. Вы занимались важными делами.
Анна Андреевна и Марья Антоновна вбегают на сцену.
Много благодарен! Но завтра же и назад… (Чихает.)
Анна Андреевна. Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.
Городничий. Не угодно ли будет вам осмотреть теперь некоторые заведения в нашем городе, как-то — богоугодные и другие?
Те же, Бобчинский и Добчинский, оба входят, запыхавшись.
Аммос Федорович. Однако ж, черт возьми, господа! он у меня взял триста рублей взаймы.
Хлестаков. Сделайте милость, садитесь. Я теперь вижу совершенно откровенность вашего нрава и радушие, а то, признаюсь, я уж думал, что вы пришли с тем, чтобы меня… (Добчинскому.) Садитесь.
Голос городничего. Как же это вы? прямо так на перекладной и едете?
Городничий (жене и дочери). Полно, полно вам! (Осипу.) Ну что, друг, тебя накормили хорошо?
Городничий. Я как будто предчувствовал: сегодня мне всю ночь снились какие-то две необыкновенные крысы. Право, этаких я никогда не видывал: черные, неестественной величины! пришли, понюхали — и пошли…
Унтер-офицерша. Да делать-то, конечно, нечего. А за ошибку-то повели ему заплатить штрафт. Мне от своего счастья неча отказываться, а деньги бы мне теперь очень пригодились.
Хлестаков. Как же, как же, я вдруг. Прощайте, любовь моя… нет, просто не могу выразить! Прощайте, душенька! (Целует ее ручку.)
Маленькая комната в гостинице. Постель, стол, чемодан, пустая бутылка, сапоги, платяная щетка и прочее.
Марья Антоновна. Не буду, маменька. Право, вперед не буду.
Городничий. Чш! (Поднимается на цыпочки; вся сцена вполголоса). Боже вас сохрани шуметь! Идите себе! полно уж вам…
Добчинский. (смотря в бумажник.) Двадцать пять рублей всего.
Городничий. А мне очень нравится твое лицо. Друг, ты должен быть хороший человек. Ну что…
Артемий Филиппович (продолжая читать). «Надзиратель над богоугодным заведе…и…и…и… (Заикается.)
Артемий Филиппович. Не смея беспокоить своим присутствием, отнимать время, определенного на священные обязанности… (Раскланивается с тем, чтобы уйти.)
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю …
Унтер-офицерша. На городничего, батюшка, пришла…
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.) Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашп…
Артемий Филиппович. Очень может быть. (Помолчав.) Могу сказать, что не жалею ничего и ревностно исполняю службу. (Придвигается ближе с своим стулом и говорит вполголоса.) Вот здешний почтмейстер сове…
Анна Андреевна. Да вам-то чего бояться? ведь вы не служите.
Бобчинский. Недурной наружности, в партикулярном платье, ходит этак по комнате, и в лице этакое рассуждение… физиономия… поступки, и здесь (вертит рукою около лба) много, много всего. Я будто предчув…
Городничий. Я готов со своей стороны, готов стараться.
Анна Андреевна. Помилуйте, я никак не смею принять на свой счет… Я думаю, после столицы вояжировка вам показалась очень неприятною.
Хлестаков. С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да так, брат, — …
Аммос Федорович. Но скажите, пожалуйста, Антон Антонович, каким образом все это началось, постепенный ход всего, то есть, дела.
Хлестаков. Возьмите, возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом себе поцелуешь, как выку…
Осип (кричит в окно). Пошли, пошли! Не время, завтра приходите!
Анна Андреевна. А! так это тот самый, о котором было писано мужу.
Аммос Федорович. Ну нет, Антон Антонович. А вот, например, если у кого-нибудь шуба стоит пятьсот рублей, да супруге шаль…
Почтмейстер. Или же: «вот, мол, пришли по почте деньги, неизвестно кому принадлежащие».
Городничий. Испросить благословения; но завтра же… (Чихает.)
Хлестаков. С большим удовольствием, я готов.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими …
Хлестаков. Нет, мне хотелось бы знать, отчего вы никуда не шли?
Аммос Федорович. Что вы! что вы: Цицерон! Смотрите, что выдумали! Что иной раз увлечешься, говоря о домашней своре или гончей ищейке…
Почтмейстер. Объясните, господа, что, какой чиновник едет?
