Не обманул. Ещё сутки поговорили и отпустили.
Из дюжины главных национальных фильмов мой старший товарищ сделал треть, но воспринимались они уже не как мелькание кадров на экране, но как часть общенародной и личной моей биографии.
На краю окопа росла какая-то поебень-трава, я оборвал стебелёк, засунул в зубы. Всегда так делал, если находилась травка: личная примета.
— С Донбасса уходят только вперёд ногами — ты не понял?
Спрашивало лицо женского пола, в минуты роковые произносящее главные государственные новости, по совместительству то ли директор, то ли редактор одного из центральных телеканалов.
— Мы даже туда и не целились, — сказал Томич и засмеялся.