– Я бы тоже, – присоединился к нему Федор.
Бунша подошел со свету и вытащил мешок, набитый не то кочанами капусты, не то футбольными мячами – было похоже.
Полторашка резко потер ладонями лицо, потом сами ладони, громко шурша загрубевшей кожей. У меня, в принципе, такая же.
Гомоня, подошла целая толпа народу. В первых рядах шагал Димон, он же Губошлеп, он же Резаный, и что-то доказывал Пахе Строюку, новичку.
Я был против провальной стратегии «окопников», но и доводы «штурмовиков» я выслушивал, морщась. Самое же противное заключалось в том, что и «ястребы», и «голуби» были одинаково слабы.
– Катта-кат, Кузами, – покивали цверги, надувая щеки совсем по-земному. Гордились оказанным доверием.