Добчинский. В пятом номере, под лестницей.
Коробкин (продолжая читать). «А впрочем, народ гостеприимный и добродушный. Прощай, душа Тряпичкин. Я сам, по примеру твоему, хочу заняться литературой. Скучно, брат, так жить; хочешь, наконец, пищи …
Бобчинский выглядывает в дверь и в испуге прячется.
Лука Лукич находится в совершенном недоумении, что сказать.
Добчинский (перебивая).За бочонком для французской водки.
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так…
Артемий Филиппович. У меня тоже триста рублей.
Произнесенные слова поражают как громом всех. Звук изумления единодушно взлетает из дамских уст; вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменении.
Городничий. А когда же, то есть… вы изволили сами намекнуть насчет, кажется, свадьбы?
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться н…
Артемий Филиппович. Чтоб вас черт побрал с вашим ревизором и рассказами!
Хлестаков. Я еду в Саратовскую губернию, в собственную деревню.
Частный пристав. Антон Антонович, это коробка, а не шляпа.
Городничий. Чин такой, что еще можно постоять.
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что …
Городничий. Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек либо пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси.
Артемий Филиппович. Так уж лучше Луке Лукичу, как просветителю юношества.
Марья Антоновна. Я совсем не понимаю, о чем вы говорите: какой-то платочек… Сегодня какая странная погода!
Анна Андреевна. Но только какое тонкое обращение! сейчас можно увидеть столичную штучку. Приемы и все это такое… Ах, как хорошо! Я страх люблю таких молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, е…
Аммос Федорович. Да вам чего бояться? Колпаки чистые надел на больных, да и концы в воду.
Хлестаков. Дурак! еще начал высчитывать. Всего сколько следует?
Городничий. Господи, помилуй нас, грешных! Где же он там живет?
Лука Лукич (летит вон почти бегом и говорит в сторону.) Ну, слава богу! авось не заглянет в классы!
Марья Антоновна. Нейдет, я что угодно даю, нейдет: для этого нужно, чтобы глаза были совсем темные.
Анна Андреевна. Ну, расскажите: что и как?
Городничий. Да говорите, ради бога, что такое? У меня сердце не на месте. Садитесь, господа! Возьмите стулья! Петр Иванович, вот вам стул.
Хлестаков. А это… На одну минуту только… на один день к дяде — богатый старик; а завтра же и назад.
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет. Говорит сурьезно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина. Голос его всегда по…
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам.» Я везде, везде. …
Городничий. Что ж? ведь слово не вредит.
Артемий Филиппович. Имею честь поздравить с необыкновенным счастием. Я душевно обрадовался, когда услышал. (Подходит к ручке Анны Андреевны.) Анна Андреевна! (Подходя к ручке Марьи Антоновны.) Марья …
Мишка. Что, дядюшка, скажите: скоро будет генерал?
Городничий. Не могу верить: изволите шутить, ваше превосходительство!
Городничий. Ничего, ничего. Другое дело, если бы вы из этого публичное что-нибудь сделали, но ведь это дело семейственное.
Добчинский. Помещик Петр Иванов сын Добчинский.
Хлестаков. Хорошо, что присох. Я рад… (Вдруг и отрывисто.) Денег нет у вас?
Хлестаков. Здравствуй, братец! Ну, что ты, здоров?
Почтмейстер. Так точно-с. (Встает, вытягивается и придерживает шпагу.) Не смея долее беспокоить своим присутствием… Не будет ли какого замечания по части почтового управления?
Пошел, пошел! чего лезешь? (Упирается первому руками в брюхо и выпирается вместе с ним в прихожую, захлопнув за собою дверь.)
Хлестаков. Нет, нет, не отговаривайтесь! Мне хочется узнать непременно ваш вкус.
Коробкин. Дайте мне! Вот у меня, я думаю, получше глаза. (Берет письмо.)
Анна Андреевна. Очень почтительным и самым тонким образом. Все чрезвычайно хорошо говорил. Говорит: «Я, Анна Андреевна, из одного только уважения к вашим достоинствам…» И такой прекрасный, воспитанны…
Входят осторожно, почти на цыпочках: Аммос Федорович, Артемий Филиппович, почтмейстер, Лука Лукич, Добчинский и Бобчинский, в полном параде и мундирах.
