В Москве зашёл к старику Эду, чтоб посоветоваться о встрече с императором.
Саша Казак, быстро сообразивший, что грядут небывалые перестановки, и его, в ходе перестановок, могут просто закопать, — переехал жить, работать, разруливать дела ко вдове Захарченко; там его якобы не должны были достать. Сделал ставку на неё: чтоб она осеняла республику и её строителей, наследников мужа.
Ленина, впрочем, всё-таки могли повесить на кухне, а Николая — ну, едва ли. Ленин нёс раздражающее нашего несчастного неприятеля начало — какой-то части бойцов он точно казался уместным, а другим — не мешал.
Потом забудешь про это — а у человека на всю жизнь обида; три жизни пройдёт — а он тебя не простил.
Он был человек невероятного природного дара. И невероятной вживляемости в любые времена.
Участковый на Пантёхе души в нас не чаял, на чеха смотрел как на сказочное существо — и то, что этот бородатый тип едва говорил по-русски, лишь добавляло колорита.