Все цитаты из книги «Татуированная кожа»
– Если аллаху угодно, чтобы человек был бедным, нельзя нарушать волю аллаха, – сказал участковый. – И потом – это чужое добро. Если возьмешь чужое – тебе разрежут живот и положат туда то, что взял. И…
– Что с того? Ему, наверное, сорок пять, она помоложе лет на десять... Что особенного?
Вольф подумал, что, оказывается, в герои могут загонять насильно: палкой, приказом, стечением обстоятельств. Ему тоже не хотелось становиться героем, и вконец осточертевшая казарма казалась сейчас са…
– Сокольски постоянно вредит нашей стране, а сейчас, когда признание в мире для нас особенно важно, задумал выпустить книгу о своей работе в Москве! Он общался с диссидентами, националистами и прочей…
Ванников, очевидно, закончил разговор и вышел из транса.
Фильков глотнул еще раз, снова закашлялся и повернулся к Вольфу.
– Готово! – офицер с облегчением вздохнул и вытер вспотевший лоб. – Иванцов, обыщи его! А ты, Уткин, сторожи – вдруг бечь кинется... Или в воду нырнет...
Навстречу взводу попался Синявский в расстегнутой до пупка форме.
Иванников послушно приспустил черные сатиновые трусы, нагнулся, и сержант хлестко врезал увесистой пряжкой по ягодице, так что на белой коже отпечаталась пятиконечная звезда. Новобранец охнул.
Ваня выглядит очень натурально, приходится убеждать себя, что это имитация – человекоподобный манекен сам по себе, а внутренности свиньи – сами по себе. Так легче. Но все равно нервная система защища…
– Отойдет, – успокаиваясь, сказал Семен Григорьевич. – Все по домам, и не болтать! Фильков и Вольф отведут Пастухова!
Физическая подготовка встала всем поперек горла. Чувак просто душил их своими нагрузками. И хотя сам он обосновывал это лозунгом «тяжело в учении, легко в бою», ребята видели – безжалостная дрессиров…
– Какой отряд? – широко улыбнулся Волк. – Мы спортсмены. К олимпийским играм готовимся. У нас снег, мороз, а здесь лето. Потому и прилетели.
Вострецов небрежно отмахнулся, как бы отметая глупый вопрос.
– Трибунал, разумеется, сынки... – копируя интонации майора Семенова, сказал Вольф. Взвод грохнул смехом.
Вольф посмотрел на покрытые красными волдырями ладони, поплевал, чтобы уменьшить жжение.
– Скучаете? Гляньте, какого мы зверя повязали! Он на набережной четверых своих дружков отмудохал до потери пульса! – молодецким голосом объявил сержант.
– В общем, да, – заторможено ответил Волк. Они вышли на улицу. Здесь весело светило солнце, дул приятный освежающий ветерок, неторопливо шли прохожие, которым не угрожала никакая опасность. Волк пост…
– Да, в тот раз ты нормально отстегнул. Я фартовых ребят люблю. Сам был таким. Есть хорошие ксивы. Но надо в одно место ехать.
Волк ожидал приговора на скамейке у главного корпуса.
Помощник нажал рычажок на пульте, подполковник осмотрел Волкова, презрительно скривил губы.
– Молодец, парень, из тебя получится разведчик! – хлопнув по плечу, сказал Деревянко.
– Ну что ж, тут все ясно. Составим протокол, посидит до утра, потом отвезем к судье. А за пятнадцать суток личность установим... Ну-ка, дунь сюда!
– Черт, кажется, в говно вступил. Точно...
– Так это мы?! А кто такой этот... Джуба?
– Чо ты делаешь? – тоном ниже спросил Енот. – Гля, чо он делает?..
– Увидите, – туманно ответил лейтенант, и по тону чувствовалось, что он сам не знает ответа.
Сквозь тонкую брючину Волк намертво зажал костлявую щиколотку, сильно рванул. Раздался приглушенный вскрик, «рыболов» растянулся на земле.
Но тут пыль рассеялась, и он увидел, что чудом спасшиеся бойцы с автоматами наперевес бегут в атаку.
– Чего, чего... Менты про меня уже забыли, что хочу – то и делаю. И на фиг мне бокс? В чемпионы уже не пробьюсь, в тренеры тоже... Значит, бабки заколачивать перспектив нет... Григорьич, конечно, муж…
– Есть недостатки, товарищ секретарь ЦК! – с некоторой печалью в голосе сообщил он. – Но и руководство бригады и партийная организация выжигает их каленым железом! Один перерожденец, этот... как волк…
Динамики на миг смолкли, и бойцы замерли в ожидании команды «разойдись» – время обеда уже наступило.
– Какие там заработки! Вранье это все. Он пьянь и никогда не зарабатывал. А теперь вообще убежал, нас с мамой бросил, – «взрослым» тоном говорит девочка и плотно сжимает губы.
– Но ведь все это просто совпадение, стечение обстоятельств!
– Всем по местам! – строго кричит сержант. Серж с Вольфом запрыгивают на броню, Сидорук вяло вылезает из куцей тени бронетранспортера и, кряхтя, протискивается в люк к месту водителя – он второй день…
– Ша, Григорьич! – Зуб выставил вооруженную руку.
Было слышно, как распахнулась внутренняя дверь, потом наступила пауза: незваного гостя рассматривали в искажающий окуляр «глазка». Раздался щелчок, лязгнули запоры. Стальная дверь тяжело приоткрылась…
– Ты что?! Там же стержень железный, у меня кожа лопнула! – голос Мотри дрожал от боли и возмущения.
– В том задании в «Арагви». Когда у тебя аппаратура отказала. Да так странно отказала... – Капитан прищурился. – Ну ладно, фотокамеру разбили. Но на пленке-то никакого снимка нет, даже испорченного! …
– Четыреста вопросов, – сказал Деревянко, открывая пухлую книжку. – Ответов только два: да или нет. Я читаю, ты ставишь крестик в нужной клеточке. Контрольное время сорок минут. Поэтому не отвлекайся…
После работы Генрих любил забрести в парк Революции и посидеть в «шапито» – так завсегдатаи называли пивную: круглая, с островерхой брезентовой крышей, она действительно напоминала передвижной цирк. …
– Все очень просто. Те края тебе хорошо известны, а наши уголовники о них представления не имеют. И тамошние жулики у нас не так часто встречаются.
И когда он раздевался перед зеркалом, чтобы втереть заживляющую и старящую наколки мазь, вид сплошь расписанного тела резко портил настроение. Такая кожа могла быть у человека совершенно другой судьб…
– В конце концов, пусть товарищ Семенов скажет, – не получив поддержки, умело перевел стрелку замполит.
Сердце у Вольфа радостно забилось: это было признанием общности их тайны, значит, симпатии Софьи Васильевны носят отнюдь не учительский характер!
– Я уже давно на чифир перешел, – ответил Волк, доедая опротивевшую за эти дни шаурму. Оловянные пуговицы внимательно изучали вытатуированные на его пальцах перстни.
И в грохочущий проем самолетного люка надо было шагнуть самому – никакой инструктор не преодолеет твой страх, разве что даст пинка, когда ты раскорячишься в светлом овале, намертво вцепившись в обшив…
– Ах, мерзавец! – задохнулся тренер. – Ты привел шоблу в мой зал, избил кастетом моего ученика и говоришь, что это твое дело! Да я тебя...
– Насчет всех приказывали, кроме тех, кто с повязкой. А у них повязок не было. В тебя тоже попали... Перевяжемся?
– Разбитый как попрыгаешь... Помрешь ведь. Похоронят – и всего делов. Потому смотрите опять, как показываю, потом сами начнете... Энтот угол сюда, а тот – туда, волнами... И внимательно надо – что вн…
– Бармен говорит, что ты с ними поссорился на личной почве, – глядя в сторону, сказал начальник курса майор Шепитько. – Вот и напиши, как все было. Про девушку напиши, про пиво...
Среди молодых солдат вовсе не все были спортсменами: хватало просто высоких упитанных вахлаков – «полуфабрикатов», как говорил замкомвзвода по физподготовке.
– Ну, – буркнул сержант. Казалось, его нос обвис еще больше, придавая обычно жизнерадостной физиономии унылый вид.
– Ты что, меня идиотом считаешь? – рявкнул Семенов. – Ты у меня ячейки на решетках считать будешь! Совсем распустились! Шмелев анашу курит, но он хоть службу заканчивает! А ты, салага, патроны тыришь…
– А... А ребята? – после паузы спросил Вольф.
– Зуб даю, – бился в коликах второй. – Рядом стоял...
– Спасибо, – прочувствованно сказал Волк. Следователь казался ему сухарем, педантом-крючкотвором, а сейчас он сделал жест, перечеркивающий эти представления. Раздавая подлежащее конфискации имущество…
– А чо они такого сделали? – кисло спросил Вишняков. Похоже, кроме выпускающего, никто не видел, что произошло в воздухе.
Действительно... Пыл Вольфа стал было угасать. Но, кроме патронов, существовали на свете давно покрашенные окна и совершенно целая плитка... Существовала ложь и попранные законы товарищества. Лгун и …
– А-а-а-а!!! – Ноги отрываются от пола – за несколько метров до люка ураганный поток забортного воздуха захватывает наклоненные тела, поднимает и высасывает наружу—в яркость, свежесть и нарастающую т…
Волк воспользовался полученной свободой и тут же отработал излюбленную «двойку» – левой в голову, правой в корпус. Но то ли потому, что голова и диафрагма Висюка находились гораздо выше, чем у обычны…
– Что тут поделаешь... Он отец моей жены, и он на неделю приезжает в Москву.