Слесарша. Милости прошу: на городничего челом бью! Пошли ему бог всякое зло! Что ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его ни в чем никакого прибытку не было!
Аммос Федорович. Нет, этого уже невозможно выгнать: он говорит, что в детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдает немного водкою.
Хлестаков (удерживая ее). Простите, сударыня, я это сделал от любви, точно от любви.
Аммос Федорович. Опасно, черт возьми! раскричится: государственный человек. А разве в виде приношенья со стороны дворянства на какой-нибудь памятник?
Аммос Федорович. Нет, нет! Вперед пустить голову, духовенство, купечество; вот и в книге «Деяния Иоанна Масона»…
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе в дом целый полк на постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, говорит, не буду, говорит, подвергать телесному наказанию или пыткой пытат…
Хлестаков. Как бы я желал, сударыня, быть вашим платочком, чтобы обнимать вашу лилейную шейку.
Христиан Иванович издает звук, отчасти похожий на букву и и несколько на е.
Артемий Филиппович (не давая письмо). Нет, это место можно пропустить, а там дальше разборчиво.
Почтмейстер. Право, война с турками. Это все француз гадит.
Хлестаков. Да что стихи! я много их знаю.
Почтмейстер (продолжая читать). Хм… хм… хм… хм… «сивый мерин. Почтмейстер тоже добрый человек…» (Оставляя читать.) Ну, тут обо мне тоже он неприлично выразился.
Хлестаков (в сторону). А она тоже очень аппетитна, очень недурна. (Бросается на колени.) Сударыня, вы видите, я сгораю от любви.
Аммос Федорович (в сторону.) Ну, все кончено — пропал! пропал!
Слесарша (кланяясь в ноги). Милости прошу…
Что за черт! в самом деле! (Протирает глаза.) Целуются! Ах, батюшки, целуются! Точный жених! (Вскрикивает, подпрыгивая от радости.) Ай, Антон! Ай, Антон! Ай, городничий! Вона, как дело-то пошло!
Городничий. Батюшки, не милы мне теперь ваши зайцы: у меня инкогнито проклятое сидит в голове. Так и ждешь, что вот отворится дверь и — шасть…
Хлестаков. Неужели? Ах, какой же он мошенник!
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, …
Марья Антоновна (встает в негодовании.) Нет, это уж слишком… Наглость такая!..
Хлестаков. Хорошо, хорошо. Ну, а ты? (Выпровожает старуху.)
Артемий Филиппович. Позвольте, я прочитаю. (Надевает очки и читает.) «Почтмейстер точь-в-точь наш департаментский сторож Михеев; должно быть, также, подлец пьет горькую».
Хлестаков. Для вас, сударыня, все что хотите. Требуйте, какие стихи вам?
Степан Иванович Коробкин, отставной чиновник, почетное лицо в городе.
Артемий Филиппович (в сторону). Эка черт возьми, уж и в генералы лезет! Чего доброго, может, и будет генералом. Ведь у него важности, лукавый не взял бы его, довольно. (Обращаясь к нему.) Тогда, Анто…
Добчинский. Ну, Анна Андреевна, я побегу теперь поскорее посмотреть, как там он обозревает.
Голос Земляники. Отпустите, господа, хоть душу на покаяние — совсем прижали!
Добчинский (бежит и кричит в дверь). Мишка! Мишка! Мишка!
Осип. Да так; все равно, хоть и пойду, ничего из этого не будет. Хозяин сказал, что больше не даст обедать.
Бобчинский. Припомню, ей-богу, припомню. Уж не мешайте, пусть я расскажу, не мешайте! Скажите, господа, сделайте милость, чтоб Петр Иванович не мешал.
Голос Хлестакова. Да, я привык уж так. У меня голова болит от рессор.
Частный пристав. Я был тут сейчас за воротами.
Городничий (хватаясь за голову). Ах, боже мой, боже мой! Ступай скорее на улицу, или нет — беги прежде в комнату, слышь! и принеси оттуда шпагу и новую шляпу. Ну, Петр Иванович, поедем!
Городничий. О, черт возьми! нужно еще повторять! как будто оно там и без того не стоит.
