Впрочем, торчать в тени меня не тянуло. Оставив вещи, я направился к обрыву. Отсюда открывался роскошный вид на побережье и на море, сверкавшее вдали.
Повернувшись, я покинул Майю, перенесясь на Иелу. Не самая гостеприимная планетка, зато так быстрее всего.
Вахтовка даже притормозила, будто водитель чувствовал наше желание рассмотреть картину. Неизвестный художник всю стену дома покрыл натеками чего-то твердого на вид, что издали воспринималось, как мазки. Изображение было ярким и каким-то жизнерадостным, что ли.
– Такие у них лавэ! – хохотнул Губошлеп. – Прикинь?
– Давайте, мужики, сразу договоримся – работать как полагается. Тебя, Димон, это касается в первую очередь.
Внезапно стук колес и вой моторов сменили тон – поезд подъезжал к станции. И вот она ворвалась, понеслась мимо, замелькали пилоны, выложенные светло-серым мрамором.