– Точно. Молодой еще. Давай ты, мне потом чуть-чуть нальешь...
– Пошлите людей за Пряхиным. Пусть разведчики сольют воду из фляг – его надо привести в порядок.
Она не изменила позы, только дыхание постепенно успокаивалось.
Полигон располагался в пятидесяти километрах от части. В месте предполагаемого десантирования на перемешанной с песком серо-бурой, покрытой колючей ползучей травой земле были хаотично разложены фанер…
– Ну чего... – послышался наконец опасливый голос. – Дай поспать.
– Некому мне морду бить. Давай по домам. С родителями попрощаюсь... Да и спать охота.
– Работал, товарищ старший сержант, – смиренно ответил Вольф, как и подобает отвечать рядовому на вопросы командира. – ...Раковину прочистил, бачок унитазный починил. Так время и пробежало...
В специально отведенной комнате ближайшего отделения милиции «рыболова» обыскали. На шее у него висел сканер, контролирующий радиообмен на частотах милиции и КГБ. В безобидном целлулоидном мячике ока…
– Я к Владимир Семеновичу, – многозначительно шепчет он.
В подъезде что-то изменилось. Те же самые лампочки стали то ли тусклее, то ли зловещее, уже не чувствовалось покоя и уюта – напротив: затхлый воздух замкнутого пространства источал тревогу – предвест…
Выбравшись на пляж, черные тени с белыми повязками бесшумным роем ночных москитов рванулись на свет прожекторов, веером рассыпаясь в боевой порядок. Вольф споткнулся о что-то мягкое, обостренное зрен…
– Молодец, Вольф! – хвалит Шаров. – Это кодовая плата засекречивающей аппаратуры противника. С ее помощью можно произвести расшифровку всех радиоперехватов.
– Что скажешь, голубь? – то ли приветливо, то ли издевательски спросил Барин.
– Этот годится... Этот тоже... Ты – вон! Ты – сюда...
Из-за спин атакующих по вышкам ударили пулеметы, свист пуль стал реже. Волк наконец подобрался к забору. У метрового, кисло пахнущего взрывчаткой пролома образовался затор – разведчики сгрудились, тр…
– Что за чушь! – Волк искренне рассмеялся. – С такой дистанции никто не попадет в движущуюся цель. Разве что «ПТУРСом»... И то вряд ли. К тому же его не установишь на балконе. Не говоря уже о том, чт…
– Не надо меня исключать из школы... Я не против Клары Цеткин... И не против Интернационала...
– Что общего между Нигматулиным и этим Садыком? – спросил Волк.
– Я понимаю. Хотя ты же знаешь, что означает твоя фамилия, да? Ну ладно... За что же ты избил товарища?
– И надо разобраться, почему такой инцидент стал возможным! – Грибачев нахмурился. – Такой подвиг есть оборотная сторона чьей-то небрежности и разгильдяйства. В чем дело, комбриг? Кто отвечает за без…
– Зачем тебе это надо? – без предисловий спросил он, глядя в упор глубоко посаженными серыми глазами и небрежно затягиваясь сигаретой. В отличие от других новобранцев, смоливших все, что только можно…
– Товарищ капитан, я начальник станции, член партии с большим стажем, предупреждаю, мы будем жаловаться вплоть до ЦК!
– Спа... – оборвавшись на полуслове, Серж бросился к краю трибуны, но стоящий сзади крепкий парень в штатском схватил его за плечи и удержал. Поэтому Серегин выблевал прямо там, где стоял.
– Тебе же новый Генсек срок наметил: к двухтысячному году все получат по квартире! Хер бы только стоял к двухтысячному году – а то в новой отдельной и детей заделать нечем будет! Зато построили социа…
Отец поморщился и неопределенно пожал плечами.
– Если с ним правильно поговорить – согласится. Правда, потом... С особыми приметами у нас он ведь служить не сможет...
Бритый Гусь обиженно замолк и, поднявшись, принялся выволакивать из-под кровати табуретку.
– Постойте! – штатский делает несколько шагов вперед, вынимает патрон, осматривает. – Тоже боевые?!
Он посмотрел на грибачевские часы и развернулся обратно: через сорок минут обед. Он жил в уютном коттедже на краю малонаселенного санатория космической промышленности, еду ему доставляли прямо в номе…
Сдав дежурному карточку-заместитель, Вольф получил плоский и легкий «ПСМ» с запасным магазином, расписался за круглую сумму «на оперативные расходы» и выпросил у коллег короткую курточку на меху с ма…
– И что здесь интересного? – спросил Волк. Вместо ответа Хмурый свистнул. Из глубины чердака показалась громадная человеческая фигура. Казалось, что это обман зрения, игра мрака и полутеней.
– Хорошего ты подобрал кандидата на особое задание!
– Да, сынок, Шмелева. Что должен был сделать, то и делай. Только с другим объектом. Вот такая штука получилась.
– Это далеко. И там ты тоже будешь бояться... Шаги постепенно удалялись. Волк впал в оцепенение. Замедлился ток крови, редкими стали удары сердца, расслабились мышцы. Время как бы остановилось. Так о…
– Я и табак не курю. Да и ты, если уже на крючке...
– Почему на голову? Там почти километр...
Огромный ботинок врезался в ребра тихо подвывающему вору.
Офицеры переглянулись. Очередной дряхлый Генсек вот-вот собирался отойти в мир иной, наиболее вероятным преемником считался Грибачев. Да и без того эта фигура покрупнее папаш Дерибасова и Тверзлова! …
– Черт! – испуганно крикнул Саша. – Рядом пролетело, свистнуло у самого уха...
– Давай ты, – быстро сказал Погодин и отошел в сторонку.
– Что ж, это поможет ему и в нашей разработке. Когда он вернется, проведите с ним беседу и начинайте подготовку.
– Поступок, конечно, патриотический, но этот мальчик не совсем в ладах с дисциплиной, – комкая кружевной платочек во влажных ладонях, честно рассказывала она в райкоме партии. Это называлось «посовет…
– Группа, встать! – скомандовал Шмелев. – За мной бегом, марш! А с тобой, пацан, я потом поговорю... Серегин усмехнулся и сплюнул на песок. Шмель зло пнул под зад замешкавшегося Лисенкова.
– Ты угадал. Сегодня или завтра познакомлю с невестой. А что у тебя за дела в Москве?
Бац! Красная полоса перечеркнула крепко сжатые губы, Пастухов тяжело завалился на спину, гулко ударившись о дощатый пол. Носок давно не чищенного ботинка с размаху въехал ему под ребра. Раз, второй, …
– Надоело, уже три дня здесь сижу. Лучше определиться. А когда строят – значит, в хорошие войска набирают.
Наконец появился Хмурый. С ним были еще двое кавказцев. Вся троица быстро прошла к столу Волка и без разрешения уселась вокруг.
– Смотри какое! – восхищенно выдохнул он. Конспиративные ухищрения ушли на второй план, стажер-контрразведчик исчез, его место занял Володя Вольф, для которого «Баварское» пиво являлось символом жизн…
– А чего тут знать? Даже у этих диссидентов пархатых есть белые люди и подсобники, кто черновую работу делает. Мы же все видим! За одним машина приходит, и он раскатывает: то в посольство на прием, т…
Две пары невыразительных глаз оцарапали его подозрительными взглядами с ног до головы.
– Местные условия? – снова спросил майор. – Климат, ландшафт, почва, опасные животные...
Рука Волка болела все сильнее. Завтра предстояли новые аресты и изъятия, но он уже был сыт жандармскими акциями по горло. Ранение давало возможность вернуться в Москву.
– Кто на меня тянет?! Кишки выпущу! – он страшно оскалился и рывком сел, но тут же завалился на бок.
У казармы кучковались хмурые и злые «старики». Шмель был среди них. Даже на расстоянии бросалась в глаза асимметрия обычно жизнерадостно-плутоватой физиономии. При виде Волка все настороженно замолча…
Мальчик замер. Сердце в груди тревожно забилось.
Волк сумел отработать все фамилии в срок и получил «отлично». Но после занятия специальная контрольная программа высветила на экране его монитора три несанкционированных запроса, в том числе один, ка…
Еще через день в больницу прибыла целая делегация из школы: одноклассники в парадной форме «белый верх, черный низ» и отутюженных пионерских галстуках, официально-торжественная Елизавета Григорьевна …
– Your surname and partial number? – строго спросил худощавый. Произношение у него было прекрасным.
– Ста-я-я-ять! – пронзительно, с блатной интонацией заорал похожий на гориллу сутулый парень и, вытряхнув из газеты стальной прут, подскочил к Филькову.
– Скажи честно, ты трахнул Софью? – неожиданно для самого себя спросил он.
– При чем здесь Семенов? – удивилась Софья. Я с ним сто лет не встречалась!
Вопреки опасениям, Александр Иванович отнесся к звонку соавтора очень благожелательно, будто они по-прежнему работали на одной кафедре.
Симонова перевела дух и оглянулась на директора.