Аммос Федорович (высовывая понемногу вперед сжатый кулак. В сторону.) Господи боже! не знаю, где сижу. Точно горячие угли под тобою.
Хлестаков. Ну, все равно. Я ведь только так. Хорошо, пусть будет шестьдесят пять рублей. Это все равно. (Принимает деньги.)
Черт побери, есть так хочется и в животе трескотня такая, как будто бы целый полк затрубил в трубы. Вот не доедем, да и только, домой! Что ты прикажешь делать? Второй месяц пошел, как уже из Питера! …
Хлестаков. Ах да, это правда, это точно Загоскина; а вот есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.
Хлестаков. Я не люблю церемонии. Напротив, я даже всегда стараюсь проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александ…
Городничий. Как вам угодно. Как вы намерены: в своем экипаже или вместе со мною на дрожках?
Добчинский. Марья Антоновна! (Подходит к ручке.) Честь имею поздравить. Вы будете в большом, большом счастии, в золотом платье и ходить и деликатные разные супы кушать; очень забавно будете проводить…
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; …
Хлестаков. Впустите их, впустите! пусть идут. Осип, скажи им: пусть идут.
Городничий (в сердцах). Обручился! Кукиш с маслом — вот тебе обручился! Лезет мне в глаза с обрученьем!.. (В исступлении.) Вот смотрите, смотрите, весь мир, все христианство, все смотрите, как одурач…
Марья Антоновна. Право, маменька, все смотрел. И как начал говорить о литературе, то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал, как играл в вист с посланниками, и тогда посмотрел на меня.
Мне даже на пакетах пишут: «ваше превосходительство». Один раз я даже управлял департаментом. И странно: директор уехал, — куда уехал, неизвестно. Ну, натурально, пошли толки: как, что, кому занять м…
Анна Андреевна. Мы теперь в Петербурге намерены жить. А здесь, признаюсь, такой воздух… деревенский уж слишком!.. признаюсь, большая неприятность… Вот и муж мой… он там получит генеральский чин.
А, это ты, Иван Карпович! Призови-ка сюда, брат, купцов! Вот я их, каналий! Так жаловаться на меня? Вишь ты, проклятый иудейский народ! Постойте ж, голубчики! Прежде я вас кормил до усов только, а те…
Городничий. То же я должен вам заметить и об учителе по исторической части. Он ученая голова — это видно, и сведений нахватал тьму, но только объясняет с таким жаром, что не помнит себя. Я раз слушал…
Городничий. Там купцы жаловались вашему превосходительству. Честью уверяю, и наполовину нет того, что они говорят. Они сами обманывают и обмеривают народ. Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее вы…
Хлестаков Нет, я влюблен в вас. Жизнь моя на волоске. Если вы не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин земного существования. С пламенем в груди прошу руки вашей.
Хлестаков. Ничего, ничего! Мне очень приятно. (Выпроваживает их.)
Голос Хлестакова. Прощайте, Антон Антонович!
Почтмейстер. Удивительное дело, господа! Чиновник, которого мы приняли за ревизора, был не ревизор.
Хлестаков. Ну, что, как у вас в гостинице? хорошо ли все идет?
Артемий Филиппович. Да, Аммос Федорович, кроме вас, некому. У вас что ни слово, то Цицерон с языка слетел.
Аммос Федорович. И если что случится, например какая-нибудь надобность по делам, не оставьте покровительством!
Городничий. Ну что ж, скажите, ничего не начитывали о каком-нибудь чиновнике из Петербурга?
Добчинский. Нет, Петр Иванович, это я сказал: «э!»
Анна Андреевна. Но этого не может быть, Антоша: он обручился с Машенькой…
Хлестаков. Я — признаюсь, это моя слабость, — люблю хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом, не правда ли?
Марья Антоновна. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.
Хлестаков. Я тоже сам очень рад. Без вас я, признаюсь, долго бы просидел здесь: совсем не знал, чем заплатить.
Еще несколько гостей, подходящих к ручкам. Лука Лукич с женою.
Почтмейстер. Слышал от Петра Ивановича Бобчинского. Он только что был у меня в почтовой конторе.
Те же и трактирный слуга, сопровождаемый Осипом. Бобчинский выглядывает в дверь.
