Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без этого такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.) Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Городничий. Лучше ж я употреблю это время на пользу государственную.
Городничий. Не может быть этого! Там нет этого.
Хлестаков. Ну что, видишь, дурак, как меня угощают и принимают? (Начинает писать.)
Анна Андреевна. Натурально, в Петербурге. Как можно здесь оставаться!
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой вздор говорит! Как же не темные, когда я и гадаю про себя всегда на трефовую даму?