– Отстаньте, я никуда не поеду! – перекрыл нетрезвый гомон испуганный женский голос. – Пустите меня!
– То самое. Думаете, мы ничего не знаем? Знаем! И очень многое. Так что чистосердечное раскаяние нам не нужно. Вам нужно. Подумайте об этом в камере.
– В общем, так! – рот Барина сжался в тонкую, без губ, линию. – С ними надо кончать. Товар взять, расплатиться при свидетелях, а потом... Этого – сына Бобра, в первую очередь. Без него и бабки назад забрать будет проще, и с Гаврилой решать... Ясно?
Но когда он зашел в длинный обшарпанный коридор, то понял, что сейчас неудачное время для исполнения задуманного пахло горелым, а на кухне бушевал скандал.
– Нет. Мы поместили его в санаторий в Голицыне.
– Какую на хер розу? – неизвестно у кого спросил Шмелев. Стоявший рядом Вишняков пожал плечами. Другие ребята тоже недоуменно переглядывались.