Хлестаков. Просто не говорите. На столе, например, арбуз — в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку — пар, которому подобного нельзя отыскать в при…
Лука Лукич (хватаясь за карманы, про себя). Вот те штука, если нет! Есть, есть! (Вынимает и, подает, дрожа, ассигнации.)
Те же, Анна Андреевна и Марья Антоновна.
Городничий. А, черт возьми, славно быть генералом! Кавалерию повесят тебе через плечо. А какую кавалерию лучше, Анна Андреевна: красную или голубую?
Позови сюда трактирного слугу! (К городничему и Добчинскому.) А что же вы стоите? Сделайте милость, садитесь. (Добчинскому.) Садитесь, прошу покорнейше.
Артемий Филиппович. Сморчки короткобрюхие!
Городничий (в сторону). О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с какой стороны и приняться. Ну да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, по…
Анна Андреевна. Но позвольте, я еще не понимаю вполне значения слов. Если не ошибаюсь, вы делаете декларацию насчет моей дочери?
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде что? Я бы вас… (Махнув рукой.) Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибуд…
Почтмейстер. Имею честь представиться: почтмейстер, надворный советник Шпекин.
Слуга. Обнакновенно какие! они уж известно: они деньги платят.
Купцы. Да уж куда милость твоя не запровадит его, все будет хорошо, лишь бы, то есть, от нас подальше. Не побрезгай, отец наш, хлебом и солью: кланяемся тебе сахарком и кузовком вина.
Хлестаков. Скажите, взрослых! А как они… как они того?..
Анна Андреевна. Как можно-с! Вы это так изволите говорить, для комплимента. Прошу покорно садиться.
Голос Бобчинского. Сто лет и куль червонцев!
Городничий. А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не пускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть…
Хлестаков. А! а! не хотите сказать. Верно, уж какая-нибудь брюнетка сделала вам маленькую загвоздочку. Признайтесь, сделала?
Марья Антоновна. Какие-нибудь эдакие — хорошие, новые.
Анна Андреевна. К своему дяде, чтобы испросить благословения.
Хлестаков один, выходит с заспанными глазами.
Городничий (читает). «Как сивый мерин». Не может быть! вы это сами написали.
Марья Антоновна. Ах, маменька, он на меня глядел!
Мишка. Что ж, это больше или меньше настоящего генерала?
Артемий Филиппович. Не судьба, батюшка, судьба — индейка: заслуги привели к тому. (В сторону.) Этакой свинье лезет в рот всегда счастье!
Частного пристава. Здравия желаем, ваше высокоблагородие!
Артемий Филиппович. Рад стараться на службу отечеству.
Добчинский. Молодой, молодой человек; лет двадцати трех: а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками) так это все славно. «Я, говорит, и написат…
Анна Андреевна. Нам еще более приятно видеть такую особу.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали…
Городничий. Натурально, вы! сплетники городские, лгуны проклятые!
Аммос Федорович (дрожа всем телом.) Никак нет-с. (В сторону.) О боже, вот я уже и под судом! и тележку подвезли схватить меня!
Купцы (кланяясь). Виноваты, Антон Антонович!
Хлестаков. Отчего вы так испугались, сударыня?
Анна Андреевна. А, да, точно. (Продолжает читать.) «Но, уповая на милосердие божие, кажется, все будет к хорошему концу. Приготовь поскорее комнату для важного гостя, ту, что выклеена желтыми бумажка…
Хлестаков (храбрясь). Да вот вы хоть тут со всей своей командой — не пойду! Я прямо к министру! (Стучит кулаком по столу.) Что вы? Что вы?
Хлестаков (пишет). Хорошо. Принеси только свечу.
Городничий(Добчинскому). Ну, Петр Иванович, вам теперь нет места.
Бобчинский. Извините, что так утрудили вас своим присутствием.
Городничий. Осмелюсь ли просить вас… но нет, я недостоин.
Аммос Федорович (входя и останавливаясь, про себя.) Боже, боже! вынеси благополучно; так вот коленки и ломает. (Вслух, вытянувшись и придерживая рукой шпагу.) Имею честь представиться: судья здешнего…
Хлестаков. Здравствуйте, прошу покорно садиться.
Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я должен был выбросить его за окно. Он меня морит голодом по целым дням… Чай такой странный,…
Аммос Федорович. Я, пожалуй, Антон Антонович, продам вам того кобелька, которого торговали.
