– Ну да, летела кубарем, а пенёк в темноте не потеряла, и пьяная была, а с верёвкой вон как управилась, вон какой узелок себе смастерила, любо дорого смотреть на такой. Тут трезвый захочешь себе такой узел связать, так призадумаешься, как вязать, а она ночью и пьяная связала, – Сыч поверг соперника.
– Другим не плохо, а тебе плохо. Отчего так? – Не отставал от неё кавалер.
– Говорила же вам, говорила, злой он,– орёт ведьма,– убейте его.
– Да, господин, не девица малая, знаю.– Покорно говорила она, не поднимая глаз на него.
– Дура, господин рыцарь божий не врёт никогда, раз сказал – отпустит, значит отпустит.
Девочка взглянула на него, перепугана, глаза заплаканы, но красивая. Совсем молодая. Нет, не шестнадцать ей, четырнадцать-пятнадцать.