«Саш, я не буду на всё это смотреть», — сказал Казаку.
Мы двинулись дальше, и у следующей бойницы увидели Кубань.
В ту ночь мы допили чай, или что там было, чай с коньяком, и я пошёл спать.
— Прекрасная идея, Домовой. Я с вами пойду. Там долго ползти? А то я не люблю.
Кажется, что, разглядывая старинные грузинские литографии, однажды неизбежно найдёшь его лицо: князя, победителя, святого, мученика.
У него явственно болело всё: внутри и снаружи.