На зеркало неча пенять, коли рожа крива.
Осип. Ваше высокоблагородие! зачем вы не берете? Возьмите! в дороге все пригодится. Давай сюда головы и кулек! Подавай все! все пойдет впрок. Что там? веревочка? Давай и веревочку, — и веревочка в до…
Анна Андреевна. Ну что, скажи: к твоему барину слишком, я думаю, много ездит графов и князей?
Городничий (бросая коробку). Коробка так коробка. Черт с ней! Да если спросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую год назад была ассигнована сумма, то не позабыть сказа…
Почтмейстер (к зрителям.) Ну, скверный мальчишка, которого надо высечь; больше ничего!
Хлестаков. Врешь, валялся; видишь, вся склочена.
Анна Андреевна. Послушай, Осип, а как барин твой там, в мундире ходит, или …
Артемий Филиппович. Ну, это еще ничего. Колпаки, пожалуй, можно надеть и чистые.
Хлестаков. Покорно благодарю. Я сам тоже — я не люблю людей двуличных. Мне очень нравятся ваша откровенность и радушие, и я бы, признаюсь, больше бы ничего и не требовал, как только оказывай мне пред…
Добчинский (перебивая).Возле будки, где продаются пироги.
Городничий. Сейчас! (Вынимает из бумажника.) Еще, как нарочно, самыми новенькими бумажками.
Коробкин (читая). «Надзиратель над богоугодным заведением Земляника — совершенная свинья в ермолке».
Хлестаков. Вот вздор какой! я этого не принимаю. Ты скажи ему: что это, в самом деле, такое!.. Этого мало.
Анна Андреевна. Да хорошо, когда ты был городничим. А там ведь жизнь совсем другая.
Хлестаков. Возле вас стоять уже есть счастие; впрочем, если вы так уже непременно хотите, я сяду. Как я счастлив, что наконец сижу возле вас.
А я так, право, обрадовалась. Говорят мне: «Анна Андреевна выдает дочку». «Ах, боже мой!» — думаю себе, и так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот так счастие Анне Андреевне!» «Ну,…
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванови…
Почтмейстер. Так точно-с. (В сторону.) А он, однако ж, ничуть не горд; обо всем расспрашивает.
Хлестаков. Провались унтер-офицерша — мне не до нее!
Артемий Филиппович (расставляя руки). Уж как это случилось, хоть убей, не могу объяснить. Точно туман какой-то ошеломил, черт попутал.
Городничий. А, Степан Ильич! Скажите, ради бога: куда вы запропастились? На что это похоже?
Городничий. Ну, а что из того, что вы берете взятки борзыми щенками? Зато вы в бога не веруете; вы в церковь никогда не ходите; а я, по крайней мере, в вере тверд и каждое воскресенье бываю в церкви.…
Анна Андреевна. Знаешь ли ты, какой чести удостоивает нас Иван Александрович? Он просит руки нашей дочери.
Городничий. Ревизор из Петербурга, инкогнито. И еще с секретным предписаньем.
Хлестаков. Я, знаете, в дороге издержался: то да се… Впрочем, я вам из деревни сейчас их пришлю.
Городничий. Не могу верить, ваше превосходительство!
Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда не была червонная дама. (Поспешно уходит вместе с Марьей Антоновной и говорит за сценою.) Этакое вдруг вообразится! червонная дама! Бог знает ч…
Слуга уходит. В дверь выглядывает Бобчинский.
Хлестаков (прихлопывает в ладоши и слегка подпрыгивает на стуле). Несут! несут! несут!
Хлестаков. Прошу садиться. Так вы здесь судья?
Хлестаков (провожая.) Нет, ничего. Это все очень смешно, что вы говорили. Пожалуйста, и в другое тоже время… Я это очень люблю. (Возвращается и, отворивши дверь, кричит вслед ему.) Эй, вы! как вас? я…
Хлестаков. Вот со мной престранный случай: в дороге совсем издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
Это скверно, однако ж, если он совсем ничего не даст есть. Так хочется, как еще никогда не хотелось. Разве из платья что-нибудь пустить в оборот? Штаны, что ли, продать? Нет, уж лучше поголодать, да …
Городничий. Нет, черт возьми, когда уж читать, так читать! Читайте все!
