– Значит, женился. И с тех пор не воруешь шестнадцать лет?
– Так по-другому возьмём хромоногого. Не печалься, сердце моё.
Кавалер пошёл на выход, а банкир шёл рядом и всё что-то бубнил, рассказывал, что он не плохой человек, и благодарил рыцаря.
– А зубы-то как у молодой, хоть орехи грызи.
В покоях повисла странная тишина, Волков стоял и ждал ответа, а купцы ничего не говорили. И эта тишина превратилась в напряжение, и длилось оно, пока дурёха Эльза не выронила поднос. Деревянный поднос для кушаний грохнулся об пол, а девушка ойкнула.
– Не вспомню я, господин. Ганс сказал, что поедет в Эйден, пока всё не уляжется. И Бог его знает, врал он или нет, – сипел Иштван. – Отвяжите, дышать тяжко. Рёбра ломимт. Я и так всё скажу.