– Да знаем мы, знаем,– успокаивал отец Иоганн,– всё серебро, что тут возьмём, пусть людям твоим идёт.
– А? За что?.. Да не ведаю я, за что. Благочестивая Анхен сказала, что матушка святая наша меня на замужество благословила. И всё. Знаю, что ещё госпожа Рутт, господину моему дала окромя меня серебра двадцать талеров. Он мне их показывал, и обещал платье новое мне справить.
– Видишь?– С каким-то злорадством спрашивал кавалер у слуги.
Так и поехали он и все его люди обратно на постоялый двор. И ехали они гордо. Хоть было и безветренно, но Максимилиан чуть наклонял древко, чтобы все видели штандарт кавалера, запомнили его.
– Ну, так что, молодой господин, возьмёте от Бьянки вот эту плату?
– Дочь моя, пред Святым Трибуналом ты должна стоять, как и перед Господом нашим будешь стоять, ничем не прикрыта. В том не будет тебе укора, коли ты станешь нага здесь.