– Ну что ж, товарищ Вахрушев, оценка бригады выше всяких похвал. Думаю, мы не ошибемся, если именно ей поручим выполнение особо важного задания партии и правительства.
– Конечно, испугались! – Грибачев сам ответил на свой вопрос. – Но не струсили! А потому остались живы. Да еще сразу пошли в атаку, вот что удивительно! Хотя, собственно, удивительного тут ничего и н…
– Десантник на три головы выше обычного солдата, а вы должны стать на десять голов выше десантника, – туманно объяснял круглолицый сержант с пухлыми щеками. Поскольку на форме у всех солдат и офицеро…
Коллеги покатывались со смеху и объясняли глупому, что искать ничего не надо: разводку спиздили, покупай новую и больше никогда не бросай без хозяйского пригляда. Но проживший всю жизнь в немецкой ко…
Михаил Иванович махнул рукой и отвернулся к окну.
– Мне нужно срочно позвонить Грибачеву! – с порога сказал Волк.
После обеда прошли первые занятия в парашютном городке. Хотя физическая нагрузка вряд ли была большей, чем в карантине, к концу дня Вольф прилично устал – очевидно, от обилия новых впечатлений. Остал…
Волк обессиленно откинулся на спинку стула. Вот тебе и Серж! Конечно, это радикальное решение проблемы, но четыре трупа! Он и в Борсхане жал спусковой крючок не задумываясь, однако там, по крайней ме…
– А кто запретит! И кстати, ты знаешь, что я сам немец?!
Возле столовой Вольфа неожиданно отозвал в сторону Чувак.
Инициатива, как всегда, исходила от него.
– Ну-ка, дай мне кого-то из сотрудников...
– Очень хорошо, что ты не попал в Афганистан. Просто повезло.
– Сдай чуть назад и выверни влево, – скомандовал сидящий рядом с ним капитан Лазаренко – здоровенный мужик с ногами сорок пятого размера, огромными ладонями, крупной, как узбекская дыня, головой и ре…
Последняя сцена произвела на Володю угнетающее впечатление. Когда все ушли, он еще долго лежал под одеялом, будто надеясь таким образом отгородиться от несправедливостей и лжи окружающего мира.
–А толку от него... Пока достанешь, пока подожжешь...
– К медали? – секретарь на миг задумался. – А что, он действительно настоящий немец?
– Ну как, нравится пистоль? – глаза Погодина горели азартом. Он так подмигивал, когда вел Вольфа к развалинам пятиэтажки и потом, когда поднимались по опасной лестнице без перил, что Володя ожидал ув…
Волк понимал, что поддаваться этой тактике нельзя, поэтому он зашел в первый попавшийся подъезд, надеясь в подвале пересидеть облаву. Но дверь в подвал оказалась заперта, а когда он двинулся на черда…
Беспокойные белесые глаза обшаривали где-то виденное лицо, тонкий хрящеватый нос шевелился от азарта погони.
Тут майор как в воду смотрел. Бывшего задержанного действительно звали по другому. И он привык быть чужим для всех. Почти для всех.
Еще один удар прогнул ребра под сердцем и сбил дыхание.
– Зачем ты в белых стрелял? – спросил Волк. – Это же американцы. Насчет них не приказывали ...
Лязгнули двери, щелкнули замки, шум разношенного мотора сотряс кузов вибрацией, и спецавтомобиль повез прапорщика госбезопасности Вольфа-Волкова в иную жизнь.
Никто не отвечал. Потерпевший не собирался связываться с милицией, а блатным кодекс чести не позволял «кидать заяву». На мужика, впрочем, патруль внимания не обратил: по сравнению со своими обидчикам…
Но дом Председателя Президиума Верховного Совета Узбекистана товарища Нигматулина этим правилам не подчинялся. Собственно, не дом, а беломраморный дворец, он возвышался на три этажа в глубине тенисто…
– Ты меткий парень! – похвалил Деревянко. – Давай-ка пройдем снайперскую подготовку!
Особист с мрачноватым одобрением усмехнулся.
Бар постепенно наполнялся. В одинаковых джинсовых сарафанах пришли Цапля и Щека, заказали бутылку минералки и замерли в скучающих позах на высоких вертящихся табуретах у стойки. Они получали по сто д…
– Да слыхали! – равнодушно поигрывая черными литыми дубинками, из душного вонючего чрева фургона неторопливо полезли угрюмые мордовороты с сержантскими лычками на краповых погонах. – Чего шуметь, что…
Чучканов обернулся и на этот раз наклонился к уху замполита.
– Разобрался. Вдвоем это было бы проще. Тем более Шмель из-за тебя ко мне вяжется...
Но Лопухов молча смотрел на младшего Вольфа, и тот, как загипнотизированный, подошел к кровати и вытащил из-под матраца самопал. Лизхен ахнула, у Генриха отвисла челюсть, дядя Иоган переводил испытую…
Майор встретил его на пороге с неизвестно откуда взявшейся щеткой в руках.
– Да-а-а, хорошие, – задумчиво протянула она, поплотнее запахивая тесноватый халатик и испытующе вглядываясь в лицо гостя. Таким взглядом встречал посетителей швейцар «Метрополя» дядя Коля. – И кавал…
– Гля, пацаны, ему жить надоело! – ощерил железные «фиксы» долговязый. Костлявая, перевитая венами кисть нырнула в карман и с опасной ловкостью выскользнула обратно. Щелкнула «выкидуха», тускло блесн…
– Гм... Татуировками, говоришь... А он согласится?
Вольф словно воочию увидел обнаженную Софьину ступню и ощутил возбуждающий запах пыли и обувной кожи.
– У него две жены, что ли? – поинтересовался Тимков.
– Ничего, окопается, пересидит, – Чучканов раздраженно повысил голос. И рявкнул: – Ты меня понял?!
– Вы что, оглохли? Может, уши прочистить? – нарочито грубо произнес лейтенант и помахал увесистой резиновой палкой. – Что случилось?
Метров через восемьсот они догнали того, кого преследовали.
Ламов и Александр Иванович переглянулись и обменялись улыбками. Так улыбаются родители глупым вопросам маленького несмышленыша.
– Можно навостриться. В случ-чего отскочил, выхватил, коробок к запальнику приставил: «Не подходи!» А спичка там уже стоит, чиркнул – и все!
– Будь взрослым, Владимир, следи за своими словами. И выбрось из головы глупости насчет кличек. Запомни, клички бывают только у собак и врагов!
– Бобра?! Черт! Что ж ты сразу не упредил? Папаня у него был деловой – схватит, не вырвешься... Да и про сынка я слышал – он в свое время много в Москве покуролесил!
– Меня никто не посадит! – уверенно заявил он. – Мне еще нет четырнадцати лет!
Рядом чернела пустыми оконными проемами разбомбленная еще в войну пятиэтажка с треснувшим фасадом и провалившимися междуэтажными перекрытиями. По ночам здесь собиралась окрестная шпана: жгли свечку, …
– Этот молодой человек расплачивался валютой. А этот чуть не выколол мне глаз, – сообщил он.
Пули не признают международных законов. Они изрешетили белые тела с той же легкостью, что и черные, вдребезги разнесли рацию и мерцающий экран.
– Но ведь этот Урбано Маркони – твой родственник! Разве положено сотруднику нашей службы иметь родственниками иностранцев?
– Молодец! Все сделал красиво! – сказал Деревянко и хлопнул Вольфа по плечу.
– Так чего проще – сбить самолет на подлете!
Боевые пятерки встретились у разрушенной конструкции.
– Не в милиции, но... Его искали шесть месяцев, он только в Москве задушил четырех мальчиков... Если бы я не вмешался – задушил бы пятого.
– Что ты работал у нас? Конечно! Я же звонила взводному. И потом – все покрашено, целый ремонт...
– Если вдруг где-то обнаружится хоть один боевой патрон – пеняйте на себя! – зловеще сказал Никитский. – Вы меня поняли?
Убежденности в голосе нет, это формальный ответ, чтобы отстали.
– Вроде дом как дом, а похож на тюрьму, не жалей света!
– На чердаке Волков оказался во время выполнения задания. На него напали, он защищался. О том, что он сломал кому-то шею, я не знал, я ведь не доктор! Он дрался со здоровенным лбом, сумел вырваться, …
Радист-дозиметрист Звягин в лопнувших кроссовках и растянутой майке радостно выпрыгнул на совершенно гражданский, без двойного смысла и скрытых опасностей тротуар и бросился к киоску. За ним с завист…
– Ничего, – как можно безразличней ответил Вольф не останавливаясь. – Зарплату полковнику принес.
– Николай ничего не говорил про вас. Но я вижу по лицу, что вы человек порядочный и вам можно доверять. Вы не сходите заплатить за телефон? Это рядом – два квартала, сегодня последний день, и его мог…
– Надеюсь, над определенными артиклями? – лукаво улыбнулась Софья Васильевна. – А что у вас с фамилией? Расскажете как-нибудь?
– Молодэц, Сэрэжа, – засмеялся Горилла. – Напустыл на ных страх!
Сидеть на свежем воздухе, потягивая плотный, густо пахнущий ячменем напиток, Генриху очень нравилось. После мутного карагандинского пойла, которое разливала в душном подвале толстая неопрятная казашк…
Лязгнул замок, решетка открылась. Это было самое короткое заточение в жизни Расписного.
