Старик Эд мог дать дельные советы. А мог не дать. По настроению.
Я задрал башку и посмотрел в сторону наших окопов. Они были по-прежнему далеко.
Не обманул. Ещё сутки поговорили и отпустили.
Из дюжины главных национальных фильмов мой старший товарищ сделал треть, но воспринимались они уже не как мелькание кадров на экране, но как часть общенародной и личной моей биографии.
На краю окопа росла какая-то поебень-трава, я оборвал стебелёк, засунул в зубы. Всегда так делал, если находилась травка: личная примета.
— С Донбасса уходят только вперёд ногами — ты не понял?