Добчинский. Ну, Анна Андреевна, я побегу теперь поскорее посмотреть, как там он обозревает.
Голос Земляники. Отпустите, господа, хоть душу на покаяние — совсем прижали!
Добчинский (бежит и кричит в дверь). Мишка! Мишка! Мишка!
Выхватываются несколько восклицаний: «Ай! ай!» — наконец все выпираются, и комната остается пуста.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, — берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! За тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Жандарм. Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час к себе. Он остановился в гостинице.