После обеда Волк засел в спецбиблиотеке и обложился книгами с устрашающими грифами «сов. секретно». Постепенно эти надписи стали неотъемлемым элементом жизни, он привык к ним, к прошитым пронумерован…
– Ну тогда после работы давай выпьем, – Лазаренко понизил голос. – Вдвоем.
– Есть проблема, товарищ Генеральный секретарь! – сказал Вострецов. – После выполнения задания он не сможет работать в КГБ. С такими татуировками. Ведь это броская примета...
Десятки специальных прыжковых – с ремнями вокруг щиколоток – сапог загрохотали по гаревой дорожке. Круг, второй, третий, четвертый...
Председатель Комитета тоже изобразил на кислом лице жалость, и Вострецов попытался, хотя это ему плохо удалось. Самое искреннее выражение было у Александра Ивановича. Ему действительно было жаль Волк…
– Ну все равно за боевые, за кровь! А начальство небось и «Знамя» получило... Точно?
– Исключено! – не терпящим возражений тоном говорит штатский. – На сто процентов исключено. На бросок гранаты никто не приблизится, хотя это тоже против правил, а на автоматный выстрел вполне... Тем …
Раз! Кулак Волка врезался в челюсть стоящего рядом и не ожидающего такого оборота длинного. Тот переломился в пояснице, будто собирался сделать сальто назад, взбрыкнул ногами, ударился спиной о засне…
Человек появился неожиданно, скорее всего, он протиснулся через дыру в заборе. Мужчина в легкой куртке, линялой клетчатой рубахе, черных растянутых брюках, с зеленым рюкзачком за плечами, к которому …
Он снова зареготал, но тут же надсадно закашлялся.
– Ладно, живи! Но пасть на замке! Скажешь: упал с лестницы. Через неделю башка пройдет, зато от прыжков освободят, значит, от инспекторской откантуешься. Только если откроешь рот – тебе хана!
Уткин переложил автомат в другую руку и, наклонившись, обнюхал задержанного.
Третий отскочил в сторону и, присев, выставил перед собой руки с растопыренными пальцами.
– Так думай и больше так не делай! В одиннадцать гости стали расходиться. В коридоре Фильков поманил Вольфа за собой.
Из минутного счастливого расслабления Волк вернулся в реальную – жестокую и несправедливую – жизнь.
– Значит, по-хорошему не хочешь? Дурку гонишь? – откровенно враждебно спросил Семенов. – Ладно! Где патроны?
Мальчик с портфелем остановился и попытался вырвать руку у взрослого. Тот наклонился, что-то сказал, и они пошли дальше. Нет, не пошли... Взрослый тащил ребенка за собой!
Однажды, зайдя в парашютный склад, Вольф увидел, что Пряхин привычно закладывает в штаны клеенку и несколько пеленок.
Сам Вольф об этом не знал. Они с Сержем лежали на соседних койках в медсанчасти, наслаждались тишиной и покоем, постепенно приходя в себя.
Рогов подошел вплотную и смазал Зуба раскрытой ладонью по физиономии – так хозяйка смахивает фартуком со стола обнаглевшего таракана, чтобы ловчей было его раздавить. Зуб упал на колени и оглушенно т…
– Нормаль! Самогонка в голову ударила. Они туда табак кладут, известь подмешивают... Пошли на автобус – тут недалеко, да пешком не хочу: чтоб менты не повязали... Глотнуть хочешь для смелости?
Лейтенант со сдобным лицом переступил с ноги на ногу.
– Волков, открывай! – потребовал грубый голос. – Сейчас мы взломаем дверь. Если ты дотронешься до Петра Леонидовича, то я оторву тебе яйца!
У молодых смыкаются глаза, одна мечта – добраться до жесткой ватной подушки. Закончится ли когда-нибудь этот бесконечный день?
– Из-за тебя! Пока ты там борщ трескал... В голосе Вольфа проскакивали недоброжелательные нотки, и Серегин это почувствовал.
– Бутылку оставь! – крикнула сзади Надя. Фильков догнал его на улице.
– Я же говорил – классная баба! – сказал Серж, закуривая.
– Лежи, сука, убью! – бывший разведчик привычно оседлал отчаянно вырывающегося съемщика и вцепился в не успевший разжаться кулак.
Волк с напарником пошли открыто, даже не приготовив оружия. Когда до входа оставалось около десяти метров, раздался сильный удар грома и такое же сильное эхо. Волка ударило в грудь, несколько иголоче…
Между тем милицейская цепочка у выхода в город не размыкалась. По мере приближения «спортсменов» милиционеры начали проявлять беспокойство, было видно, что четкой команды, как действовать в подобном …
– Какой это пистолет... – Вольф не скрывал разочарования. – Обычный самопал...
Выдернул и отбросил в сторону мужчину средних лет, потащил тучную женщину, та безвольно обвисла, белая блузка треснула, посыпались пуговицы... Еще две женщины сцепились как сиамские близнецы... Куча-…
Софья Васильевна была в коротком халатике и шлепанцах, на руках длинные, по локоть, резиновые перчатки.
– Да, видать, ты парень веселый. Только товарищи тебя не очень-то любят...
Елизавета Григорьевна нахмурилась. Проявлять прозорливость не хотелось, и вообще разговор получался какой-то скользкий – на всякий случай лучше выдержать паузу подольше, кто знает, как можно будет ис…
Змеящиеся губы сложились в прощальную, не очень искреннюю улыбку.
– А почему вы, товарищ старший сержант, сегодня не прыгали? – спросил Вольф, незаметно меняя направление своего движения.
– И не жаль такие «бабки» в дым переводить?
Справа от Латынина в повседневной форме трудяги-армейца напряженно застыл комбриг Раскатов, его правое плечо подпирал надевший боевой камуфляж полковник Чучканов, а замыкал линию майор Шаров в видавш…
«Маскировка», «Передвижение в тылу противника», «Подрывное дело», «Выживание в экстремальных условиях», «Топография и ориентирование» – эти важнейшие дисциплины Вольф сдал на «пять». По психологическ…
– Дежурный сообщает, что в адресе Черепаха наверняка получит рукопись. Усильте внимание. Как поняли?
Вольф ничего не понял, но на всякий случай кивнул.
– А-а-а-а!!! – в силу иной тональности этот коллективный крик пробивается сквозь гром двигателей и рев ветра, а может, он передается через кости и напряженно вибрирующий дюралевый пол, или каждый слы…
– Брось, хозяин, что толку с любого зверюги! – скривил губы Гвоздь. – Это одни понты. Если шило под лопатку вогнать – вся его опасность и закончится. Так, Санек?
– Один, что ли? – мигнул глазами-изюминками старший патруля. – Как же он с четырьмя справился?
Три дня особая рота не вылезала из пьянства и самоволок. На четвертый всех отрезвил объявленный перед строем приговор военного трибунала: за неуставные отношения сержант Шмелев осужден на пять лет ли…
Второй самолет медленно приближался к полигону.
Фаина Григорьевна выпила сердечные капли и, раскачиваясь, как утка, ушла в комнату. Володя решил не напрягать Витьку и спрятал самопал себе под матрац.
– Закурить?! – Серж явно удивился, но полез за сигаретами. – Небось от нервов? Я слышал, ты с этими козлами разобрался... А правда, что пришлось гадюке голову откусить?
– Сегодня я убедился, что ты не гнида и не предатель, – неожиданно сказал Михаил Иванович. – Гниды так себя не ведут.
– Возьму реферат или научную работу напишу. Тогда он добреет, – Волк сосредоточенно взбивал подушку.
– Генерал спрашивает: «Откуда ты это взял?» А солдатик отвечает: «Старшина Иванов всегда так говорит»... – давясь от смеха, закончил Шмелев свою байку
– Конечно, – оживился прапорщик. – Где у тебя коньяк?
– Доставьте сюда старшину Прялкина! – чуть повернув голову вправо, приказал министр. Команда прошла по цепочке, но Раскатов продублировал ее не очень уверенно, а Чучканов – откровенно растерянно.
Желтые холмы быстро приближались. Серегин плотно сжал полусогнутые ноги, напряг мышцы... Столкновение с землей оказалось вдвое сильней обычного, но песчаный склон бархана смягчил удар. Все же в левой…
Вряд ли это исправит дело. Только болеть будет не с одной стороны, а с двух.
Удары становились все отчетливее, они не частили, как на обычных тренировках, а хлестко влипали в тела – утробное хаканье доказывало их силу. Володя застыл в углу зала, забыв про швабру, – он был оше…
– Ты совсем с ума сошел! А если бы записку поднял Николай Павлович?
Но довести спор до завершения не удалось. Через час пришел адъютант Раскатова – рослый краснощекий лейтенант, с лицом надменным и неприступным.
Испугавшись, он прекратил свое занятие и вынырнул из-под стола. Софья Васильевна откинулась на спинку стула и тяжело дышала, закрыв раскрасневшееся лицо напряженными ладонями. Неужели плачет?!
В следующую секунду, будто вздернутый подъемным краном, он взлетел в воздух и повис, как схваченный за шкирку нашкодивший котенок. Жалобно затрещала модная рубашка, грохнулся на пол стул. Раздался пр…
– Подожди, подожди... Твой отец – иностранец?!