Аммос Федорович. Так лучше ж вы: в вашем заведении высокий посетитель вкусил хлеба.
Жена Луки Лукича (бежит вперед). Поздравляю вас, Анна Андреевна!
Слышен из другой комнаты небольшой кашель Хлестакова.
Городничий. Эк куда хватили! Еще умный человек! В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Хлестаков. А, да! Земляника. И что ж, скажите, пожалуйста, есть ли у вас детки?
Хлестаков (придвигаясь). Да ведь вам только кажется, что близко; а вы вообразите себе, что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня, если б мог прижать вас в свои объятия.
Городничий. Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, те…
Хлестаков. Знаете ли что? дайте их мне взаймы.
Почтмейстер. В том-то и штука, что он не уполномоченный и не особа!
Городничий. Жаловаться? А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, …
Хлестаков. Поросенок ты скверный… Как же они едят, а я не ем? Отчего же я, черт возьми, не могу так же? Разве они не такие же проезжающие, как и я?
Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, городничий.
Городничий. Да благословит вас бог, а я не виноват.
Хлестаков. Каналья! подлецы! и даже хотя бы какой-нибудь соус или пирожное. Бездельники! дерут только с проезжающих.
Хлестаков (пишет). Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы т…
Бобчинский. Как же, имею очень нижайшую просьбу.
Бобчинский. Да вы поищите-то получше, Петр Иванович! У вас там, я знаю, в кармане-то с правой стороны прореха, так в прореху-то, верно, как-нибудь запали.
Хлестаков. А, милости просим! Садитесь, садитесь. Не хотите ли сигарку? (Подает ему сигару.)
Хлестаков. Да зачем же тюрьмы? Уж лучше мы обсмотрим богоугодные заведения.
Артемий Филиппович. Ну да, хоть и подсунуть.
Хлестаков. Как он смеет не дать? Вот еще вздор!
Хлестаков и купцы с кузовом вина и сахарными головами.
Почтмейстер. А если так, то не будет войны с турками.
Артемий Филиппович (в сторону). Эка, бездельник, как расписывает! Дал же бог такой дар!
Марья Антоновна. Здравствуйте, Петр Иванович!
Артемий Филиппович. Какое колпаки! Больным велено габерсуп давать, а у меня по всем коридорам несет такая капуста, что береги только нос.
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев…
Хлестаков Нет, на коленях, непременно на коленях! Я хочу знать, что такое мне суждено: жизнь или смерть.
Хлестаков. Нет, батюшка меня требует. Рассердился старик, что до сих пор ничего не выслужил в Петербурге. Он думает, что так вот приехал да сейчас тебе Владимира в петлицу и дадут. Нет, я бы послал е…
Хлестаков. Да зачем же?.. А впрочем, тут и чернила, только бумаги — не знаю… Разве на этом счете?
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без этого такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по шв…
Городничий. Лучше ж я употреблю это время на пользу государственную.
Городничий. Не может быть этого! Там нет этого.
Хлестаков. Ну что, видишь, дурак, как меня угощают и принимают? (Начинает писать.)
Анна Андреевна. Натурально, в Петербурге. Как можно здесь оставаться!
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой вздор говорит! Как же не темные, когда я и гадаю про себя всегда на трефовую даму?
Осип. Любит он, по рассмотрению, что как придется. Больше всего любит, чтобы его приняли хорошо, угощение чтоб было хорошее.
Городничий и прочие трясутся от страха. Хлестаков горячится еще сильнее.
Городничий. Что вы? что вы? из какого письма?
Добчинский. То есть оно только так говорится, а он рожден мною так совершенно, как бы и в браке, и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с. Так я, изволите видеть, хочу…
Лука Лукич. Оробел, ваше бла… преос… сият… (В сторону.) Продал проклятый язык, продал!
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, чт…
Судья, попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ и почтмейстер уходят и в дверях сталкиваются с возвращающимся квартальным.
Хлестаков. Для такой прекрасной особы, как вы. Осмелюсь ли быть так счастлив, чтобы предложить вам стул? но нет, вам должно не стул, а трон.
Лука Лукич (вытягиваясь не без трепета.) Имею честь представиться: смотритель училищ, титулярный советник Хлопов.
