– Господин, не бейте больше, простите, сил нет. Нет сил терпеть.
Фон Гевен помрачнел, он и вправду не мог вспомнить, когда ужасная старуха хоть раз ошибалась.
– Мятеж устроить хотите? На рыцаря божьего, на хранителя Святого Трибунала руку подняли? Ложью добрых людей поругали, в подлости осквернения их обвинив.
Бургомистр и кавалер уставились на него в ожидании.
Два солдата, те, что были помощниками у Сыча, уже скинули рубахи, стояли босые, только в одних портках.
– Я так думаю, она уже и не девица, от неё авось не убудет, ежли я попользуюсь, – продолжал Сыч.