Оставив машину за углом, наблюдатели подошли к главному универмагу столицы. Волк шел впереди, Михаил Иванович страховал его, отставая на двадцать метров. У входа, нервно озираясь, переговаривались дв…
Хмурый, потеряв самообладание, отступал к выходу. Плоский малогабаритный пистолет прыгал в трясущейся руке, большой палец скользил по непривычно расположенному предохранителю. В это время в дверном п…
Женщина в форме растерянно металась в стеклянной будке, то и дело хватаясь за бесполезный телефон. Сознание Волка раздвоилось: эмоциональный порыв гнал на помощь попавшим в беду людям, но холодный ра…
Вольф поднял бумажный мешок и направился к выходу. Огороженная площадка с мусорными контейнерами находилась в отдалении, у самого забора части. Те пятнадцать минут, которые требовались Софье, чтобы в…
– Зачем, салабон, там еще оставалось! – возмутился Киря.
– А чего? Для понта! Больше уважать будут...
Михаил Иванович встрепенулся, поднес к лицу обычный длиннофокусный «Зенит».
– Мы должны исходить из законов, приказов и распоряжений. А они не запрещают Вольфу служить, – обтекаемо сказал он.
И оказывается, что подлинный иностранный паспорт: на настоящей родной бумаге, со всеми необходимыми подписями, печатями, атрибутами защиты, – не нужен ни его хозяину, уже забывшему про неприятный инц…
Похоже, что рубленый ритм жесткой песни действует на них, как допинг.
– Ваня – это первый этап, – объявляет майор Шаров. – Второй – поиск предметов в только что забитой свинье. Третий – забой свиньи. Цель тренингов – выработка психологической устойчивости и подавление …
Неизвестно, какой приказ получил капитан, но обстоятельства изменились настолько, что выполнять его дальше он не рискнул и набрал номер дежурного по Высшей школе.
Волк почувствовал в руке плоскую фляжку явно не армейского образца.
– Клен-два Клену-один, у них идет совещание, участвуют большие шишки из Москвы. Пока распоряжений для вас нет.
Взгляд Сержа остановился на аккуратной повязке, перехватившей щиколотку Вольфа.
– Чем это пахнет? – тяжело дыша, спросил он. Софья смущенно улыбнулась и кончиками растопыренных пальцев погладила его по щеке.
Дверь приветливо распахнулась. Эта дверь кормила дядю Колю гораздо сытнее, чем семидесятирублевая зарплата и жалкая милицейская пенсия. С проституток и фарцовщиков он брал по червонцу, а солидные дел…
Вольф научился всему, что от него требовалось.
Софья сбросила босоножки и быстро стянула трусики. Волк вцепился в густой мех под плоским животом. Его била дрожь нетерпения, а в груди горел, обжигая душу, огонь болезненного любопытства.
Через пару часов обстановка в городке стала накаляться. На улицах появились милицейские машины и люди в форме, тут и здесь мелькали фигуры приезжих в штатском. На перекрестках проверяли документы, па…
Тренировал их Семен Григорьевич Рывкин – аккуратный, среднего роста человек с тугим ежиком начинающих седеть волос. Во главу обучения он ставил физическую подготовку и технику, на втором месте держал…
– Я все подробно напишу. А надо будет – и позвоню куда следует! Статья восемьдесят восьмая на всех распространяется! И пивом ее не перебьешь!
– А я на бокс хочу записаться, – неожиданно сообщил он. – Чтоб драться научиться. А то лезет всякая шпана... – И рассудительно добавил: – На танцах в Майском парке можно пистолет купить. Но где двадц…
С этим у старшего сержанта действительно возникла проблема. На боевых заданиях разведчики пользовались прозвищами, обычно это были производные от фамилий: Серегин – Серж, Лисенков – Лисенок, Драннико…
И ветер и гул двигателей раздражали майора Шарова, который с десятком офицеров бригады и двумя гостям» стоял в километре от места сброса на трибуне из свежеоструганных белых досок и в бинокль наблюда…
– Два шага вперед! И ты! Ты тоже... Нет, стой на месте. И ты. И ты. И ты... А ты сколько весишь? Н-да...
– Очкуешь, пацан? – проявил неожиданную прозорливость Фильков. Он принес бутылку вина с собой и, не найдя компаньонов, выпил ее в одиночку. – В какие войска идешь?
– Если бы он просто саданул меня в горячке, я бы его не тронул. Но это гад под нашим мундиром. Ему нравится калечить и грабить людей, да еще прикрываться погонами! Крыса!
– Проверить печати и целостность упаковки! – командует Тинякин и сам проходит вдоль строя, внимательно оглядывая каждый мешок. Штатский стоит в стороне – эта часть процедуры его нисколько не интересу…
Волк вышел в холл. Возле мраморного столика стоял Чувак и набивал карманы сигарами. Время и место были подходящими.
– Синявский... – страстно шептал Шмелев на всю казарму.
– Ой, нет... Тут все на виду, сразу же пойдут сплетни... Впрочем, до выхода можно...
– Так они и жили здесь? – Тимков пересчитал кольца, серьги, монеты и вывалил их на стол в общую кучу. Волк еще не видел столько ценностей. Их хватило бы, чтобы наполнить три ведра.
– Товарищ следователь, нам-то что делать? А то мы стоим, стоим...
– Я дипломат, я требую вызвать представителей посольства! – уныло бубнил съемщик.
«Форд» быстро набрал скорость и мягко помчался по широкой магистрали. Несмотря на великолепные ходовые качества, внутри он имел обычный затрапезный вид, характерный для любого отечественного патрульн…
Лейтенант заполнил «шапку» для будущих показаний вражеского пособника.
– Узнаете. А сейчас десять минут на перекур. Дождетесь Шмелева и бегом к месту сбора! Я – к парашютам.
– ...Сигаретный дым можно почувствовать за сто метров, запах пищи и пота – со ста двадцати, одеколон – со ста пятидесяти...
He отвечая, она выпила, поставила рюмку на пол, наклонилась и неожиданно принялась ласкать ртом самую чувствительную часть его тела. Она делала это мягко, нежно и вместе с тем уверенно. Вольф замер. …
– Скажите, товарищ подполковник, сколько наших бойцов в совершенстве владеют иностранными языками? – спросил замкомбрига у замполита.
– Ты соображаешь, что говоришь?! – окончательно разъярился Троепольский. – Да плевать мне на твоего Душителя и то, что он делает! Мы выполняем работу государственной важности, а ты бросаешь ее и гони…
Вольф выпрямился и вышел из здания. Плачущий Чувак остался в полумраке один.
– Когда позвонили? Почему я ничего не слышала?
В феврале, как раз накануне Дня Советской Армии, Вольфа вызвали в штаб бригады.
Когда москвич чиркал спичкой, Вольф обратил внимание на его кисти – точнее, припухшие мозолистые костяшки у основания указательных и средних пальцев.
– Красиво вышло, – повторял Деревянко, возбужденно ходивший среди приводящих себя в порядок бойцов. Он был цел и невредим. – Мы даже не ожидали.
– Подписываюсь. Я же сказал: неси ксивы! – говоря все это. Хмурый одной стороной лица кривился и чуть заметно отрицательно качал головой.
– Ой, шикарные розы! – воскликнула она. – Мама, посмотри, какие цветы принес Володя!
Все проблемы Волка Сараев снимает на таком уровне. Тошнота началась от отравления тушью, таблетки ничего не дадут, надо сделать перерыв и уменьшить темп работы, но доктор делает вид, что этого не пон…
Это именно он втравил Волка в авантюру, и именно его надо посылать на хер. Но Волку уже не хочется этого делать.
После присяги обособленная жизнь закончилась – новоиспеченных разведчиков перевели в общие казармы. Пополнение резко выделялось из основной массы бойцов – бритыми головами, необмявшейся формой, внутр…
Из первого «Ана» посыпались черные точки, один за другим раскрывались парашюты, по мере спуска они, маневрируя, сдвигались покучнее – будто гигантская прозрачная воронка собирала отдельные фигурки в …
– Грибачев требует борьбы с недостатками. Если все хорошо, кругом тишь да гладь, считает – очковтирательство! Правильно считает, между прочим... Так что надо показать недостатки и борьбу с ними. Подг…
– Чего стоишь! – рявкнул тренер на Володю. – Неси нашатырь!
Волк впервые обратился к капитану на «ты», хотя тот несколько раз ему это предлагал. Но сейчас отношения между ними достигли высшей точки доверительности, ибо говорили они о том, о чем в их среде при…
Сегодня она должна то ли передать, то ли получить какую-то рукопись. Судя по тому, что наблюдение за ней объявили заданием чрезвычайной важности, рукопись эта способна полностью подорвать устои госуд…
Узкий подбородок с милой ямочкой, гладкие щеки, чуть выступающие скулы, тонкие, явно подщипанные брови, густые блестящие волосы заправлены за маленькие, прижатые к голове ушки...
– То самое. Думаете, мы ничего не знаем? Знаем! И очень многое. Так что чистосердечное раскаяние нам не нужно. Вам нужно. Подумайте об этом в камере.
– Помогает. Часы подарил, видели? Садык очень гордился.
Механическая бритва в руках Потапыча жужжит так же отвратительно, как бормашина в кабинете зубного врача. Даже противней, потому что Волку сверлили зуб только один раз и не дольше трех минут, а нынеш…
Расписной прислушался к своим ощущениям. Сил совершенно не было, ломило спину, болело под ложечкой, тошнило. Он держался на нервах.