Городничий (подходя и трясясь всем телом, силится выговорить). А ва-ва-ва… ва…
Квартальный. Прохоров в частном доме, да только к делу не может быть употреблен.
Бобчинский. Позвольте, позвольте: я все по порядку. Как только имел удовольствие выйти от вас после того, как вы изволили смутиться полученным письмом, да-с, — так я тогда же забежал… уж, пожалуйста,…
Добчинский. Он! и денег не платит и не едет. Кому же б быть, как не ему? И подорожная прописана в Саратов.
Городничий (один). Ну, уж с вами говорить!.. Эка в самом деле оказия! До сих пор не могу очнуться от страха. (Отворяет дверь и говорит в дверь.) Мишка, позови квартальных Свистунова и Держиморду: они…
Купцы. Изволь, отец наш! (Вынимают деньги.) Да что триста! Уж лучше пятьсот возьми, помоги только.
Хлестаков. О нет, к чему это? (Немного подумав.) А впрочем, пожалуй.
Добчинский. Я бы и не беспокоил вас, да жаль насчет способностей. Мальчишка-то этакой… большие надежды подает: наизусть стихи расскажет и, если где попадется ножик, сейчас сделает маленькие дрожечки …
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою, — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Бобчинский. Да, большие способности имеет.
Городничий. Ну, теперь не до того. Так сделайте милость, Иван Кузьмич: если на случай попадется жалоба или донесение, то без всяких рассуждений задерживайте.
Осип (принимая деньги.) А покорнейше благодарю, сударь. Дай бог вам всякого здоровья! бедный человек, помогли ему.
Коробкин. Где ж теперь, позвольте узнать, находится именитый гость? Я слышал, что он уехал зачем-то.
Городничий (немного оправившись и протянув руки по швам). Желаю здравствовать!
Артемий Филиппович. Как же-с, пятеро; двое уже взрослых.
Коробкин. Имею честь поздравить Антона Антоновича! Анна Андреевна! (Подходит к ручке Анны Андреевны.) Марья Антоновна! (Подходит к ее ручке.)
Хлестаков (испугавшись). Вот тебе на! Экая бестия трактирщик, успел уже пожаловаться! Что, если он в самом деле потащит меня в тюрьму? Что ж если благородным образом, я, пожалуй… нет, нет, не хочу! Т…
Городничий (дрожа). По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая…
Марья Антоновна. Ах, маменька! вы больше червонная дама.
Хлестаков. Нет, не хочу! Я знаю, что значит на другую квартиру: то есть в тюрьму. Да какое вы имеете право? Да как вы смеете?.. Да вот я… Я служу в Петербурге. (Бодрится.) Я, я, я…
Марья Антоновна (отдвигаясь). Для чего ж близко? все равно и далеко.
Марья Антоновна. Да, право, маменька, чрез минуты две все узнаем. Уж скоро Авдотья должна прийти. (Всматривается в окно и вскрикивает.) Ах, маменька, маменька! кто-то идет, вон в конце улицы.
Городничий. Да, он отправился на один день по весьма важному делу.
Хлестаков. Впрочем, сударыня, в эту минуту мне очень приятно.
Анна Андреевна. Ну вот, нарочно, чтобы только поспорить. Говорят тебе — не Добчинский.
Хлестаков. Я не шутя вам говорю… Я могу от любви свихнуть с ума.
Купцы (кланяясь). Так уж возьмите за одним разом и сахарцу.
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь… Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Хлестаков. Хорошие заведения. Мне нравится, что у вас показывают проезжающим все в городе. В других городах мне ничего не показывали.
Бобчинский (перебивая). Марья Антоновна, имею честь поздравить! Да бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого маленького, вон энтакого-с (показывает рукою), что можно было на ладонку поса…
Лука Лукич. Не приведи господь служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек.
Анна Андреевна. Как можно-с! Вы делаете много чести. Я этого не заслуживаю.
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение). В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.) Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относ…
Хлестаков. Напротив, извольте, я с удовольствием. Мне гораздо приятнее в приватном доме, чем в этом кабаке.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по латыни или на другом языке… Это уже по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что…
Осип. Генерал, да только с другой стороны.
Частный пристав. Держиморда поехал на пожарной трубе.
Артемий Филиппович. Николай, Иван, Елизавета, Марья и Перепетуя.