– Облажался, Шмель! – Киря хлопнул его по спине.
Дав напутствие, капитан отключился. Волк тихо выругался.
– Кто их знает... Всякие уроды бывают. Но Семенов верно сказал: Чувак бы тебя мочил, я-то ему ничего не сделал! А Шмель недолго был...
Ванников медленно встал, обошел стол и подошел к перепуганной троице вплотную. Теперь по их виду можно было заключить, что касторка уже подействовала.
– Отстаньте, я никуда не поеду! – перекрыл нетрезвый гомон испуганный женский голос. – Пустите меня!
– Спасибо, Сергей Михайлович! – с искренней благодарностью сказал Вольф и взял блестящий прямоугольник. При сближении их рук Никитский напрягся.
Из массивного серванта он достал красивую бутылку и две рюмки, привычно плеснул в них светло-желтой жидкости.
Александр Иванович потупился, уставившись в узорчатый дубовый паркет.
– Николай? А вы, собственно, кто такой? Ах, сослуживец... Ну зайдите. Так ведь он остался в армии. На сверхсрочную, или как там это называется... Приезжал, пожил с месяц и опять уехал... Нас ведь раз…
Маршал и генералы повернулись к Раскатову. Но тот был готов к подобному обороту и не смутился.
– Перекур десять минут! – командует Шмелев и спрыгивает на землю, с интересом оглядывая проходящих мимо двух женщин – в платках и выглядывающих из-под длинных платьев шароварах они похожи на бесформе…
Черт, скорей бы все началось! Мозг прокручивал ленту воспоминаний в поисках образа, позволяющего отвлечься. И нашел его. В памяти возникла босая женская ступня, раскачивающаяся под грубым школьным ст…
– Это как? – хмуро спрашивает Серж. Он не верит в доброе отношение чужих людей.
– Это поначалу, а когда до мохнатки долезешь – нормально... Ну, дело хозяйское... Жалко, вечер пропадает. Хочешь кому-нибудь морду набить?
Особая рота надвигалась стремительно и неотвратимо. Мощные фигуры и решительные лица бойцов произвели соответствующее впечатление: милиционеры разжали переплетенные руки и расступились. «Спортсмены» …
– Они чужие, им тебя не жалко, – продолжала причитать мать. – Им герои нужны, а живые или мертвые – все равно!
– Тогда пока, нам еще надо все распихать, – Кент быстро сунул им холодную ладонь. – Мотря, быстро. Хватит жопу щупать, а то в глаз дам для равновесия!
– Ты тут свой гонор не показывай. За твои выебки ребята жилы рвут! Еще раз всех подставишь – не обижайся!
– Весь класс ждет твоего скорейшего выздоровления и... И мы все будем брать с тебя пример!
Разведчики засмеялись, Синявский смутился.
– Да не бойтесь, все обойдется, – сказал Вольф. Ему стало жаль маленького косноязычного человечка. – Раз уж у нас обошлось...
Рядом возвышалась еще одна бордово-голубая крестообразная башня, внизу чернели прямоугольники крыш обычных девятиэтажек, вдали виднелась чудом сохранившаяся многокупольная церквушка, по проспекту Вер…
После отбоя, когда погасили свет и солдаты принялись укладывать, как положено небрежно сброшенную в контрольное время форму, он положил на подушку кирпичи, лег головой в ноги, прикрыл полкой низ живо…
– Резких движений не делать, руки держать на виду, близко не подходить, держаться бодро, не жаловаться, отвечать быстро и четко, без рассуждений!
– Я вам дам юмора! – свирепо прошипел подошедший Шаров. – Вы же спортсмены, откуда у вас разговоры про бомбы? Про мячи говорите, про ракетки, про копья... Хотя про копья лучше не надо! О мирном спорт…
Довольно спокойно Володя вышел на улицу: боевой опыт помогал преодолеть страх – он знал, что если не отобьется, то убежит, не убьют ведь, в худшем случае получит несколько ударов, но это дело привычн…
– Из-за этой красоты всех жильцов проверяли на благонадежность, – Александра Сергеевна раскачивала ногой с повисшим на пальцах золотистым шлепанцем. Ногти у нее были ровно подстрижены и покрыты перла…
– Зачем он так? – спросил Вольф у Серегина. Они доедали овощной салат, купленный в складчину за сорок семь копеек в гарнизонном магазине. Несмотря на усиленную норму питания, есть хотелось всегда, а …
– Кто это такие? – прошептала Лизхен. – Мы их никогда не видели... Правда, Генрих?
– Потому, что такая наша справедливость. Меньше знаешь, меньше умеешь – значит, не споришь, своего мнения не имеешь, значит, начальству удобен – получай большую должность. И потом держись за нее рука…
За небольшой детской площадкой стояло недостроенное общежитие для семейных сверхсрочников – три этажа из пережженного кирпича. Пустые глазницы окон, у темнеющего проема единственного подъезда лежала …
– Эй, пацаны, кончайте! – крикнул Фильков. У него были широко расставленные наглые глаза, плоский, с вывороченными ноздрями нос и выступающие вперед челюсти. Словно портрет питекантропа из учебника и…
– Извините, Петр Леонидович, мы не вам...
Четко очерченные губы раскрылись и Вольф жадно припал к ним. Действительно, какое это имеет значение... Интересно только, как терпит такое ревнивец Чучканов, поднявший бучу из-за одной-единственной н…
– Когда-то я мечтал жить в квартире с отдельным туалетом, – тихо сказал Волк. – Чтобы было место уединиться...
– Закуривай. Я смотрю – ты пацан отчаянный. Только ума надо побольше, да хитрости. Никогда не при буром. Ну разве что в крайнем случае, когда деваться некуда. Давай, закуривай! Ты никогда не просишь,…
Легко сказать «заставь»... Вольф почесал затылок.
– Кто ж их знает. Хитрые... Все по-разному!
– Давай, грамотей, заходи! – сержант толкнул его в спину, автоматчик на входе посторонился, и татуированный человек шагнул в мир, который был ему очень хорошо, до мелочей, известен, где каждая деталь…
– Нужна корректировка, – поддержал конструктора Нетесов.
– На, держи компенсацию, – Серегин вывалил перед ним пачки «Примы» и «Памира». – Какие новости? Ты же всегда все знаешь...
Уже не пытаясь подняться, Киря обвел взглядом угрожающе окруживших его солдат.
Сзади, у среза воды, резко взвыл «Фагот», почти одновременно – еще два.
– Вот суки! У меня даже руки задрожали! – Серегин побледнел, голос нервно вибрировал.
– Сколько времени? – хрипло спрашивает Волк.
Улыбка исчезла, лицо Александра Ивановича стало строгим.
– Ладно, ладно, – сержант успокаивающе похлопал его по плечу. – Это Чувака работа! Он тогда к курилке подходил, принюхивался... А ребята видели, что он возле Семенова трется... После отбоя полез и до…
Характером Лизхен не уступала Караваевой, и та сразу переключилась на более опасную противницу.
Когда Иоган ушел, Генрих опустился на диван, обхватил голову руками и долго сидел не шевелясь. Лизхен опустилась рядом, обхватила мужа за плечи.
– Можно одеться? – спросил Волк. Он чувствовал себя неловко.
– Стой! – Волк ударил по руке, пистолет отлетел в сторону.
– Атака! – прорвался сквозь заложенные невидимой ватой уши рев Шарова.
С некоторых пор Вольф испытывал к полковнику неприязнь. «Старый, жирный, краснорожий, а она совсем девочка, стебелек... Как она с ним...» Он сбился с мысли: все термины, служащие для обозначения того…
Он достал большой клетчатый платок и аккуратно протер глаза.
Со стороны школы, хохоча и бросаясь снежками, бежали мальчишки. Их сверстник с тоской смотрел на эту вольницу – его самого держал за руку отец или дед, не побалуешь, даже портфелем не размахивает...
Настроение у Филькова тоже испортилось. Они шли молча. Володя рассматривал гуляющих. Много придурков в выходящих из моды расклешенных брюках. Некоторые сделали еще и встречную складку от колена, а са…
Ладони были перебинтованы, кончиками пальцев Вольф расстегнул ремешок и внимательно рассмотрел подарок. Отечественная «Слава» с двойным календарем. На крышке гравировка: «Делегату XXIV съезда КПСС то…
Чучканов встал и замер в стойке «смирно».
– Я никогда не был в Малаховке! – с угрозой процедил Волк, уперев прямой взгляд в неестественно расширенные зрачки человека со шрамом.
– Пошли, Серж! – пригибаясь. Волк бросился к лестнице. Серж мчался за ним. Рядом противно вжикали пули, сзади грохотали автоматы поддержки. Перескакивая через трупы, они взлетели по ступенькам и оказ…
– Есть такой? – переспросил дежурный. – Здоровый, весь в татуировках? Да? Так и называют? Ну вы там даете! И много у вас таких Расписных? Один, говоришь... А где он сейчас должен находиться? Ага... В…
– Ну и что? Обычный треп. Какая здесь антисоветчина?
– Боевая группа «Зет» к выполнению особого задания командования готова. Больных нет. Старший группы сержант Волков! – привычно отчеканил казенную формулу Вольф
Странно, в карантине они научились укладываться в норматив. Скорей всего это обычное «воспитание» молодых.
– Ну а комбриг подарит часы второму герою! Грибачев взглянул на Раскатова. Комбриг поспешно расстегнул браслет шикарного японского хронометра и надел Серегину на запястье. Тот, покачиваясь из стороны…
К скамейке вприпрыжку спешил сияющий Крылков.
Серж стоял у входа, облокотившись на дверцу черной «Волги» с желтыми противотуманными фарами. На сморкающегося очкарика, незаметно скользнувшего взглядом по номеру машины, он не обратил ни малейшего …
Володя сел за парту и отодвинул глянцево-белый лист, на котором жирно синела паукообразная свастика.
– Ну молодец! Я когда был помощником комбайнера, то комбайнер дядя Ваня наколол мне на пальце якорь. Так помню, что я с трудом вытерпел!
Блин угрожающе шевельнулся, Серж сразу схватил его за предплечье так, что тот сморщился от боли.
– Это хорошо. Но мы должны задать себе вопрос: почему такое стало возможно? И ответ прост: это сопротивление старого мышления. Перестройка должна искоренить рецидивы старого...
– Мое мнение – спрашивать надо не с Волкова, а с тех двоих! Да их папаш заодно! – полковник повысил голос.
Подвыпивший парень уверенно подошел следом.
Младший Вольф сидел на кровати в углу над разобранным будильником и смотрел, как без чоканья опрокидываются рюмки.
Спец со своей группой пробежали мимо и свернули за угол. Сразу же там вспыхнула отчаянная перестрелка, одна за другой рванули гранаты.
Пастухов сидел на скамейке, опустив голову к коленям. Тело его сотрясала крупная дрожь. Окровавленный череп блестел, как облитое кагором пасхальное яйцо. Зуб раскинулся на полу в глубоком нокауте, из…
Вечером неожиданно приехал дядя Иоган, Лизхен на скорую руку нажарила картошки с колбасой, открыла соленья, застелила на стол белую крахмальную скатерть, поставила праздничную посуду. Независимо от к…
– Да, это будет расходный материал. Но когда готовится важная оперативная комбинация, о личной судьбе агента думать нельзя. В конце концов наградим его, дадим квартиру... Только сейчас говорить ему э…
То ли молодые, в конце концов, уложились в норматив, то ли старшине надоела эта забава, но наконец команды «подъем» не последовало.
– Слышь, чувак, дай закурить, – пританцовывая, будто от холода, сказал он.
– Это поджог! Враги подожгли пионерский памятник. И тебя подожгли, из-за них ты лежишь в больнице!
Выждав для верности полчаса, Волк позвонил в нужную квартиру. Сердце колотилось как перед ночным прыжком.
– Гля, чего ему надо? – выдохнул Серж. – Неужто по нашу душу? Начнут шить попытку срыва учений?! Половинко подошел ближе.
А где же Серж? С большими предосторожностями Волк наведался к нему домой, но выяснилось, что там он давно не появлялся. Визит к матери тоже ничего не дал. Поэтому коробочка с алмазами так и осталась …
– Врешь. Он рассказал, как трахал тебя. В наш самый первый вечер...
Педагог сел на своего конька. Волк почтительно смотрел в холодные блекло-голубые глаза, изображал внимание и старательно кивал. Реферат позволяет получить автоматический зачет в конце семестра, конку…
Потом они оказались в комнате на ковре, упавший конверт раскрылся, и вокруг переплетенных тел валялись денежные купюры. Ангел беспомощно раскинул гибкие руки, закрыв глаза тыльными сторонами ладоней.…
– Что ж, сотрудник милиции не депутат, иммунитетом не пользуется...
– Тоже напросился. А чего не рассказывал, что карате знаешь?
– То самое. Как раз ищи мимо детской площадки, знаешь там маленький домик? Избушка на курьих ножках... Ну, завел туда, наклонил... Правда, кричала она, я думал, весь гарнизон поднимет. Пришлось рот з…
С мясом разделались довольно быстро, спиртное тоже подошло к концу. Володя пил лимонад, он вообще не был приучен к выпивке. Настроение было плохим: может, потому, что не пришла Катя, может, от предст…
– Но я должен закончить ремонт в квартире Чучканова...
По азартному блеску в глазах опера Вольф понял, какое это «дело»: лейтенант торжествовал победу.
– Ура! Ура! Дем-бель! Дем-бель! – еще громче закричали и «старики» и молодые.
– Мне хорошо... Очень хорошо. Я даже не знала, что такое может быть...
– Московский отряд, говорят, – один из милиционеров развел руками. – Зачем, да? Мы сами за порядком смотрим. А это что? – Он указал на висящую у Волка через плечо брезентовую сумку.
– Совсем не будешь? – озабоченно спросил Серж. – Ни одного разочка?
Тест-анкета оказалась разграфленным на пронумерованные клеточки листом бумаги.
– Как думаешь «оперативную деятельность» сдавать? – озабоченно спрашивает Крылков. – Ламов с первого раза никого не пропускает. Мне уже две «птицы» за семинары нарисовал!
Зло выругался Еремин, даже Табарин забыл про шнуровку и с ненавистью уставился на Зуба.
– Разберемся, разберемся, – бубнил себе под нос капитан, заново просматривая объяснения и как бы машинально перебирая вещи задержанного. Его внимание привлекла надпись на крышке часов, он поднес их к…
Не обратив внимания на ожог, человек со шрамом перегнулся через стол и махнул рукой еще раз. На этот раз ему повезло еще меньше. Волк поймал широкую кисть, резко рванул на себя и, когда кавказец, раз…
– А ты не садись на ограду! – отрезал сержант и строго осмотрел всю компанию. – Быстро валите отсюда, а то всем навешаю!
Что за черт? А, вот в чем дело... Вместо адресной он задействовал программу «оперативные учеты», и компьютер выдал однофамильца. Однофамильца? Сержа зовут Николай Павлович, и вряд ли это простое совп…
В шестьдесят четвертом родился Вольдемар, причем не в одном из разрешенных к проживанию захолустных городишек, а в крупном южном краевом центре Тиходонске.
Особенно нравилось наблюдать за Пастуховым – еще молодым, но абсолютно лысым парнем. Говорили, что в детстве пьяный отец запер его в темной каморке и стал точить топор, пригрозив через час порубить н…
Подполковник ходил за спинами курсантов, его шаги приближались. Волк поспешно свернул окно, потом снова развернул. Опасная надпись исчезла. Хватит экспериментов, пора вернуться к заданию – он придвин…
– Слышь, Волк, а я плавать не умею, – растерянно зашептал Лисенок. – Ничего ж не сказали... Я думал, по земле ходить будем...
– Я сразу въехал, что это тебя по телику показывали. Ксива нужна? Недорого сделаю, как своему... И вывезти могу, свояк в депо работает, спрячет запросто в любом вагоне...
Чувак принюхался и встрепенулся, как напавший на след сеттер.
– Догонят и еще дадут! – огрызнулся водитель. – Опять погонят на какой-нибудь митинг. И откуда они все повылазили? Спорят, что-то доказывают, слюной брызжут...
– Ой, я говорю то на «вы», то на «ты»... Это ничего?
Бригада наружного наблюдения не имеет права вмешиваться в любые конфликты. Сейчас им следовало сесть в машину и, изменив место стоянки, продолжить ожидание объекта. И неприятный разговор младшего наб…
– Да вроде рад... Хотя чему? Если бы вину чувствовал, а меня простили, тогда конечно...
– Куда это ты? – спросил Чувак, продолжая гипнотизировать его испытующим взглядом.
– Да нет... Его близко никому не показывают. Просто здоровый светлый парень, разрисованный обычной краской. По документам – Вольдемар Генрих Вольф. За несколько недель до твоего ввода в разработку ег…
– А теперь держи замену, – замполит вынул из стола точно такую же книжечку, только поновее и потверже, и протянул Вольфу.
– Совсем стебанулся? Какая жена! Сколько ему лет и сколько ей...
– Что случилось? – спросил Володя. – Ты его знаешь? И что ты против него имеешь? Хороший мужик!
«Не мерзнешь ли ты в такие холода? – тревожилась мать. – Хочу прислать шерстяные носки и теплое нижнее белье, но не знаю, дойдет ли посылка...»
– А вы, говнюки, что стоите? – Рогов грозно повернулся к «кильдюмским». – Железки на пол! Бычки в карманы, кепки долой!
– Патрон принэсеш, и всо. Простой, нэ сэкретный. Очэн легкое дэло. Одын патрон – одын шаурма. Сколке прынэсеш – всэ возму. И дэньгами заплачу тожэ...
В молодости он был курсантом мореходного училища, но то ли не доучился до морей, островов и дальних стран, то ли они не оставили отпечатка в его памяти. Доверительно приобняв ребят за плечи и по-свой…
– Не бойсь! – подбодрил Деревянко. – Сделаем все красиво, полетим самолетом. Несколько часов – и дома!
Курсанту Высшей школы, как и любому сотруднику контрразведки, категорически запрещалось вступать в неделовые контакты с иностранцами. Если все-таки это происходило, он был обязан немедленно написать …
Волк подскочил вплотную, будто стремился снова попасть в смертельные объятия, и почти попал: бревнообразные конечности разъяренного гиганта обхватили его тело, но до того, как они сомкнулись удавьими…
В выцветшие глаза вернулся пронзительный лед недоверия, обычный для человека, который всю свою жизнь искал и разоблачал врагов.
– Не захотел нам помочь, Садык? – укоризненно спросил Тимков. – И себе хуже сделал. Сейчас отвезем тебя в тюрьму, и пойдешь по двум статьям – за укрывательство и покушение на убийство.
– Это Волков! Волков! Молодчага! – переполнявшие майора чувства требовали выхода, и он изо всей силы колотил кулаком по перилам.
– Они все знают! – шепчет отец матери, думая, что Володя уже спит. – Про все, про каждый шаг, про Иогана... Я не вижу слежки, может, микрофоны установили... Уехать куда-нибудь, что ли...
В «Арагви» вечером не попасть, дородный швейцар на входе отфильтровывает своих от чужих не хуже дяди Коли из «Метрополя». Волк здесь чужой, но у него есть пароль.
– Не подходи, зарежу! Зарежу, сказал! Стоять!
Через некоторое время у стола дежурного послышался шум.
Его тоже такая развязка вполне устраивала.
Отец утерся тыльной стороной ладони, брезгливо осмотрел оставшиеся на коже красные разводы – словно начавшие подсыхать струпья. Надо было вытирать и их, но вторую руку оттягивал чемоданчик с инструме…
– Это наши лучшие бойцы! – гордо сказал Раскатов. Кивки остальных генералов и финальный кивок маршала подтвердили, что это действительно так.
Из двух десятков кандидатов он отобрал пятерых, в том числе и Вольфа. Отобранных отвели к штабу, переписали фамилии и велели ждать.
Салаги не отвечают. В своей массе они почти ничем не отличаются от старослужащих – и бугристые мышцы у многих, и шеи борцовские – но не те взгляды у них, не те повадки, и форма сидит по-другому, и не…
– Это уже будет перебор. Слишком хорошо – тоже плохо. Скажут – никакой дисциплины в бригаде, сплошное разложение. Единичный случай – это одно, а ряд фактов – совсем другое!
Стюардесс на борту не оказалось. Но и без них, разместившись в удобных креслах, в совершенно гражданской и комфортабельной обстановке, бойцы почувствовали себя на седьмом небе. А когда машина набрала…
– Ты что?! – изумился приятель. – В том-то все и дело: у военкомата с ментами договоренность – призывников не забирать! Ты сегодня что хочешь можешь сделать – все с рук сойдет!
– Неважно. Ты чуть не вырвал мне все волосы...
– Не обижайся, милый, ну пожалуйста, ты должен меня понять, – Софья обняла его и нежно поцеловала в подбородок. – Давай встретимся завтра. Запиши мой телефон...
Тишина. Тишина. Тишина. Нервы натянулись до предела.
– Татуировки ему пригодятся! Он еще попадет в колонию, только не по легенде, а по настоящему приговору суда!
– Скорей, парни, мы бойлер раскочегарили, вода – кипяток! – с радостной улыбкой сообщил он. Служа на непыльном месте, он испытывал вину перед товарищами и при каждом удобном случае пытался ее искупит…
– Кхе! Кхе! – резкий кашель вырвался из груди парня, дыхание у него перехватило, глаза вылезли из орбит.
У входа в отделение милиции задержанный остановился, внимательно читая вывеску.
– Никогда не прите буром, всегда играйте, как артисты... Я недавно иду вечером с дня рождения, конечно, под газом, встречают трое: «Дай рубль!» Что делать? Я изображаю такого испуганного работягу и н…
Барин коротко махнул рукой, и девицы мгновенно исчезли. Мопс и Горилла сели на освободившиеся места, официант принес чистые приборы. Надо было снимать, но мешала толстая женщина за соседним столиком,…
Сержа Вольф отыскал в курилке. Он сидел мрачный, привалившись к грибку и выставив под слабеющие солнечные лучи босые ноги. Обычно под вечер здесь собиралось много бойцов, но сейчас вокруг никого не б…
– У него ствол подвижный. Отошел назад – курок и заблокировался, – пояснил неизвестно откуда появившийся Спец. Он был в благодушном настроении. – Поэтому из «тэшки» в упор не стреляют! – Он подмигнул…
– Ты что хипешишься? Ты же не сверхсрочник, не офицер... Мы из одного призыва, ты такой же сержант, как я! Нечего из себя командира корчить!
– Гусь, Пятка, Зонт здесь! – доложились сзади. – Лисенок и Синий отстают, идут за нами...
Не оборачиваясь, он пошел прочь, чувствуя, как оловянные пуговицы буравят ему спину.
– Он боксер, нос разбит, – сказал Бровин. – Искривление носовой перегородки наверняка есть на самом деле...
– Конечно, оправдаю, товарищ майор! – бодро отрапортовал Вольф. – Разрешите идти?
– Приведя в закрытый бар незнакомую девушку, курсант Волков совершил серьезный дисциплинарный проступок, – докладывал майор Шепитько. – А потом приобрел валютное импортное пиво за советские рубли по …
– Напишите рапорт генералу – так и так, прошу перевести мою фамилию на другую. Только не знаю, что после такого перевода получится...
После очередного удара мужик упал. Парень в джинсах медленно шагал к Комсомольскому проспекту и этого не видел.
– Домой! – устало произнес Володя. Сегодня он получил столько новых впечатлений, что голова шла кругом.
После тренировки раз в неделю выпадало дежурство. Уборка небольшого зала не занимала много времени, но Володя не торопился: как раз в это время приходили взрослые, несколько человек, каждый из которы…
– Фигня! Вот у меня машина – «Королевский ныряльщик», такие под «комком» на Ленинском проспекте по пятьсот рэ улетают. Вечный календарь, хрустальное стекло, погружение до двухсот метров. А ход! Давай…
– Я ни в чем не виноват, товарищ майор. Если вы насчет фамилии сомневаетесь, так тут все официально, спросите у товарища замполита...
– Что за баба? – от неожиданности Володя даже не возразил, хотя в его планы на сегодняшний вечер подобные похождения не входили.
– Блядь, не выходит, я как в яме! – донесся сверху голос Серегина. – Наклони купол! Купол наклони!
Сбоку подходит Серж, молча забирает свой мешок и так же молча ставит на пол парашют Вольфа. Он демонстративно не разговаривает с бывшим товарищем. А Вольф испытывает угрызения совести.
Володя чувствовал каждой своей клеткой готовность этих схлестнувшихся людей биться до конца, до явной, ясной и всем понятной победы, когда один боец лежит без сил и чувств, а второй потрясает вскинут…
– Да вы что, с ума посходили? Просто мне в сортир надо! – в крайнем раздражении воскликнул он и ринулся к Двери, украшенной небольшим пластмассовым горшком. – Откуда у вас эта мания?! – в сердцах спр…
– Конечно. У меня была старенькая отцовская «Победа», и ту разбил на первом прыжке. А здесь и числа, и дни недели, и стрелки светятся!
Но внешность обманчива, и следить за Черепахой нелегко: она очень подозрительна и даже в собственной тени видит сотрудника КГБ. Несколько раз она вычисляла наблюдателей, вцеплялась в них мертвой хват…
На отбое Бритый Гусь с размаху бросился в койку, растянутая сетка прогнулась, и он загремел костями о табуретку. Никто ничего не понял, только Шмель, уткнувшись в подушку, зашелся в неудержимом, со в…
Лязгнула щеколда, повеяло нищетой и безысходностью. На пороге появилась женщина в халате, лица ее против света Вольф разглядеть не мог.
И падали, выставляя перед собой руки, сопели громко, на сороковом счете начиная хрипеть и стонать, и вконец обессиленные уже припадали к земле и не шевелились.
– Раньше не до того было, – мрачно усмехнулся прапорщик. – Ему как двенадцать годков намерили, так он конвой раскидал, мебель побил, судью стулом чуть не грохнул! Думали, валить придется... Ввосьмеро…
Вокруг собирались зеваки, и плюгавый громко апеллировал к народу, продлевая миг своего торжества. Почему-то он развивал мысль о своей готовности «поскрести» вредную старуху так, чтобы она отправилась…
Вольфу с трудом удавалось сохранять серьезное выражение лица.
– Так что ты в гораздо лучшем положении! К тому же пули не в сплошную идут – отсидишься!
Несмотря на однообразное питание и нередко ощущаемое чувство голода, за прошедшие полгода он окреп, раздался в плечах и даже на два сантиметра подрос – сыграли роль режим и постоянные физические нагр…
– Это крем... Тогда ты меня поймал врасплох, мне было так стыдно... Но я не ожидала и вообще не думала...
Все полтора месяца особая рота жила в палатках, разбитых на пустыре за тропой разведчика. Сюда привозили пищу, отсюда строем водили в баню после ночных занятий, когда вся бригада смотрела мятые казар…
Он открыл чемоданчик. Там были обычные медицинские штучки – бинты, вата, какие-то пузырьки, упаковки разовых шприцев... Волков расслабился.
Светлоголовый легко скользнул в сторону, резко выставил назад левый локоть и развернулся через правое плечо. Проделанный чисто рефлекторно, этот хитрый маневр спас ему жизнь.
Если есть рай и ангелы, то должна быть и преисподняя с чертями. Один сейчас шел рядом с ним, пачкая грязными чертячьими лапами то, к чему не имел права притрагиваться и о чем не мог даже думать. За э…